Иэн Рэнкин - Не на жизнь, а на смерть
– Это уже слишком, – сипел Флайт; он, по-видимому, уже дошел до точки кипения. – Да кто дает тебе право…
Ребус ударил рукой по столу. Его терпение лопнуло.
– Я скажу тебе, кто дает мне право, Джордж. Сам факт существования Оборотня дает мне право делать все, что я считаю правильным.
– «Считаю правильным»! – взвился Флайт. – С меня довольно! Подсунуть газетчикам кусок такого дерьма!.. И это ты считаешь правильным? Ради бога, только не говори мне о том, что ты «не считаешь правильным»!
Ребус тоже перешел на крик:
– Он бродит где-то рядом и смеется над нами до упаду. Потому что, похоже, он предвидит каждый наш ход! И опережает нас!.. – Ребус понизил голос. Флайт наконец прислушался к его словам, а как раз этого он и добивался. – Нам необходимо, чтобы он вышел из себя, Джордж, чтобы он высунул голову из щели, в которой прячется, с намерением посмотреть, что же, черт возьми, происходит. Нам нужно, чтобы он разозлился. Не на мир. На нас. Потому что как только он высунет голову, тут-то мы ее и откусим. Мы уже и так раздразнили его: он, дескать, и голубой, и людоед, и прочее. Теперь мы расскажем всем, что он пойман… – Ребус заговорил еще тише, приближаясь к своему главному доводу: – Не думаю, что он сможет смириться с этим, Джордж. Правда. Мне кажется, он попытается наладить связь с внешним миром. Может, через газеты, может, напрямую с нами. Просто чтобы проявить себя.
– Или убьет снова, – продолжил Флайт, – и таким образом проявит себя.
Ребус покачал головой:
– Если он убьет снова, мы сохраним это в тайне. Ни слова не просочится в прессу. Полная информационная блокада. Дело не получит никакой огласки. Так что все по-прежнему будут уверены, что он пойман. Так или иначе, он будет вынужден выдать себя.
Ребус был абсолютно спокоен. Флайт тоже успокоился; он потирал ладонями раскрасневшиеся щеки и подбородок, глядя в пространство, обдумывая слова Ребуса.
Ребус ни секунды не сомневался в том, что его план сработает. Быть может, придется подождать, но рано или поздно он все равно сработает. Первое правило воздушных десантников: если не удается определить местонахождение врага, заставь его выдать себя. К тому же это был их единственный шанс.
– Джон, а что, если огласка его не волнует? Есть она или нет ее – ему без разницы? – тихо спросил Флайт.
Ребус пожал плечами. Он не знал ответа на этот вопрос. Он опирался лишь на собственный опыт и интуицию.
Наконец Флайт покачал головой.
– Возвращайся в Эдинбург, Джон, – устало проговорил он, – просто возвращайся в Эдинбург.
Ребус уставился на него, не мигая, в ожидании продолжения. Но Джордж Флайт просто подошел к двери, открыл ее и захлопнул за собой.
Ну вот и все. Ребус вздохнул и с шумом выпустил воздух. Возвращайся в Эдинбург. Не об этом ли они мечтали со дня его приезда? Лейн? Лэм и все остальные? Может, и Флайт тоже. Даже сам Ребус. Он же говорил себе, что вряд ли сумеет им помочь. И поскольку он ничего не сделал, почему бы и вправду не отправиться домой?
Ответ был прост: это дело буквально схватило его за горло и теперь уже поздно отступать. Оборотень, бестелесный, безликий, прижал лезвие ножа к его уху, готовый в любой момент полоснуть. А потом еще сам Лондон… С ним тоже кое-что связано. Рона. Сэмми. Сэмми и Кенни. Ребус напомнил себе, что так и не разобрался с этим парнем.
И Лиза.
Прежде всего, конечно, Лиза. Он высадил ее из такси у ее дома. Она была бледна, но повторяла, что уже в норме, настаивая, чтобы он поехал один. Он непременно позвонит ей, чтобы узнать, как она себя чувствует. Что? И сказать ей, что он уезжает? Нет, он не станет плясать под дудку Флайта. Он открыл дверь и вышел в Отдел убийств. Флайта там не было. Все с любопытством посмотрели на него, оторвавшись от своих бумаг, телефонов, настенных карт и фотографий. Он же, напротив, не смотрел ни на кого, а тем более на Лэма, который поглядывал на Ребуса и ухмылялся, закрывшись папкой.
Он обнаружил Флайта в коридоре: тот о чем-то оживленно беседовал с дежурным сержантом, который затем кивнул и удалился. Ребус увидел, как Флайт устало прислонился к стене и принялся снова растирать лицо. Он медленно приблизился, давая ему несколько мгновений покоя и тишины.
– Джордж, – сказал он.
Флайт поднял глаза и вымученно улыбнулся:
– Ты никогда не сдаешься, верно, Джон?
