Анна Князева - Роковое золото Колчака
– Вовсе не обязательно.
– Если нет, почему его не скинули в тот же ледник?
Сергей глубоко затянулся и посмотрел на небо.
– Ходит где-нибудь сейчас живой и здоровый. Смотрит на эти звезды. Один он знает, что там случилось.
– Может, и ходит…
Дуло бросил окурок на землю.
– Ладно. Поехали.
– К матери?
– Куда же еще…
Во дворе одноэтажного частного дома, куда они въехали, было темно. Одновременно с тем, как Сергей и Менюхов вышли из джипа, на крыльце появилась старуха с горящей свечой.
– Витя, ты?
– Ма-а-ам, а почему свет не горит?
– Вечером отключили, говорят, авария на подстанции.
Виктор закрыл ворота и вместе с Дуло взошел на крыльцо.
– Сергей, – представился тот.
– Мария Семеновна. – Старуха посмотрела на него опухшими от слез глазами.
Они прошли в темную кухню.
– Мам, есть хотим.
– Электричества нет, сегодня готовила в печке. – Мария Семеновна поставила горящую свечу в узкую колбу. – Сейчас подогрею. А вы пока руки помойте.
Мужчины прошли к рукомойнику и стали мыть руки белым пахучим мылом. Старуха отворили печную дверцу, запалила лучину и подожгла в топке дрова. Кухня осветилась мягким печным огнем.
На столе уже стояли тарелки с соленьями, холодный пирог с рыбой и миски под первое.
– У меня борщ. Будете?
– Будем! – Менюхов ответил за них двоих.
Когда борщ согрелся, Мария Семеновна половником разлила его по тарелкам, сдобрила каждую ложкой сметаны и села в сторонке, подперев заплаканное лицо кулачком.
– Хлеб не купила… Забыла сегодня. С пирогом ешьте.
Пока они ели борщ, она несколько раз вздохнула.
– Не переживай так, – не выдержал Виктор. – Пятьдесят лет прошло, а ты плачешь.
– Как не плакать, сынок. Все ж братья мои. Теперь вот, поди, разберись… Один убитый, другой не пойми где.
– Сколько вам было, когда они не вернулись? – спросил Дуло.
– Семнадцать.
– Вы старшая?
– Еще одна сестра, постарше меня, померла в прошлом году. Одна я осталась…
– Помните, как они уходили?
– С вечера отец уехал в Мостовку. Ленька с Митькой затемно встали. Слышала, как собирались. Мать их покормила, но я подниматься не стала. Жалею теперь, в последний раз повидались бы… – Мария Семеновна вытерла ладошкой глаза.
– Когда их хватились?
– Через три дня батя домой вернулся, а их-то все нет. Тут и стали искать.
– Как искали?
– Отец поднял соседей, друзей… Все ж охотники, знали примерно, куда ребята пошли.
– А почему только через три дня стали искать?
– Отец был в отъезде. Они обычно ночь-две в тайге ночевали. А в тот раз три прошло. Вот и заволновались.
– Когда стало известно, что сосед Ягудин тоже пропал?
– Когда батя из Мостовки вернулся – он сразу к Ягуде, к лучшему другу. Жена говорит, мол, в тайге он. Тогда все решили, что они втроем, вместе пошли.
– Такое раньше бывало? – Дуло отодвинул тарелку и потянулся за сигаретой.
– Чаю? – забеспокоилась Мария Семеновна.
– Позже… – Сергей хотел закурить, но потом передумал. – Бывало раньше, чтобы Ягудин с мальчишками в тайгу уходил?
– Много раз. Иногда втроем, а когда и вчетвером с батей ходили.
– В тот, последний раз они на охоту пошли?
– Какая охота – середина июля? За черникой. Черника поспела.
– В середине июля? – удивился Сергей.
– У нас в Забайкалье всегда так.
– Значит, оружия у них не было.
– Как не было. – Старуха вскинула бровки. – В тайгу без оружия кто пойдет? У Леньки было с собой ружье. Двадцать четвертый калибр.
– Откуда знаете, какое было ружье?
– Дед – охотник, отец – охотник, муж – охотник. Что ж я, чурка безглазая? Все стволы знаю наперечет.
– Вашему брату Леньке было шестнадцать, и у него было свое ружье?
– Было. Сам на него заработал. Шкурки суслячьи сдавал.
– Какие? – Дуло прищурился.
– Суслячьи. От сусликов шкурки. Как сейчас помню: копейка за штуку.
– Это сколько же сусликов он перебил?
– Много… – Мария Семеновна горько вздохнула. – Старательный был мальчишка, трудолюбивый.
– Ну, если все про оружие знаете… Какой ствол был у Ягуды?
– Карабин, – уверенно сказала старуха. – Как у нашего бати.
– Ясно, – обдумав что-то, Сергей Дуло снова спросил: – Ну вот поискали их, не нашли. Что было потом?
– Отец в милицию заявление написал. Вслед за ним написала жена Ягуды.
– А потом?
– Стали ждать.
– Какие-то новости приходили? Может, видел их кто или что-нибудь слышал?
Мария Семеновна чуть заметно кивнула.
