Татьяна Полякова - 4 любовника и подруга
– Думаешь, он не знает?
– О Кате и Эсмеральде знает точно.
– Для начала нужно выяснить, совпадения это или… или кто-то все организовал.
– Нюся, мы не потянем. Не хочешь говорить с отцом, давай обратимся к Вадиму. Его-то это точно заинтересует.
– Вопрос: кому и в какой степени мы можем доверять?
– Да ты что… ни фига себе… то есть я хочу сказать, куда это нас занесло, подруга?
– Пока об этих странных совпадениях знаем ты и я. Хотя… уже нет.
– Ты имеешь в виду парня, который выспрашивал девчонок из «Карусели»?
– Он не просто выспрашивал, он интересовался, слышали ли они от Юли имя Екатерина Сергеева, мы о ней с тобой узнали от него.
– Ну…
– У тебя нет впечатления, что нас пустили по этому следу? Предположим, имели в виду не именно нас, а любого, кто даст себе труд поинтересоваться Юлиной историей.
– У меня голова разболелась. Я за тобой уже не поспеваю. Одно радует: у тебя нет черных мыслей насчет дяди Бори, во всем остальном разберемся с божьей помощью.
Я усмехнулась, и вдруг на ум пришел недавний разговор с Правдиным. Если отбросить всю шелуху, он сказал буквально следующее: мой отец собственник по натуре, и ему претит мысль о том, что его женщина может принадлежать другому. Предположим, что лучший друг неплохо знает моего папу. А я? Я хорошо его знаю? Он замечательный отец. И порядочный человек. Порядочный человек, который то и дело меняет любовниц. А когда с одной из них случилась беда, он не поехал к ней в больницу, решив, что и денег будет вполне достаточно. «Ага, он должен жениться на ней, – мысленно фыркнула я. – Раз она теперь калека». Это больше подходит для героя бульварного романа, а не для мужчины из плоти и крови.
Я направилась к машине, Сонька шла рядом и помалкивала, тоже погруженная в свои мысли.
– Ты сегодня встречаешься с Глебом? – спросила она.
– Да, наверное.
– Если хочешь, я переночую у тебя, раз дядя Боря уехал. У меня были планы, но…
– Только не надо жертв.
– Хочешь или нет? – разозлилась Сонька.
– Планы – это Пашка?
– Он хороший парень.
– Кто спорит. Садись в машину, отвезу тебя домой.
– Нюся, мы должны с кем-то посоветоваться. У тебя, конечно, ума палата, но я не уверена, что мы поступаем правильно. Давай с Правдиным поговорим, если Вадим не подходит. Николай Иванович лучший друг твоего отца, ему мы довериться можем. А он поговорит с твоим папой. Ну как, как мы сами в этой истории разберемся?
– Хорошо. Я подумаю.
Сонькины страхи были мне понятны. Я и сама отчаянно трусила. Самим нам не разобраться в происходящем. Как бы своими действиями не навредить отцу. Я должна поговорить с ним. Он вернется, и мы поговорим. Это самое разумное.
Высадив подругу возле дома, я поехала к себе. И вновь вспомнила разговор с Правдиным. Сегодня он явно не пришел в восторг, когда увидел нас возле офиса «Трио». Очень может быть, что трагические происшествия с девушками друга и его беспокоят. Но еще больше – наше вмешательство. Скорее всего, он предпочел бы не привлекать к ним внимания. Эсмеральда узнала о гибели Юли, и, по словам подруги, известие это произвело на нее сильное впечатление. Знала ли она о Кате? Вполне вероятно. После встречи с Викой она стала активно интересоваться всем, что связано с делами отца. И, начав копать, узнала нечто такое… Вслед за Эсмеральдой убивают ее бывшего босса, а он конкурент отца. Что же она узнала? В любом случае я уверена, что в этом причина ее гибели. А если все это просто плод моего воображения? В этот момент я остановилась на светофоре и подумала: «Почему бы не навестить Катю? Хотя вряд ли ей что-то известно… И все-таки…»
Скорее всего, в больницу я отправилась, не зная, что могу еще сделать, а бездействие меня пугало. Впрочем, возможный разговор с Катей тоже внушал опасения. Что я ей скажу? Да и вообще, стоит ли расспрашивать ее о событиях, воспоминания о которых ничего ей, кроме боли, не принесут? Мне следует думать не только о себе, но и о ней тоже.
