Валерий Карышев - Приговоренные без суда
– Смотри в глаза! – строго сказал один из них. Конвоиры забеспокоились.
– Уважаемые, сядьте на место! – говорили они. Но ребята не реагировали. Обстановка накалилась. Один из ребят стал разговаривать с Виктором полушепотом. Я понял, что начинаются угрозы. Я вопросительно посмотрел в ту сторону. Но в этот момент дверь открылась, и секретарь произнесла:
– Прошу всех встать! Суд идет!
В зал вошли женщина-судья и два народных заседателя – мужчина и пожилая женщина. Перед тем как начать, судья посмотрела на адвоката другой стороны, так и не севшего до сих пор и стоящего между рядами.
– Вы кто? – спросила она. – Почему не можете сесть?
– Я адвокат потерпевшего и не знаю, куда садиться, ваша честь! – От волнения парень стал заикаться.
Судья смутилась.
– По идее, если вы представляете потерпевшего, вам уместнее сесть рядом с прокурором, – сказала она и взглянула на прокурора. Тот кивнул.
Адвокат сел на указанное место и раскрыл толстую папку. «Хорошо подготовился! – подумал я. – Ну ничего, сейчас мы тебя разобьем!»
Судья начала перечислять, кто участвует в судебном процессе. Затем огласила статью, по которой обвиняется мой подзащитный, спросила, получил ли он вовремя обвинительное заключение. И тут настало время отвечать Виктору.
– Подсудимый Князев, вы обвинительное заключение когда получили? – спросила судья.
Виктор сидел неподвижно и молчал.
– Подсудимый Князев, я к вам обращаюсь!
Виктор медленно встал и отвернулся в противоположную сторону. Хорошо играет, черт возьми!
Судья начала раздражаться:
– Вы что, не понимаете русского языка? Я спрашиваю, когда вы получили обвинительное заключение, какого числа?
– Ваша честь, мой клиент себя чувствует не совсем хорошо, – сказал я, – поэтому позвольте ответить на этот вопрос за него мне. Из дела видно, что он получил заключение 14 марта.
– Это я знаю, – сказала судья. – Но я хотела бы это услышать от него.
– Ваша честь, – продолжил я, – позвольте чуть позже объяснить поведение моего клиента.
Судья недоуменно взглянула на меня, не понимая, в чем дело.
– Хорошо, – сказала она. – Начинаем судебное заседание! Какие у кого будут ходатайства? Товарищ прокурор!
Прокурор, одетый в синюю форму, встал словно по стойке «смирно»:
– Ваша честь, пока у меня никаких ходатайств нет.
– Хорошо. У защиты?
Я поднялся:
– Есть ходатайство, ваша честь!
– Слушаю внимательно.
Я специально сделал паузу.
– Прошу дело в отношении моего подзащитного направить на доследование по той причине, что следственные органы грубо нарушили статью Уголовно-процессуального кодекса – не провели судебно-психиатрическую экспертизу моего подзащитного.
– А при чем тут экспертиза? – поинтересовалась судья.
– Дело в том, что мой клиент полтора года назад получил серьезную контузию в результате взрыва легкового автомобиля, в котором он находился, и, соответственно, у него налицо все признаки контузии, которая особенно обострилась к началу суда, – специально добавил я, словно оправдывая поведение Виктора. – Поэтому я считаю, что он может неадекватно воспринимать происходящее вокруг и не в полной мере может защищать себя, что нарушает его право на защиту. Поэтому я прошу направить дело на доследование и назначить судебно-психиатрическую экспертизу моего подзащитного.
– А что, – спросила судья, – разве судебно-психиатрической экспертизы не было?
– Не было, ваша честь.
Судья быстро стала листать уголовное дело, затем вопросительно посмотрела на прокурора. Тот пожал плечами. Было ясно, что они не знали об отсутствии экспертизы.
– Хорошо, – произнесла судья, – суд удаляется на совещание!
Все присутствующие, кроме меня, естественно, не могли понять, что произошло. Особенно сторона потерпевшего. Пацаны подбежали к адвокату, тот только пожимал плечами и не мог ничего толком объяснить.
Через полчаса судья вернулась и зачитала решение суда, в котором мое ходатайство было полностью удовлетворено. Суд постановил: «В связи с тем, что судебно-психиатрическая экспертиза на следствии в отношении подсудимого Князева не была проведена, назначить ее стационарно, дело направить на доследование, ходатайство адвоката удовлетворить».
