Наталья Александрова - Священные чудовища
После этого человек в комбинезоне аккуратно завернул труп в пленку, как заворачивают мясо для запекания в духовке. Убедившись, что нигде не осталось просветов, он внимательно огляделся, поднял с пола очки Слонимского и сунул их в карман. Затем погасил свет и вышел из ванной комнаты.
В прихожей он снял синий комбинезон.
Под комбинезоном на нем были обычные темные джинсы и черная шерстяная водолазка. Он открыл шкаф, нашел там свитер и надел его. Затем снял с вешалки темную куртку с капюшоном. На полочке возле шкафа взял связку ключей и мобильный телефон, аккуратно разложил по карманам.
Одежда Слонимского была ему немного велика, но это не играло роли.
Оглядев себя в зеркале, он достал из чемоданчика очки с простыми стеклами и надел их.
Затем погасил свет в квартире и вышел на лестничную площадку.
Когда он запирал замок ключами Слонимского, дверь соседней квартиры открылась, на площадку вышла женщина средних лет в бежевом кашемировом пальто.
Мужчина через плечо поздоровался с ней, женщина равнодушно ответила и направилась к лифту.
Мужчина спустился по лестнице, чтобы не ехать в одной кабине с соседкой Слонимского.
Инга снова набрала номер того психолога, о котором говорил Витя Голубянкин. В первый раз Слонимский не захотел с ней говорить или не мог, но это только подстегнуло ее желание побеседовать с ним. Слова «Лужский маньяк» заставляли ее искать встречи с этим человеком. Возможно, он прольет свет на некоторые детали убийства сестры. Что, если его сведения помогут отыскать этого неуловимого маньяка?
В этот раз почти сразу ей ответил приятный бархатистый голос:
– Слушаю вас!
– Это Михаил Юрьевич? – уточнила Инга, поскольку в прошлый раз голос был другой, не такой приятный.
– Да, это я.
Что ж, видимо, в прошлый раз у человека и правда были трудности или неотложные дела, оттого и голос был таким растерянным.
– Мы с вами незнакомы, но мне дал ваш номер Виктор Голубянкин. Он сказал, что вы крупный психолог и большой специалист по поведению серийных убийц и маньяков.
– Мне, конечно, очень лестно слышать такие оценки. Они, конечно, преувеличены, но это действительно относится к сфере моих профессиональных интересов. А почему такая, прямо скажем, весьма неприятная тема заинтересовала молодую симпатичную девушку?
– С чего это вы взяли, что я молодая и симпатичная? – огрызнулась Инга.
– По голосу! Так почему вас заинтересовала эта тема?
– Эта тема меня очень близко коснулась, – неохотно проговорила Инга. – Я сама чуть было не… впрочем, мне не хотелось бы говорить об этом по телефону. Может быть, мы могли бы где-нибудь встретиться и поговорить?
Она почувствовала, что это звучит двусмысленно, и поспешно добавила:
– Где-нибудь на людях.
– Когда такое предложение исходит от молодой симпатичной девушки, – отозвался собеседник, – грешно отказываться. Я сейчас на международной психиатрической конференции…
– Так вы не в Петербурге!
– Конференция проходит в Петербурге, в отеле «Невский парадиз». Сейчас как раз небольшой перерыв в заседаниях, и если бы вы подъехали в отель, мы вполне могли бы выпить кофе и поговорить. Здесь на первом этаже есть неплохое кафе. Вы знаете, где этот отель?
– Знаю, – ответила Инга, – и буду через сорок минут. А как я вас узнаю?
– У меня будет журнал «Всемирный вестник психологии». Впрочем, – собеседник Инги усмехнулся, – боюсь, он может быть не только у меня. Ничего, как-нибудь разберемся!
Инга повесила трубку и поглядела на себя в зеркало. Да, последние дни наложили отпечаток на ее внешность. Глаза болезненно блестят, волосы свисают безжизненной паклей, щеки запали, губы потрескались. Она еще больше похудела, хотя куда уж больше. Для простых клиентов сойдет, но незнакомый человек и испугаться может такого чучела. Да еще встречу назначил в «Невском парадизе», приличный отель.
Когда нужно, Инга умела собраться быстро. Через пятнадцать минут из дома вышла молодая женщина, одетая просто, но довольно дорого. Макияж скромный, но успешно скрывает синяки под глазами и две морщинки у рта. Волосы зачесаны гладко, сумка хорошей фирмы. Ноутбук на этот раз Инга оставила дома.
Ровно через сорок минут она вошла в зеркальный холл отеля.
Оглядевшись, увидела справа от входа стильно оформленное кафе.
Инга вошла в кафе и снова огляделась.
Уютные кожаные диваны, низкие стеклянные столики, на стенах старинные гравюры с видами Петербурга и изображениями парусных кораблей.
За столиками сидели элегантные дамы, солидные мужчины.