– Месяца через три участковый наш, Киселев, будто бы видел Леньку.
– Где? – быстро спросил Сергей.
– В филармонии на концерте. Они с женой поехали в Иркутск, пошли на концерт, а там Ленька.
– Он говорил с ним?
– Нет. Ленька сбежал.
– Может, это вовсе не он?
– Участковый тоже сомневался. Вырос, говорит, похудел. И это… – Старуха показала на лицо. – Ожог у него был на щеке.
Сергей и Виктор переглянулись.
– Приметный знак. Что было потом?
– Отец сразу поехал в Иркутск к тому человеку…
– К какому человеку? – прервал ее Дуло.
– Ну, с кем был Ленька, – Мария Семеновна огорченно вздохнула. – Ах да, я забыла. Участковый сказал, будто бы Ленька пришел на концерт с каким-то мужчиной.
– Ваш отец разыскал его?
– Мужика того? Нашел. Как сейчас помню: Громов Владимир Иванович, геолог. Мы тогда очень надеялись, только про него в доме и говорили.
– Что рассказал Громов?
– Сказал, что звали его не Ленькой, а Сашей, кажется. Что родом он из Листвянки, Что был сиротой.
– Значит, обознался ваш участковый?
– Да кто ж теперь знает? В живых-то никого не осталось. Отец помер, больше уж никто не искал… – Она снова заплакала. – Любил их батя. Ох как любил. Особенно Леньку. И Ленька в отце души не чаял. Все для него. Помню, появился у папки нож, у зэка купил. Ленька три дня на рукоятке буковки вырезал.
– Что за буковки? – спросил Виктор.
– А я не рассказывала? Инициалы дедушки твоего, Семена Федуловича Тихонова.
– Значит, «С.Ф.Т.»?
– Отец этот нож по пьяни Ягуде отдал. Жалел потом очень… – Мария Семеновна встала, собрала тарелки и унесла их в раковину. – Чаю?
– Спасибо, что-то не хочется. – Сергей взял сигареты и кивнул Виктору: – Пойдем, что ли, покурим?
Они вышли на улицу, сели на ступенях крыльца, поставив между собой пепельницу. Вдруг Менюхов вполголоса произнес:
– Весь день хотел рассказать…
– Что еще?
Затянувшись, Виктор не торопился, как будто оставляя для себя путь к отступлению.
– Ну? – с нажимом спросил Дуло.
– Сегодня летел с тем же летчиком. Я его спросил: что ж ты нас не нашел?
– Ну и что он ответил?
– Обиделся. Я бы, говорит, с закрытыми глазами вас отыскал, только меня с борта сняли.
– Почему? – удивился Дуло.
– Вроде бы слишком долго просидел за штурвалом.
– А он действительно много в тот день налетал?
– Не знаю! Тот, кто вместо него полетел, недавно к ним в отряд перевелся. Ему на карте точку поставили, он заплутал. Оба раза летал не на то место.
– И что это значит? – тихо спросил Сергей.
– Сам знаешь. Нас не нашли.
– Намекаешь, что кто-то не хотел, чтобы нас отыскали?
– Может, и так.
– Думаешь, хотели отстранить на время от дела?
В последний раз затянувшись, Виктор Менюхов затушил сигарету, после чего сказал главное, к чему подбирался:
– А может, и не на время.
Глава 24
Забайкалье
В ночь, когда Ленька сбежал от Громова, он добрался до железнодорожного вокзала и сел в поезд, который шел до Владивостока. Там, на краю земли, думал Ленька, его не найдут.
Однако сойти с поезда ему пришлось раньше…
Еще в Шелехове, по сути, пригороде Иркутска, в вагоне появилась бригада рабочих из пяти человек, вместе с которыми был главный. Рассевшись вокруг стола, они выставили на расстеленную газетку четыре бутылки водки. Одну сразу открыли, отбив ножом сургуч вокруг горлышка. Выложили на газету жареную рыбу и пару буханок хлеба. Рыбу наломали, хлеб порезали, взяли у проводницы стаканы и начали выпивать.
Через час, когда все стали добрыми и веселыми, кто-то из них заметил на верхней полке Леньку. Его растолкали и буквально силой стащили вниз, усадили за стол, налили водки и заставили выпить.
К тому моменту, когда поезд проезжал станцию Темлюй, от которой до Кабанска было каких-то шесть километров, Ленька был мертвецки пьян. Пьяное забытье спасло его от трудного выбора: сойти ли ему на станции, пойти домой и кинуться в ноги отцу или поехать дальше.
До Владивостока он не доехал. На станции Заудинской, следующей за Улан-Удэ, его вынесли из вагона и закинули в крытый брезентом кузов грузовика. Тот, что был старшим, оказался вербовщиком, и он решил привезти на одного рабочего больше.
Оказавшись на прииске, Ленька на удивление легко смирился со своей участью, хотя работать пришлось почти бесплатно. Это была небольшая бригада старателей из десяти человек, которой руководил бригадир Лютый. Никто не знал, фамилия это или его кличка. Человек он был жестокий, а лучше сказать лютый, так что дисциплину в бригаде держать умел.
