Алан Брэдли - Я вещаю из гробницы
Он не кровоточит.
Поднявшись по лестнице, я повернула направо и вошла в комнату в передней части дома. Мисс Танти ни за что не обустроила бы себе спальню в задней части.
Большинство дверей были распахнуты; только одна, спальня у фасада, была закрыта.
Я повернула ручку и сунула нос в дверь.
Скрестив руки на груди, монументальная мисс Танти неподвижно лежала на кровати. Хотя на носу у нее имелись толстые очки, ее глаза были закрыты.
Я на цыпочках пересекла комнату.
Меня немного беспокоило, что она не храпит. Мисс Танти произвела на меня впечатление человека, который ничего не делает наполовину, и мне думалось, что вряд ли она спит тихо. Но, вероятно, тренированных певцов учат контролировать язычок — этот маленький кусочек плоти, свисающий в задней части глотки, словно розовая сосулька, — даже во сне.
Мисс Танти действительно спит? Или ее кто-то прикончил? Убийца мистера Колликута вернулся для повторного представления? Может, кто-то убивает церковный хор, одного музыканта за другим? Может быть, следующая на очереди — Фели?
Все эти вопросы пронеслись в моей голове одновременно.
Я уже заметила темную бутылочку, стоящую на заполненной книгами полке, втиснутой между кроватью и стеной. Я наклонилась над кроватью, чтобы рассмотреть получше, когда один глаз мисс Танти медленно открылся.
Я чуть не проглотила язык.
Увеличенный толстыми линзами, ее водянистый глаз напомнил мне восходящую кровавую луну.
Она моргнула, и открылся второй глаз, еще более тревожащий, чем первый. Ее зрачки завращались, плавая в супообразной жидкости, и затем сосредоточились на мне.
— Я… я позволила себе войти, чтобы проверить, в порядке ли вы, — забормотала я. — Я беспокоилась.
Огромное тело мисс Танти начало сотрясаться от безмолвных содроганий от плеч и обширной груди и до самых щиколоток. На миг это зрелище напомнило мне неудачное заливное мисс Мюллет.
— Да ну, — сказала она, и это был не вопрос.
Только через несколько секунд до меня дошло, что она смеется. Ее щеки содрогались, она закусила нижнюю губу, и ее огромные влажные глаза чуть не выкатывались из орбит.
Ужасающее зрелище.
— Хо! — сказала она. — Кто бы мог подумать.
Она перекатилась к ночному столику и взяла бутылочку. Большими пальцами вытолкнула пробку и налила с дюйм красновато-коричневой жидкости в стоящий под рукой стакан.
— Это для моих связок, — объяснила она и выпила жидкость одним глотком.
И издала характерный звук, будто полощет горло, чтобы убедить меня.
Я сразу же опознала характерный аромат шерри. Миссис Мюллет добавляет его в рождественский пудинг и в то, что она именует «грешным варевом».
— Голосовые связки надо иногда баловать, — произнесла мисс Танти, затыкая бутылочку пробкой. — С ними надо обращаться, как с дрессированными львами: чередовать регулярный хлыст и периодические поощрения.
Точно ли это та самая мисс Танти, которую пришлось уложить в кровать и к которой пришлось вызвать доктора? Та самая мисс Танти, которой надо было сделать инъекцию, чтобы она уснула?
Если это правда, она уже вторая за весьма короткий промежуток времени женщина в Бишоп-Лейси, кому потребовалась инъекция. Первой была Синтия Ричардсон, пострадавшая от испуга на церковном кладбище. И теперь мисс Танти, которая пострадала от испуга непосредственно в церкви.
Та самая мисс Танти, которая сейчас баловала свои связки вторым глотком шерри.
— Простите, что вошла без приглашения, — сказала я, не упоминая мисс Гоул. — Я знала, какой шок вы испытали, увидев кровь в церкви. Я хотела…
— Господи! — сказала она, уставив на меня свои вращающиеся зрачки. — Я была не более шокирована, чем ты.
— Но…
Эта женщина снова расхохоталась, и ее тело заколыхалось.
— Конечно, я очень старалась, чтобы это так выглядело. Несколько слов из книги Откровения могут быть весьма убедительны. Ну… не так уж старалась, если на то пошло. В любой деревне один телефонный звонок может быть таким же убедительным, как передовица в «Таймс».
— Но…
— Это был спектакль, дорогуша. Спектакль! И великолепный, осмелюсь сказать. Мне особенно приятно, что даже ты купилась. «Прости меня, о Боже». Ты купилась, не так ли? Признай это. И я должна сказать, что это моя идея перекреститься каплями, так сказать, была проявлением чистого гения. Хотя должна сказать, что на несколько минут я было подумала, что ты видишь меня насквозь.
