Оса Ларссон - Кровавая жертва Молоху
– Да нет, она все так скрупулезно подготовила – написала памятку перед заседанием, список вопросов, даже набросала черновик выступления. Осталось только его зачитать.
Фон Пост почувствовал, что какой-то механизм внутри него заскрипел, рождественская музыка стихла.
– По-моему, это гнусно, – с чувством проговорил он. – Это отказ от работы и весомое основание для увольнения. Кому угодно было бы сделано предупреждение.
Он поздравлял себя с тем, что так элегантно изложил намек, – если начальник не сделает ей предупреждение, это будет явным проявлением того, что у него есть любимчики. А чтобы уволить человека, нужно сперва сделать предупреждение. Не то чтобы Бьернфут стал бы ее увольнять. Он еще не сошел с ума. Но этого и не требовалось. Получив предупреждение, Ребекка Мартинссон сама напишет заявление – это фон Пост мог почти гарантировать.
– Я дал ей согласие на отпуск, – сухо сообщил Альф Бьернфут. – Лично я буду благодарен, если она простит меня и не уволится. «Мейер и Дитзингер» будут счастливы и сделают ее акционером, если она вернется к ним.
«Вид у начальника бледный, – подумал фон Пост. – Болезненный он какой-то».
– Позови меня, если я могу чем-то помочь, – проговорил он и улыбнулся.
В ту же секунду в коридоре появились Фред Ульссон и Анна-Мария Мелла, раскрасневшиеся и возбужденные.
Увидев фон Поста, оба разом замолчали.
Фон Пост сделал им знак зайти к нему.
– Скоро мы возьмем этого парня, – проговорил Фред Ульссон и протянул прокурору лист бумаги.
Они поздоровались с Бьернфутом. Приветствие звучало не очень-то сердечно. Анна-Мария бросила на него суровый взгляд. Альф нехотя ответил на приветствие.
– Я проанализировал эсэмэски тайного друга Суль-Бритт Ууситало, – сказал Фред Ульссон. – Последняя сим-карта была активирована две недели назад. Сообщения, присланные днем, были отправлены с передаточной станции в Кируне, а те, что вечером, – из Курраваары. В прошлую субботу одно было послано из Абиску.
– Ее убили в ночь на воскресенье, – напомнил фон Пост.
– Но ведь оттуда можно добраться сюда за час.
– Майя Ларссон, кузина Суль-Бритт, рассказала Свену-Эрику, что у Суль-Бритт был роман с женатым мужчиной, у него есть дети и он живет в Курравааре, – доложила Анна-Мария, по-прежнему избегая смотреть в глаза фон Посту. – Я могу поговорить с соседом Ребекки, Сиввингом. Он знает в деревне всех. В смысле – может знать, подходит ли кто-то под это описание. И у кого есть домик в Абиску.
– Свяжись с ним, – приказал Бьернфут. – Прямо сейчас.
Он осторожно улыбнулся Анне-Марии. Она тут же повернулась к нему спиной, отошла в сторонку и стала звонить.
«Немного напряжения между коллегами всегда на пользу, – с удовлетворением подумал фон Пост. – Хорошо бы, если бы и у этой карликовой женщины случился истерический припадок. Можно ли надеяться на столь приятную сцену?»
Бьернфут повернулся к Фреду Ульссону:
– Тебе не удалось узнать, где была куплена сим-карта?
– Удалось. В круглосуточном продуктовом киоске в BW.
– Съезди туда и спроси, кто из жителей Курраваары имеет обыкновение покупать у них телефонные карты, – сказал Бьернфут.
Поднявшись со стула, он уже готов был натянуть пиджак, чтобы ехать в суд представлять дела Ребекки, вести благородную борьбу с теми, кто справляет малую нужду в общественных местах, ездит на мопеде без шлема, ворует сладости в магазине, водит машину в нетрезвом виде и гонит самогонку.
– Здесь народ все друг про друга знает, – проговорил он.
Они замолчали. Из коридора слышался голос Анны-Марии, произносившей «да», «да-да», «угу» и «спасибо, но теперь мне надо…». Это повторилось несколько раз, прежде чем она смогла завершить разговор.
Когда она снова вошла в кабинет, все уставились на нее.
– Йокке Хэггрут, – произнесла она. – Мне он лично неизвестен. По словам Сиввинга, самый обычный мужик. Жена, двое детей школьного возраста. И Сиввингу кажется, что брат этого самого Йокке Хэггрута имеет домик возле озера Трескет, недалеко от Абиску. Кроме того, он знает еще двоих, у кого там рыбачьи будочки. У них тоже есть дети, но взрослые. Я записала имена. Торе Мяки. Самуэль Валунд.
– Хотя в это время на рыбалку уже никто не ездит? – спросил фон Пост.
– Запроси фотографии всех троих, и поезжайте в BW, – сказал Бьернфут. – Может быть, они кого-то из них узнают. Если да, немедленно забирайте этого парня на допрос.
Анна-Мария кивнула.
