Антон Леонтьев - Воздушный замок Нострадамуса
– Вы нам подходите! – заявила Ада. – Вы – именно тот, кто требуется моей сестре!
Довольная своим выбором, Ада направилась в аэропорт. Горе-адвокат Хуан Миндос произвел на нее отталкивающее впечатление, но кто сказал, что Софье нужен первоклассный защитник? Какая разница, виновна сестра или нет, – она должна оказаться в тюрьме, а, судя по всему, Софье грозит длительный срок.
Вернувшись в Бертран, Ада посетила виллу бабушки. Она утаила от Софьи весть о том, что Елизавета Георгиевна, узнав об аресте старшей внучки, слегла. Но она просила Аду отправиться в Коста-Бьянку, чтобы оказать сестре помощь.
Узнав, что состояние старой княгини медленно ухудшается, Ада прошла в спальню. Жалюзи на окнах были спущены, бабушка лежала на кровати, около которой пищали и мигали медицинские приборы.
– Что с Софьей? – произнесла еле слышно Елизавета Георгиевна.
Ада изобразила отчаяние.
– Ах, бабуля, лучше бы тебе этого не знать!
– Что случилось? – прошептала старая княгиня.
– Я говорила с ней, бабушка, и Софья... Она созналась в том, что имеет отношение к ограблению!
– Не верю... – слабо выдохнула Елизавета Георгиевна. – Чтобы Софья? Боже мой!
Ада горько заплакала и, бросившись бабушке на шею, заговорила:
– Я тоже не хотела верить, но это так! Софья виновна! Она... она уже смирилась с тем, что ее ждет! Я, как ты того и хотела, наняла самого известного эльпараисского адвоката, но и он не обещает чудес. Ей придется понести суровое наказание!
– Почему она сделала это? – прошелестела старушка. – Она сказала тебе, почему?
Ада вытерла слезы.
– О, я не хочу огорчать тебя, бабушка, но Софья... Понимаешь, она связалась с неким мафиозо, влюбилась в него и делала все, что он ей приказывал. И когда от нее потребовалось достать планы музея и помочь в организации ограбления, она не смогла сказать ему «Нет!».
– Моя Софья сотрудничала с мафией? Адочка, ты уверена, что это так?
– Бабушка, – заявила Ада, – о том, что Софья виновна, отлично известно следствию. Кроме того, она мне сама сказала. Да-да, призналась в совершении ужасного преступления! Умоляла понять ее и простить. Я сказала ей, что не оставлю ее в беде, хотя... хотя не могу понять и принять то, что совершила моя сестра!
Старая княгиня застонала, Ада с тревогой спросила:
– Милая бабушка, с тобой все в порядке? Ах, мне не стоило говорить тебе правду! Софья не хотела, чтобы ты узнала ее, она так боится, что ты в ней разочаруешься!
– Она преступница, – сказала старая княгиня, пересиливая боль. – Ада, ты должна позаботиться о сестре! Я... я умираю, и я знаю это!
– Ну что ты такое говоришь, милая бабушка! – лицемерно воскликнула Ада. – Доктора с оптимизмом смотрят в будущее, они уверены, что через денек-другой ты пойдешь на поправку!
– Я умираю, – ответила твердо Елизавета Георгиевна. – Но я никак не могу смириться с мыслью о том, что Софья... моя внучка... моя любимая внучка...
Ада с ненавистью посмотрела на бабушку. Ну конечно, когда речь заходит о Софье, та сразу вспоминает, что она ее любимица. Ей старуха готова простить буквально все! А что бы она сказала, узнай, что не Софья, а Ада втрескалась по уши в мафиозо, погрязла в долгах и не знает, что делать?
– Тебе вредно волноваться, – заявила Ада. – Бабушка, ты же знаешь, что между Софьей и мной были трения, но теперь все в прошлом. Мы помирились, я... я люблю ее, несмотря на то, что она совершила. Тебе ведь известно, что из музея похищены национальные сокровища Бертрана, драгоценности стоимостью во многие десятки, а то и сотни миллионов. И если бы только это, бабушка! Во время налета была застрелена куча охранников!
Старая княгиня, силясь что-то сказать, беспомощно открывала и закрывала рот.
– Ах, какая же я глупая, бабушка! – якобы укоризненно воскликнула Ада. – Ты будешь переживать из-за этого! И все же я уверена, что ты должна знать правду. Софья, наша любимая Софья, которой ты так всегда гордилась, обречена. Законы в той южноамериканской республике чрезвычайно суровые, я боюсь, что ей грозит смертная казнь. Там запросто расстреливают или отправляют на электрический стул и за более мелкие злодеяния! Конечно, сама Софья никого не убивала, однако она замешана в кошмарном преступлении, жертвами которого стали шесть человек!
Приборы отчаянно запищали, Ада заметила, что Елизавета Георгиевна потеряла сознание. Девушка подскочила со стула, в спальню влетели врач и медсестра.
– Скажите, что с моей бабушкой? – завопила Ада.
– Остановка сердца, – бросил врач. – Мадемуазель, немедленно выйдите из спальни и подождите за дверью!
