Татьяна Луганцева - Маньяк и русалка – не пара
– А не по личным? Например, какой-то конфликт? Все же гладко не бывает! – сказал Гера. – Давай, вспоминай!
– По пьяни раз назвал Егора Егоровича педиком. Это считается? – уточнил Артур.
– А он что?.. – усмехнулся Герасим.
– Дал мне по морде, – развел руками Артур, чувствовалось, что ему было неприятно вспоминать этот эпизод.
– Тогда все, – вздохнул Гера.
– Что – все? – не поняла Диана.
– Конфликт исчерпан! Разобрались по-мужски, – пояснил Гера.
– Так это по-мужски… А если не совсем мужики, так могут и обиды затаить женские… – не согласилась Диана.
– Был еще неприятный эпизод с дрессировщиком Карлом Игоревичем, – сказал Артур, немного подумав.
– Выкладывай начистоту! – подбодрил его Гера.
– У Карла Игоревича была любимая собачка… Вот именно: у укротителя тигров была маленькая собачка в гримерке. Его любимица, она ему заменяла ребенка, такое складывалось впечатление… Он ее совсем не дрессировал, просто любил, баловал… Всякие «сюси-пуси»… А в итоге его любимица провалилась в один из моих вовремя не закрытых люков и сломала себе шею, – развел руками Артур.
– Упс! – присвистнула Диана. – Что – совсем?
– Совсем, – подтвердил он.
– Жалко собачку, – сказала Диана и посмотрела на Герасима, словно ища его поддержки.
– И что Карл Игоревич? – поинтересовался Герасим. – Это серьезно…
– Переживал, конечно… Со мной не разговаривал с неделю, но потом простил… Все-таки это был несчастный случай. Никто не хотел убивать его пса… Мне тоже было неприятно.
– Не слишком ли много несчастных случаев, связанных с твоими фокусами и твоим оборудованием? – спросил Гера, который в первую очередь думал о безопасности Дианы.
– Это все! – заверил Артур.
– Еще скажи: подумаешь, какая мелочь! Собачка погибла! – не согласился с ним Герасим. – Это очень плохой случай! Очень… Тут можно и обиду затаить. Смерть друга для такого человека, фактически ребенка…
– И поэтому он решил отобрать самое ценное, что есть у меня?! Из-за собаки убить человека? Что вы себе думаете? Это – бред! – удивился Артур.
– Согласен, звучит неправдоподобно, но в жизни бывает и не такое… Мы не должны сбрасывать со счетов никого! Ты говорил, что вы тут все просто ангелы и одна большая дружная семья. А мы поговорили чуть-чуть – и уже трое подозреваемых. Пусть серьезного мотива ни у кого не было, но были конфликты, а не «безоблачность»! А если копнуть, еще кто-нибудь найдется… – заметил Герасим.
– Найдется, – мрачно ответил Артур, задумавшись.
– Кто? Говори все, что знаешь! Как говорится, или сейчас, или никогда! – подбодрила его Диана. – Тем более что мой начальник здесь, а он – человек опытный в этих вопросах.
– Первым подозреваемым был я, – мрачно ответил Артур, отводя глаза.
– Но оно и понятно! Ты же, как никто другой, знаешь конструкцию своих аттракционов. Но это глупо – убивать человека в своем же фокусе…
– Дело даже не в этом. Накануне смерти Маши я узнал, что она состоит в любовных отношениях с нашим директором… – вдруг признался Артур с потухшим взглядом.
В доверительной беседе возникла тревожная пауза.
– Не может быть! Она и этот… Всеволод Арсеньевич? – ахнула Диана. – Он же ей в отцы годится!
– Так он и есть ее отец, – ответил Артур.
Пауза из тревожной стала слегка безумной.
– Вы тут ненормальные, что ли? – все-таки решил уточнить Герасим. – Почему мы сейчас слушаем весь этот бред?
– Он не биологический отец ей… Всеволод – отчим Маши, он женился на ее матери, когда дочке было десять лет… А связь у них началась, когда Маше исполнилось восемнадцать, и периодически страсть вспыхивала с новой силой.
– Страсть? – уточнила Диана, которая считала, что это разврат и криминал со стороны отчима.
– Маша, когда призналась мне, была вся в слезах. Она полюбила отчима в детстве… И, похоже, он – тоже. Они долго боролись с этим чувством, понимая, что это – бездна для каждого из них. Знаешь выражение: если долго смотреть в бездну, то она начинает смотреть на тебя? Их любовь и была именно такой бездной. Она – падчерица, он – отчим, она – молодая совсем, он – в возрасте. По всем законам природы они не должны были быть вместе… Но по законам любви их тянуло друг к другу… И периодически они срывались, а потом бежали друг от друга куда глаза глядят… Маша вот вышла замуж за меня в надежде начать нормальную жизнь… и даже говорила, что любит меня… – пояснил Артур, и было понятно, что говорить об этом ему очень тяжело и неприятно.