Один из них, худощавый блондин в очках, держал в руке чашку кофе, на столе перед ним лежал журнал в неяркой обложке. Инга подошла ближе и прочла название – «Всемирный вестник психологии».
– Михаил Юрьевич? – Она почувствовала странное волнение.
– Да, это я. – Мужчина поднял на нее глаза.
Под стеклами очков они показались удивительно светлыми. Светлыми и холодными, как талая весенняя вода.
– Я вам звонила.
– Садитесь. – Он указал на диванчик по другую сторону стола.
– Меня зовут Инга, – проговорила девушка, опустившись на диван.
– А как зовут меня, вы уже знаете: Михаил Юрьевич Слонимский. Отец, знаете ли, очень любил поэта Лермонтова, вот и дал мне такое имя…
«А мой отец считал, что у него есть немецкие корни, оттого и дал мне немецкое имя», – хотела сказать Инга, но вовремя опомнилась. К чему пустые разговоры, ему это неинтересно.
Она присмотрелась к новому знакомому.
Он казался спокойным и сдержанным, но время от времени его левое веко подергивалось, выдавая внутреннее напряжение, и в глубине глаз вспыхивали какие-то странные искры, как будто отсветы горящего внутри пламени. Внезапно ей захотелось уйти отсюда, просто встать и бежать к выходу, ничего не объясняя. Пускай он посчитает ее невежей, все равно.
Инга с трудом взяла себя в руки. Раз уж пришла, надо довести дело до конца.
– Я знаю, что вы занимаетесь очень необычным вопросом, – начала она осторожно. – Маньяки, серийные убийцы – это ведь такая редкость у нас. По-моему, эти преступники чаще встречаются в Америке. Или я не права?
– Что вы. – Слонимский чуть заметно улыбнулся. – Это широко распространенное заблуждение, возникшее из-за того, что американские писатели и журналисты обожают писать на эту тему. А публика любит читать, это так приятно щекочет нервы. Или смотреть фильмы. Вспомните хотя бы «Молчание ягнят».
– Вы хотите сказать, что и у нас серийные убийцы часто встречаются? – Инга постаралась придать голосу безразличие, а взгляду – наивное удивление.
– Инга, милая, еще как часто. – Слонимский покровительственно улыбнулся, поправил свои очки. – О Чикатило-то вы наверняка слышали?
– О нем, конечно, кто не слышал.
– А еще были Витебский душитель и Иркутский монстр, Мосгаз и Маньяк из Ленэнерго, Уфимское чудовище и Пензенский кошмар, Шаболовский душегуб и Палач, Ночной демон из Днепропетровска и Стальные пальцы из Ростова. На счету каждого из них десятки человеческих жизней. И если вы думаете, что серийные убийцы появились только в ХХ веке, то ошибаетесь. Просто в ХХ веке о них стали гораздо больше писать. А были маньяки и в ХIХ, и в ХVIII веках – Вадим Кровяник, Царскосельский душегуб. Да и знаменитая Салтычиха, о которой нам рассказывали в школе, была, по сути, тоже маньяком-убийцей. То есть, несомненно, получала от своих преступлений физическое удовольствие. Кстати, когда о ней рассказывают, далеко не всегда упоминают, что Салтычиху приговорили к пожизненному заключению и двенадцать лет она просидела в подземном каземате на хлебе и воде без всякого света. А потом еще больше двадцати в обычной одиночной камере. Крепкий у нее от природы был организм, что и говорить.
Инга взглянула на собеседника и заметила, что он не столько увлечен рассказом, а скорее наблюдает за ее реакцией. Следит за ней настороженно и внимательно, как кошка за мышью.
Что это, профессиональное любопытство психолога или нечто большее?
– Я обратила внимание, – проговорила она, чтобы показать, что слушала лекцию внимательно, – что среди всех перечисленных вами маньяков только одна женщина, и та двести лет назад.
– Конечно, она не одна. Были и другие, скажем, Ирина Гайдамачук по кличке Красноуфимская волчица или Тамара Иванютина, Отравительница. Но вы правы, среди женщин такие монстры встречаются значительно реже. Это не значит, что женщины мягче, меньше склонны к насилию, – просто для них более характерны другие его проявления. А вот о чем точно нельзя говорить, так это о том, что серийные убийцы имеют какую-то определенную географическую привязку. Они встречаются во всем мире: в Европе и в Азии, в Америке и в Африке, как повсюду встречаются душевные болезни.
– То есть маньяки-убийцы – это душевнобольные? Умственно неполноценные люди?
– Душевнобольные – да, умственно неполноценные – нет. Конечно, встречаются убийцы с крайне низким уровнем интеллекта, такие, которым все равно, кого убивать, которые не просчитывают своих шагов. Но они обычно недолго остаются на свободе, потому что не умеют заметать следы и быстро попадаются.