Авдотья подчинилась. Она не хотела, чтобы новость убила бабушку. Не хотела или все же в душе тайно надеялась на это? Нет-нет, старуха не должна пока умирать! В случае кончины Елизаветы Георгиевны деньги семейства унаследуют два человека – Ада и Софья. Но зачем Софье миллионы, если она все равно проведет остаток жизни в тюрьме? Конечно, Ада сгустила краски, живописуя возможное развитие событий, вряд ли Софью казнят (хотя было бы хорошо!), но деньги ей не понадобятся! Достаточно и того, что она получила адвоката, этого Хуана, как его... Далеко не самый блестящий законник, но не тратить же целое состояние на адвоката, понимая, что дело безнадежно. Ах, Софья, Софья... Аде было любопытно: причастна сестра к ограблению или нет? Она не могла представить, чтобы Софья, такая чопорная, законопослушная и разумная особа, решила вдруг связаться с бандитами. Да и обманывать она никогда не будет: кто угодно, но только не Софья, которая больше всего ценит правду и справедливость. Но в Коста-Бьянке все считают ее виновной, значит, судьба Софьи предрешена. Жаль, конечно, но что поделать... Остается разобраться с бабушкой и с завещанием.
Ада внезапно испугалась: а вдруг старушка сию секунду умрет? Тогда в силу вступит завещание, подписанное Елизаветой Георгиевной около трех недель назад. И половина состояния отойдет Софье! С такими деньжищами она сможет позволить себе дюжину самых известных адвокатов, и те отмажут ее от тюрьмы, доказав, что сестрица была не в себе или стала жертвой гнусного заговора. Нет, бабушка не должна умирать. Во всяком случае – не сейчас!
Переполненная жалостью к самой себе, Ада приказала принести себе кофе и нервно закурила. Наконец двери спальни отворились, оттуда вышли утомленный врач и встревоженная медсестра.
– Что с милой бабушкой? – воскликнула, бросив сигарету в пепельницу из зеленого нефрита, Ада. – Доктор, не молчите! Неужели... Неужели она... О господи!
– Мадемуазель, – пояснил врач, – не будем питать иллюзий: дело близится к неизбежному финалу. На сей раз нам удалось вновь завести сердце, однако в течение почти двух минут мадам княгиня была на грани жизни и смерти.
– Так сделайте же что-нибудь! – запальчиво ответила Ада, стараясь скрыть улыбку. – Она не может просто так умереть! Вы же врач! На что тогда все эти инъекции, таблетки, чертовы пищащие аппараты?
– Мадемуазель, современная медицина еще не в состоянии побороть смерть, – ответил медик. – Мы делаем все возможное, но дни вашей бабушки сочтены. Она угасает. Вы должны быть готовы к тому, что мадам княгиня скоро покинет нас. Ее сердце слишком слабо.
– Вы хотите сказать, что бабушка...
– Да, это так, – кивнул врач. – Не думаю, что мадам княгине осталось жить больше пары дней. Следующий приступ убьет ее.
– Я хочу ее увидеть! – заявила Ада.
– Мадемуазель, я хорошо понимаю ваше состояние, – возразил доктор, – но любое напряжение, волнение может оказаться для мадам княгини фатальным.
Одна из медсестер, выглянув из спальни, сообщила:
– Ее светлость хочет видеть вас, мадемуазель. Я пыталась отговорить ее, однако она настаивает.
Ада прошествовала в спальню. Бабушка, бледная, хрупкая и беззащитная, вызвала у нее жалость. Княгиня что-то прошептала, Ада, не понимая ни слова, склонилась над кроватью.
– Ты должна позаботиться о сестре, – услышала она слабый голос несчастной старой женщины. – Ты ведь не оставишь Софью в беде после того, как меня не станет?
– Ну что ты, бабушка! – заверила ее Ада. – Однако я должна сообщить тебе кое-что страшное: в Коста-Бьянке суровые законы, в случае признания Софьи виновной – а мы должны учитывать и такой исход дела, – все принадлежащие ей деньги, недвижимость, драгоценности будут конфискованы. Она должна будет компенсировать, хотя бы частично, ущерб, нанесенный ее действиями, Коста-Бьянке. Да и страховые компании пожелают урвать кусок. В таком случае, бабушка, Софья останется без средств к существованию, все то, что ты завещаешь ей, перейдет в казну коррумпированной южноамериканской страны. Ты ведь не хочешь этого?
Бабушка что-то прошептала, Ада, разобрав только: «Но что же делать...», уверенно ответила:
– О, не беспокойся, бабушка! Я уже обо всем подумала! Ты должна составить новое завещание, согласно которому единственной наследницей становлюсь я. В таком случае продажные чиновники и алчные представители страховой компании ничего не получат – ведь у Софьи не будет за душой ни гроша! А как только все уладится, моя сестрица получит свою половину состояния, я тебе обещаю! Тебе не стоит так переживать! В Коста-Бьянке можно купить любого и каждого, и если заплатить кое-кому, то Софью скоро выпустят – она попадет под амнистию или что-то в таком роде. Или ее вообще оправдают – я уверена в ее адвокатах, как в себе, они – лучшие в своей области!