– Прости меня, Джордж. Мне нужно было посоветоваться с тобой, прежде чем пускать такой слух. Наложи на него свое вето, если хочешь.
Флайт издал короткий невеселый смешок:
– Слишком поздно. Уже передали по местному радио. Другие радиостанции тоже времени даром не теряют. К тому же материалы уже в печати. К полуночи история появится во всех новостях. Это твой снежный ком, Джон. Ты пустил его с горы. И нам сейчас остается только стоять и смотреть, как он становится все больше и больше. – Он ткнул Ребусу пальцем в грудь. – Кэт тебя просто по стенке размажет. Все шишки на нее повалятся. Ей придется извиняться, из кожи вон лезть, чтобы снова завоевать их доверие. – Флайт зачем-то покрутил пальцем и ухмыльнулся. – А если кто-то и может это сделать, то только инспектор Фаррадэй. – Он посмотрел на часы. – Да, пора возвращаться в комнату для допросов. Мой ублюдок, наверное, уже заскучал.
– Как продвигается дело?
Флайт пожал плечами:
– Поет, что твоя Грейси Филдс. Его не остановишь. Думает, что мы собираемся повесить на него все предыдущие убийства, так что выбалтывает нам все, что знает, по ходу дела что-то сочиняет, конечно.
– Казнс считает, что это имитация, попытка замазать неудачное ограбление.
Флайт кивнул:
– Иногда мне кажется, что Казнс витает в облаках. Этот парень – мелкий воришка, а никакой не Оборотень. Но вот что интересно: он сказал нам, что толкает краденое нашему общему другу.
– Кому?
– Томми Уоткису.
– А, ну-ну.
– Ну что, идем? – Флайт махнул рукой в сторону лестницы.
Ребус покачал головой:
– Я должен кое-кому позвонить. Увидимся позже.
– Ну как знаешь.
Ребус наблюдал за тем, как Флайт удалялся по коридору. Когда физические и моральные силы на исходе, человеком движет только ослиное упрямство. Флайт был похож на футболиста, отыгрывающего на последнем дыхании дополнительное время. Хотелось бы знать, чем все это закончится.
А они наблюдали за тем, как он возвращается к себе в кабинет. Лэм выглядывал из-за папки с рапортом с особенным любопытством, а его глаза так и светились от удовольствия. Из кабинета донесся какой-то странный шум. Ребус рывком распахнул дверь и увидел на своем столе маленькую заводную игрушку – смешную пластмассовую челюсть на ножках. Ярко-красные губы и сверкающие белые зубы. Ножки маршировали по столу, а челюсти громко клацали, открываясь и закрываясь, открываясь и закрываясь: клац, клац, клац. Клац, клац, клац.
Разъяренный Ребус подошел к столу, схватил игрушку, вцепился в нее зубами и разорвал пополам. Но ножки все еще продолжали маршировать в своем заданном ритме, не останавливаясь, пока не кончился завод. Но Ребус этого не заметил. Он внимательно разглядывал две половинки, верхнюю и нижнюю челюсти. Иногда вещи оказываются совсем не такими, какими могут показаться на первый взгляд. Панк на блошином рынке в Глазго оказался девушкой. А на самом рынке продавались вставные челюсти. Любого размера, на любой вкус. Боже, почему он раньше не догадался!
Ребус быстрыми шагами прошел через отдел. Лэм, который, вне всяких сомнений, и подстроил эту дурацкую шутку, раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но, увидев решительное выражение лица Ребуса, передумал. Ребус промчался по коридору, а затем вниз по лестнице – по направлению к комнате для допросов. Он постучал и вошел. Детектив менял пленку в диктофоне. Флайт стоял, наклонившись над столом, и предлагал сигарету взъерошенному молодому человеку с желтым синяком на лице и выступающими костяшками пальцев.
– Джордж? – Ребусу едва удавалось сдерживать волнение. – Можно тебя буквально на пару слов?
Флайт с шумом отодвинул стул, оставив заключенному всю пачку. Ребус открыл дверь, приглашая Флайта выйти в коридор. Потом он вспомнил о чем-то и взглянул на заключенного.
– Ты знаешь кого-нибудь по имени Кенни? – спросил он.
Молодой человек пожал плечами:
– Кучу.
– Ездит на мотоцикле?
Молодой человек снова пожал плечами и потянулся к пачке за сигаретой. Так как никакого ответа с его стороны не последовало, а Флайт уже ждал в коридоре, Ребусу ничего не оставалось, как затворить дверь.
– Что случилось? – спросил Флайт.
– Может быть, ничего, – ответил Ребус, – помнишь, когда мы были в Олд-Бейли и судья объявил, что дело закрыто, кто-то криками приветствовал подсудимого?
– Кричали с галереи.
– Верно. Так я узнал этот голос. Парень по имени Кенни. Он курьер-мотоциклист.
– И что?
– Он ухаживает за моей дочерью.
– А! И тебя это беспокоит?