– Теперь он никуда не денется, – пробормотала она. – Быстро все получилось.
«Даже слишком быстро, – подумал фон Пост. – Но – тем не менее! Гип-гип-ура!»
Он может провести пресс-конференцию уже сегодня вечером. Войти в помещение, сесть. Исключительно важна первая фраза. «Вчера я взял на себя руководство следствием, и оно было проведено эффективно, что и дало результаты». Нет, лучше новым предложением: «Это немедленно дало результаты». Так будет куда круче.
В душе он надеялся, что убийцей окажется отец малолетних детей. Газеты такое любят. Заголовки будут броские.
У Анны-Марии Меллы зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя Кристера Эриксона. Она ответила.
– Да… да… черт, что ты такое говоришь!
– Что-то с детьми? – прошептал Альф Бьернфут фон Посту и Фреду Ульссону.
Все молчали.
Она закончила разговор и обернулась к Альфу Бьернфуту с телефоном в руке.
– Это Кристер Эриксон, – проговорил она. – Он говорит, что кто-то пытался убить Маркуса.
– Во всяком случае, Ребекка Мартинссон сказала, что я должен связаться с тобой.
Кристер Эриксон пришел в полицейский участок. Маркус играл с Верой в коридоре, и фон Пост, Кристер Эриксон и Мелла разговаривали вполголоса, сидя в кабинете Анны-Марии.
– Я вообще не понимаю, зачем ты звонил Ребекке Мартинссон, – прошипел фон Пост. – Этим следствием руковожу я.
– Вот эта свеча, – сказал Кристер и протянул свою смертельную находку, упакованную в бумажный пакет. – Я подумал, вдруг отпечатки пальцев…
– Сам мальчик мог с таким же успехом взять свечу в будку и зажечь ее, – пожал плечами фон Пост, нехотя беря ее из рук кинолога.
– У меня дома таких свечей нет. Откуда бы он ее взял? И куда в таком случае девались спички? Кто-то зажег ее и поставил в будку в тот момент, когда я заходил в дом.
– Это вообще гениальная идея – позволить ему спать в будке, – насмешливо произнес фон Пост. – Через полчаса это будет во всех газетах. «Полиция Кируны держит травмированного ребенка в собачьей будке».
Кристер Эриксон промолчал.
– Мальчишка что-то видел, – задумчиво проговорила Анна-Мария и взяла у фон Поста бумажный пакет. – Иначе зачем кому-то понадобилось убирать его? Все это очень важно. Я поеду в аэропорт, встречу коллегу из Умео, специалиста по допросу детей. Она прилетает в половине второго.
– Отлично, – одобрил фон Пост и вытер руку о брючину. – Ты позаботишься о нем до тех пор?
Он посмотрел на кинолога и махнул рукой в сторону коридора, где Маркус только что бегал кругами за Верой.
Кристер Эриксон кивнул.
Выйдя в коридор, он огляделся. Веры и Маркуса нигде не было видно. Тревога заскрежетала внутри, и он прибавил шагу. Мальчика он нашел в одном из пустых кабинетов – тот сидел под столом. Вера вытянулась рядом на ковре.
Кристер присел.
– Привет, – сказал он мягко. – Как дела?
Маркус не ответил. И даже не взглянул ему в глаза.
– Как поживает Дикий пес? – попытался заговорить с ним Кристер. – Может быть, он хочет есть или пить?
– Дикий пес боится, – ответил Маркус. – Он спрятался.
– Ой, – прошептал Кристер, мысленно моля бога дать ему мудрости и осторожности. – Почему он боится?
– Все в его собачьей семье умерли. Пришли охотники, загнали их и застрелили, вырыли ямы, где из земли торчали колья и другие ловушки…
– И что?
Маркус замолчал.
– Хорошо, – проговорил Кристер после долгой паузы. – Есть такое место, где Дикий пес чувствует себя в безопасности?
Маркус кивнул.
– С тобой и Верой он не так боится.
– Как удачно, что я здесь, – прошептал Кристер и придвинулся ближе. – Как ты думаешь, Дикий пес не побоится прыгнуть ко мне на руки?
Мальчик протянул к нему ручонки.
«Что делать?» – вздохнул про себя Кристер и взял Маркуса на руки. Ребенок обвил своими худыми ручками его шею, и полицейский распрямился.
Что делать с таким маленьким человечком, у которого не осталось на свете никого из взрослых? Он отогнал от себя злость к матери мальчика. «Я ничего о ней не знаю, – размышлял он. – Никому не станет лучше от того, что я буду сердиться».
Он сел на стул с мальчиком на руках. Колени у него тут же сделались мокрые. Под столом на ковре виднелось мокрое пятно.
– Прости, – прошептал Маркус.
– Ничего страшного, – проговорил Кристер, сглотнув. – Такое случается, знаешь ли. Ты можешь прислониться ко мне, если хочешь. Давай посидим немножко, а потом поедем и поищем для тебя чистую одежду. Если хочешь, я отнесу тебя в машину.