Мои мысли забегали по кругу. Возникло такое ощущение, будто я пришла последней в беге в мешках. Эта жуткая старуха побила меня в моей собственной игре.
— Купилась? — выдавила я. — Разумеется, нет. Поэтому я здесь.
Хилая отговорка, но что еще можно было изобрести в этих обстоятельствах.
Вздымающиеся массы мисс Танти теперь превратились в натуральный тропический шторм.
— Бог мой! — произнесла она, снимая очки и утирая слезящиеся глаза уголком розово-лиловой простыни. — Боже мой!
Потом она спросила, взмахнув рукой в сторону книжной полки:
— Что ж, оставим всю славу разоблачения мисс Как-бишь-ее-там?
И я впервые заметила, что ее библиотека состоит из сотен детективных романов в зеленых мягких обложках вроде тех, что Даффи прячет от жадных глаз в бельевом ящике.
— Я всегда считала себя более чем умной женщиной, — продолжила мисс Танти. — Не блестящей, но неглупой. Я всегда первая определяла, кто положил отравленные сливы в рождественский пудинг, кто оставил отпечатки ног в паддоке — и все такое. Совсем как ты, — добавила она, испепеляя меня своим пронзительным взглядом.
Мое сердце упало в пятки.
У меня появился соперник.
— И вот мы, трое нас, расследовали все на раз-два-три, и не было никого умнее.
Трое нас? О чем говорит эта женщина?
— Я была самая первая, полагаю, — продолжала мисс Танти. — Я встала на колени и взяла образец «красного вещества» — кажется, так именовал его Джек Потрошитель? — пальцем на воротник и, ты должна признать, что это был штрих мастера, Флавия, на лоб, когда крестилась.
Черт бы побрал эту женщину!
— Этот парень Сауэрби почти опередил меня со своим носовым платком. Манера, с которой он попробовал жидкость, выглядела мило, хоть и несколько показушно. А потом, конечно, явилась ты, испачкала свою белую ленточку, отчаянно надеясь, что никто этого не заметит.
Черт бы побрал эту женщину еще раз!
— И мы стояли словно трое великих сыщиков, которых неожиданно свела судьба над лужей крови на месте преступления. Какая картина! Какой бессмертный миг! Что за кадр для суперобложки детектива! Какая жалость, что я не захватила свой «кодак»!
Вот так номер. Полагаю, мне следовало обрадоваться тому, что я нашла в Бишоп-Лейси родственную душу, но нет.
Отнюдь.
Как я могу докопаться до причин печальной кончины мистера Колликута, если кто-то вроде мисс Танти будет мутить воду?
He говоря уже о полиции.
— Мы можем сформировать что-то вроде клуба, — продолжила она с растущим энтузиазмом. — Назовем себя «Большая тройка». Или общество «ТСД»: Танти, Сауэрби и де Люс.
Вот еще!
Я не собираюсь провести остаток трудно доставшейся мне жизни, играя роль третьей скрипки в компании любителей.
Или?..
Мисс Танти подняла интересную тему.
Я совсем упустила из виду Адама Сауэрби.
Я закрыла глаза и попробовала воскресить в памяти его визитку. Что там было написано?
Адам Традескант Сауэрби, магистр искусств, член Королевского садоводческого общества и пр. Археоботаник Древние семена. Ростки. Исследования 1066 Лондон, Ройял, Лондон Е1ТХ, Тауэр-бриджИсследования!
Вот что я упустила из виду. Черт побери, дважды черт побери!
Это частный детектив.
Что проливает совершенно другой свет на обстоятельства. Как много, например, он уже знает о смерти мистера Колликута? И как я это из него вытащу?
Мисс Танти тоже, коли она шныряет по деревне в поисках ключей, вполне может быть еще более богатым источником информации, чем я представляла.
Надо с ней поладить. По крайней мере на какое-то время.
— Я уже слышала, — произнесла я, — как вы решили дело о трех пропавших вязальных спицах.
Мисс Мюллет поведала мне эту историю, когда подавала рыбу. «Осторожно, кости», — предупредила она. И потом рассказала, как разрешилась деревенская загадка.
— Это правда, — сказала мисс Танти, явно гордясь собой. — Бедная миссис Лукас. Она такая рассеянная. И всю жизнь такой была. Куда она подевала свои спицы? Они просто испарились, видишь ли. Вмиг. «Вы смотрели в своих волосах?» — спросила я. Она всегда закалывала свои волосы в огромный узел, как жуткие танцовщицы у Тулуз-Лотрека. Ла Гулю[40] и другие… Королева Монмартра. Миссис Лукас так странно на меня посмотрела, потянулась рукой вверх и — опля! Она не думая воткнула их в прическу, когда к калитке подошел почтальон. «Вы настоящий Шерлок Холмс, правда», — вот что она мне сказала.