– Ты знал, когда женился на ней, что она любит другого? – спросил Герасим, размышляющий трезво.
– Я так сильно похож на идиота? Нет, конечно… Это открылось совсем незадолго до ее гибели… Прекрасный повод отомстить неверной, правда? – Артур пронзил его взглядом темных глаз.
Диана переглянулась с Герой, возразить было нечем. Это – не повод, это – поводище!
– Как же она могла уводить мужчину у своей матери? – задумалась об эмоционально-этической составляющей вопроса Диана, отказывающаяся думать здраво.
– На этот вопрос может ответить только Маша, то есть – могла… Что она при этом чувствовала? Ничего хорошего, я думаю, не чувствовала… Маша была нервная, у нее часто менялось настроение… Потом, мама ее уже давно умерла. А в целом… она была очень милой и доброй девушкой, такой… запутавшейся. И еще раз говорю: она очень переживала, что сложилась такая ситуация и что она мне причиняет боль, – сказал Артур.
– Так что им со Всеволодом мешало быть вместе? Тем более мама Марии умерла, – спросил Герасим.
– Возможно, то, что мать Маши повесилась, узнав о двойном предательстве, – ответил Артур, слегка усмехаясь.
– О господи! – воскликнула Диана. – Никакой сериал не нужен! Такая трагедия! Как с этим вообще можно было жить и мириться?
– Да, она бежала от сложившейся ситуации, хотела спастись, спасти свою душу, и для этой миссии выбрала меня, – грустно сказал Артур, – а я ее просто любил.
– А когда ты все узнал, что ты сказал жене? Ты ругал ее? Ты поддержал ее? Простил? – поинтересовалась Диана.
– Ругал? Да вы что? Она и так была сломлена… Я, конечно, пребывал в шоке, но я ее понял и поддержал в стремлении избавиться от той любви, от того разрушающего чувства. И к директору я отношусь нормально… он классный мужик, между нами.
– Благородно с твоей стороны, – отметил Герасим. – Но не снимает с тебя подозрения.
– И я сам пришел и на себя заявил? Помогите найти убийцу, то есть меня? – поинтересовался Артур.
– А это часто бывает! Муки совести, раскаяние и попытка отвести подозрения, в конце концов, могут быть поводом, – не согласился с ним Гера.
– А, ну, да… конечно! Вяжите меня! – протянул ему руки Артур.
– Я пока сказал только то, что и ты находишься под подозрением… Больше ничего. Тут весь цирк под подозрением, как я посмотрю! У кого-то мотивы мельче, у кого-то – серьезнее… Фокусника связывать – последнее дело… освободишься. Да и директор тоже…
– Что? – спросил Артур.
– Тоже мог помочь отмучиться своей юной любовнице, да и замужество ей с тобой не простить, сойти с ума от ревности, – сказал Герасим.
– К тому же он, насколько я успела понять, пьет, – подала голос Диана. – А психика у таких людей весьма неустойчивая.
– Неустойчивая, но явно не способная так методично все просчитать и изощренно убить. Он же ее любил? Обычно они действуют без подготовки, в остром приступе психоза, так сказать, непредумышленно, – сказал Герасим.
– Когда человек столько времени состоит в тяжелых, странных и мучительных отношениях с женщиной, у него есть время подготовиться к чему угодно, – стояла на своем Диана.
– Ты меня уговорила! Директора цирка включаем в круг подозреваемых, тем более что он скорее всего не совсем нормален, хотя бы в плане сексуальной ориентации, если решил воплотить в жизнь роман Набокова «Лолита». Поэтому все может быть… – согласился Артур. – Раз уж все под подозрением, то можно расслабиться. А тебя, Герасим, я все равно не пущу на репетицию, даже если ты меня не сбрасываешь со счетов и считаешь кровожадным маньяком. Если я убью Диану на репетиции, то буду полным идиотом, а я вроде не дурак. Ну, мне так кажется…
– А если ты и есть преступник, то ты – гений, – скрепя сердце согласился Герасим и всю репетицию просидел в машине у цирка.
Вышедшая из цирка в три часа ночи Диана больше напоминала тень отца Гамлета, чем живую женщину. Она на несколько секунд задержалась, с удивлением смотря на его машину, словно размышляя: садиться в нее или нет?
Гера открыл дверцу и предложил нырнуть внутрь, а она продолжила стоять в полном оцепенении, потому что от машины из всех щелей валил дым. Не сразу становилось понятно, что автомобиль не горит, просто Герасим в нем сильно накурил, и сейчас никотиновое облако повалило наружу.
– Извини, накурил… И тебя ждал, и волновался, и чтобы не заснуть… Сейчас выветрится… – посмотрел он на свою машину со стороны.