Воспользовавшись тем, что в зале началась суматоха, так как братва Вороны засуетилась, стала подбегать то к адвокату, то к прокурору, пытаясь что-то выяснить, я быстро вышел из зала. Теперь необходимо было встретить мою охрану. Но, как назло, я не нашел их. На втором этаже их тоже не было. Я вышел на улицу и увидел, как со стороны площадки, где стояли автомобили, появились четыре человека в темных очках. Это явно были люди из группировки Вороны. Они пристально посмотрели на меня. Один из них тут же достал мобильный телефон – вероятно, собрался звонить своим коллегам, которые оставались в зале суда, чтобы выяснить, почему адвокат вышел.
Мне нужно было торопиться. Я еще раз огляделся по сторонам и, выругавшись про себя, хотел идти, как неожиданно кто-то взял меня под руку.
Я обернулся и увидел своих «телохранителей», улыбающихся во весь рот.
– Ну что, все закончилось, командир? – обратился один из них.
– Да, закончилось. Быстро уходим!
Парни торопливо пошли следом до самой моей машины. Попрощавшись с ними, я сел в автомобиль и нажал на газ.
Проехав приличное расстояние, достал мобильник и набрал номер Алексея.
– Суд закончился, – сказал я. – Надо бы встретиться.
– Где? – коротко спросил Алексей.
– Где тебе удобно. – Я решил, что теперь пусть Алексей сам выберет место для встречи, чтобы потом не было никаких разборок, если его задержат.
– Давай под глобусом. – Это было кафе, находящееся на Новом Арбате, сверху которого был поставлен большой глобус.
Подъезжая к началу бывшего Калининского проспекта, я сразу заметил машину Алексея с охраной. Парни стояли возле автомобиля и о чем-то разговаривали. Я припарковал машину неподалеку и вошел в кафе.
– Ну, как дела? – тут же спросил Алексей после короткого приветствия.
– Все нормально. Дело отложили, Виктора направили на психиатрическую экспертизу.
Алексей удивленно посмотрел на меня:
– А что это такое?
– Виктор очень хорошо сыграл – типичный психбольной. Его же взрывали, ты же помнишь, полтора года назад…
– Конечно, помню. Аркадий тогда погиб…
– Я добился, чтобы Виктора отправили на психиатрическую экспертизу.
– И что дальше будет?
– Экспертиза в институте Сербского. Если экспертиза его признает…
– А что сделать надо, чтобы она его признала? – тут же спросил Алексей.
– Это ты сам думай, – улыбнулся я.
– Понял, – кивнул Алексей.
– Так вот, если экспертиза его признает, то будут лечить некоторое время.
– А когда он может выздороветь?
– Это зависит от многих факторов…
– Ясно, – ухмыльнулся Алексей.
– Вот видишь, как ты все хорошо понимаешь!
– Так что мы в итоге сделали?
– Если удастся убедить экспертов, что Виктор психически болен, – сказал я, – то тогда все будет о’кей.
– Отлично! – Алексей похлопал меня по плечу. Я понял, что у него созрел определенный план в отношении Виктора, как сделать так, чтобы экспертиза признала того невменяемым.
– А с остальными проблемами все нормально? – продолжил Алексей. – Мне братва звонила, сказали, что те чуть ли не всю бригаду к суду подогнали.
– Слава богу, все обошлось, – улыбнулся я.
– Спасибо тебе большое! Все остальное мы сделаем. Да, ты к Виктору когда пойдешь?
– Думаю завтра узнать, как там и что.
– Хорошо. Тогда ты передай ему записку от меня. – Алексей достал листок и стал что-то писать. Вероятно, он давал ему инструкции в отношении экспертизы. – И еще скажи… Кто экспертизу-то делает?
– Институт судебной медицины имени Сербского.
– А где он находится?
– Где-то в центре. Ты узнай сам, где точно. Или поручи своим подчиненным. Их у тебя вроде много.
На следующий день я встретился с Виктором. Войдя в кабинет, он пожал мне руку и сказал:
– Слава богу, вроде все нормально прошло. Объявили, что через неделю-полторы меня направят на экспертизу.
Я протянул ему записку Алексея. Виктор внимательно прочел ее, затем разорвал и сжег в пепельнице.
– Как тебя обратно доставили?
– Ничего. Потом ко мне судья подошла с прокурором, стала интересоваться…
– А ты что?
– А я слюну пустил.
– Как это?
– Да очень просто. Я про психбольных прочел, что у них время от времени слюноотделение происходит.
Я засмеялся:
– А в штаны не надул, случайно?
– Нет, штаны остались сухими, – засмеялся Виктор, – приехал в норме.
– А как камера?
– В камере, конечно, часть с пониманием отнеслась, а другие так ничего и не разобрали, говорят: «Витек придурком стал». А я никак на это не реагирую, только улыбаюсь всем.
