Татьяна Луганцева - Розыгрыш билетов в рай (сборник)
– Я не собака, натасканная на наркотики.
– Посмотрите записи! О чем они вам говорят? – спросил Константин.
Старик тупо уставился в записи Давида, и стало понятно, что ничего умного он сейчас не скажет.
– Тут на иностранном языке…
– Это формулы… Они международные, – напрягся Константин.
– На формулы наркотика это не похоже… Вас тоже не покидает сладковатый аромат? – вдруг спросил он.
– Так здесь кругом розы, – развела руками Астра.
– Нет… Что-то другое, такое сладостно-дурманящее… – Геннадий Львович, словно гончая по следу, принялся изучать содержимое полок в лаборатории Давида.
– Смотрите, смотрите, пробирки! Божественный аромат. Господи, ландыш! Эссенция розы. А это эссенция еще чего-то… Какие ароматы! Просто пробивает до мозжечка! – радовался Геннадий Львович.
– Давид изобретал новые вытяжки, которые добавляются в различные вещи, – подтвердила Астра.
– Да-да… – пробормотал Геннадий Львович, опускаясь на колени. На нижней полке стояли какие-то пластиковые канистры. – Краска…
– Может, помещение хотели перекрашивать?
– Не строительная, краска-красочка, – обнюхивал каждую банку Геннадий Львович, довольно хихикая.
Астра с Константином пребывали в полной растерянности, им было не до смеха.
– Мы даже не поговорили с врачом, может, он совсем кукукнулся? – прошептала Астра.
– Да, это мое форменное упущение, – всю вину на себя взял Константин. – Геннадий Львович, а вы вообще химик? – осторожно спросил он. – Или такой же, как профессор-офтальмолог?
Геннадий Львович поднялся с колен.
– Я чувствую подвох в вашем вопросе, молодой человек…
– Да неужели?! Вы же изначально кем представились? Профессор-офтальмолог? Так?
– Так… – поморщился Геннадий Львович, словно Константин говорил ему прямо в железное ухо.
– И вы им не оказались!
– По трагической случайности, – вздохнул старик.
– Потом вы признались нам, что химик, так?
– Так!
– И поклялись, что на этот раз не обманываете? – уточнил следователь.
– Было дело, – согласился старик.
– И?! – уже готов был взорваться Константин.
– А какое это имеет значение, кто я, если я вам найду похитителя? – спросил Геннадий Львович, ставя руки в боки.
– Какого похитителя?! – взмолился Константин.
– Железного коня, – ответил Геннадий Львович.
– Ну что ты сердишься на него, ты же видишь, что происходит? – попыталась смягчить накалившуюся ситуацию Астра.
– Уходим отсюда! – развернулся Костя.
– И я найду эту стаю волков, которая убила девушку, – вдруг выдал Геннадий Львович.
– Так вы еще и егерь? – усмехнулся Константин.
– А я вот считаю, что вы плохой следователь. За что вам дали такое высокое звание? – вопросом на вопрос ответил старик.
– Ну, это уж совсем не вам судить!
– Вы темпераментны, нетерпеливы, для вас существует только ваше мнение и ничье больше. Вы самонадеянны, самоуверенны, не видите ничего дальше своего носа и не признаете ошибок! – выдал ему профессор.
– С некоторыми утверждениями я очень даже соглашусь, – подтвердила Астра.
– Вы серьезно так считаете? – удивился Костя. – Да я вот этими самыми руками схватил десятерых матерых преступников…
– Эксперимент! – Геннадий Львович вдруг обернулся к шкафу и достал два фужера. – Возьмите сейчас по фужеру и бросьте вот в это окно. Ничего не спрашиваем! Просто с чувством бросаем, сначала ты, Астра, теперь ты, Константин!
Астра и Колосов были вынуждены подчиниться.
– Очень хорошо! Фужеры обычные, стеклянные, никому не нужные.
– Эксперимент закончен? – сухо спросил следователь, всем своим видом давая понять, что он максимально пытается сдерживаться и проявлять понимание.
– Теперь мне нужна могила погибшей девушки, – сказанул Геннадий Львович.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Для начала я просто хочу ее увидеть… а уж дальше… что подскажет мне мое золотое ухо…
– Эксгумация, что ли?! – растерялся следователь. – Без разрешения… В чужой стране… Да это – тюрьма! Вы окончательно сошли с ума? – только и смог сказать Константин.
– Ты все время это повторяешь! Прямо каркаешь! Да кому я нужен в их болгарской тюрьме? Посмотрите на меня! Если что, будете валить все на меня! – радовался, как дитя, Геннадий Львович.
– Нет, никто в тюрьму не пойдет! Это уже слишком! – возразила Астра и посмотрела на свои грязные ноги, потому что туфли ей все же пришлось снять, чтобы не увязнуть в земле.
– Да о чем ты, девочка! Для меня же болгарская тюрьма раем покажется! Это лучше, чем дом ветеранов! Только, надеюсь, они не высаживают там розы? Тогда это станет пыткой!
– Мы попросим ведьму показать нам могилу Ядвиги, но если вы полезете туда, я вам помогать не буду, – сказал Константин.
– Вот и славно! – улыбнулся профессор, потирая руки.
Глава 16Глава семейства Тодоровых Лидия сидела за длинным столом на веранде не просто с каменным лицом – с кирпичеобразным. Рядом с ней восседал Пламен, рыцарь печального образа, с ничего не значащим выражением лица. Невдалеке от них ерзал на стуле высокий импозантный мужчина с густой шевелюрой, подернутой сединой. Это был профессор из Англии Мэтью Грей. Его вид выражал больше недоумение, чем понимание происходящего. Мэтью Грей очень нервничал, постоянно сжимая длинные пальцы рук с такой силой, что побелели костяшки.
Место напротив заняли Астра, Константин Сергеевич, начальник местной полиции Михай, еще какие-то болгарские полицейские и очень серьезные люди в штатском из России. Во главе стола восседал Геннадий Львович.
Повязку с глаза ему сняли, но это мало что позитивного внесло в его экзотическую внешность. Глаз был отекший и налитый кровью, а голубая радужная оболочка приобрела какой-то жуткий фиолетовый оттенок. Одно ухо так и оставалось сильно укороченным по сравнению с другим и по-прежнему стиснуто металлическим ободком. Но настроение у Геннадия Львовича было просто распрекрасное. Шутки и каламбуры просто перли из него, словно он был звездой вечера.
Люди в штатском из России и большие чины из Болгарии ловили каждое его слово, хотя иногда дед нес всякий бред, и очень внимательно следили за происходящим.
– Кто он на самом деле? – тихо спросила у Кости Астра.
– Я не знаю… Наверное, я и правда плохой следователь, – ответил он.
– Я все слышу, – подмигнул им Геннадий Львович. – Старенький приемник усилил мне слух во много раз, спасибо ему за это… Послужит еще.
– Я так понимаю, нас в чем-то подозревают? – спокойно, без тени истерики спросила Лидия.
– Конечно, нет! Как можно вас в чем-то подозревать, не объяснившись?! – мгновенно ответил старик, улыбаясь. – Друзья! Сегодня я улетаю на родину, в мою далекую Россию! Эх, был шанс посидеть в вашей тюрьме, но, видимо, он так и останется несбыточным! Просто я не привык к такому приему! Все эти дни вы были такими хлебосольными и гостеприимными, что хотелось вас запомнить именно такими.
– Хотите покушать? – спросила Лидия с улыбкой ядовитой змеи перед броском.
Только, похоже, бросок сдерживало колечко змеелова, уже наброшенное на нее.
– Положа руку на сердце, скажу, что очень хочется и испить! – заявил Геннадий Львович.
– Водицы ключевой? Или бутилированной минеральной? – продолжала улыбаться Лидия.
– Вот сразу понимаешь, что имеешь дело с русским человеком… Не забыли всю прелесть родного языка, – развалился в плетеном кресле Геннадий Львович. – А не были бы вы так любезны принести нам вина? Мне беленького.
– Чего так? Оно менее полезно для здоровья, – отметила Лидия, сохраняя идеальную выдержку. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
– А мне не для здоровья, красавица. Моя печень давно пала смертью храбрых, но она долго не сдавалась. Рожа лица, извините, у меня красная становится с красного, – пояснил Геннадий Львович под смешок Кости.
– А вы хотите сохранить свое лицо? – Брови Лидии удивленно поползли вверх. – Все это время вели себя абсолютно как свинья и вдруг, вытащив грязное рыло из корыта, решили надеть бабочку и фрак?
Но распоряжение принести вина прислуге все же дала.
– Чего уж… Вы тут ели, пили, да что там пили… Просто не просыхали. Врали, что врач, а нашей Розочке за это время стало хуже, – вытерла глаза салфеткой Лидия.
– Я бы тоже с вами всплакнул, если бы мне было хоть на одну слезинку жаль вашу Розочку, – вздохнул Геннадий Львович.
– Да как вы смеете! – начала было Лидия, но Геннадий Львович не дал ей договорить.
– Спокойно! Сегодня мой вечер и я банкую, – улыбнулся он.
Через несколько минут стол начал ломиться от блюд, гостям разлили вино, но за фужер схватился только Геннадий Львович.
– Ах, какая прелесть! Последний раз попить болгарского, солнечного!