Затормозив возле нового здания областной больницы, я так и не решила, идти к Кате или нет. Я лишь взгляну на нее. Если что, скажу, что перепутала палаты.
В аптечном киоске я купила бахилы и поднялась на третий этаж. Медсестра, молодая девушка, сидя за столом, записывала что-то в журнал. Я подошла к ней и спросила:
– Екатерина Сергеева как себя чувствует?
– Проходите, обход закончился, – сказала девушка, не поднимая головы.
– Как она себя чувствует? – повторила я, невесть почему начиная злиться.
– Нормально. – Девушка все-таки подняла голову и теперь сверлила меня взглядом. – Гораздо лучше, чем можно было бы ожидать. Вы родственница или подруга?
– Знакомая.
– Ее мало кто навещает, в основном мать да тетка. А ей сейчас нелегко. Палата по коридору налево.
Я шла по коридору, с удивлением понимая, что боюсь. На сей раз это не имело ничего общего с мыслями об отце. Я думала о том, что однажды уже шла вот так по больничному коридору и долго, очень долго собиралась с силами, прежде чем открыть дверь палаты. Внезапно накатившие воспоминания едва не заставили меня повернуть назад. В голову пришла совершенно нелепая мысль: вот сейчас я войду и увижу Сергея.
Я постучала и легонько толкнула дверь. Она со скрипом открылась, и я увидела девушку, лежавшую на кровати лицом ко мне. Лицо выглядело так, словно его сначала разрезали на куски, а потом неумело сшили. Я попятилась, пробормотав: «Извините», а она, взглянув на меня, сказала:
– Я вас знаю. Вы его дочь.
– Да, я его дочь, – кивнула я, вошла и закрыла за собой дверь.
– Это он вам сказал? Неужели он? Глупости. Да?
– Я узнала случайно.
В палате она лежала одна. Светлая комната с белыми стенами, и девушка на кровати с изуродованным лицом.
– Садитесь, – вздохнула она. – Вы зачем пришли?
– Трудно объяснить.
– Он о вас всегда говорил, будто вы маленькая девочка. Когда я вас увидела с ним на корпоративке, то очень удивилась, что вы ненамного моложе меня.
– Наверное, папу это смущало.
– Наверное. Когда мы расстались, я жить не хотела. А теперь очень хочу. Даже такой. Смешно, правда?
– Нет.
– Что?
– Мне не смешно.
– Не думайте, что я его в чем-то обвиняю. Вовсе нет. Он мне в любви не клялся и никогда ничего не обещал. Это я его соблазнила, а вовсе не он меня. Я его увидела и влюбилась. Через три месяца после того, как на работу устроилась. У нас был семинар в головном офисе. Он шел по коридору. Я даже не знала, кто он, девчонки сказали. Я все думала о нем, думала… И даже не мечтала… то есть мечтала, конечно, но точно знала, что это все глупости. Он и я. Конечно, глупости. А потом мы с друзьями пошли в ресторан, у одной девочки был день рождения. И я увидела его там. Он сидел за столом с Правдиным и еще каким-то мужчиной. Я набралась храбрости и пригласила его танцевать. И еще долго сказать боялась, что у него работаю. Девчонки говорили, романов с подчиненными он не крутит. И я никогда никому не говорила… но все равно как-то узнали. Наверное, кто-то видел нас вместе… Не рассказывайте ему об этом, ладно? – коснувшись своего лица, пробормотала она. – Он говорил, что я красивая… Он ни в чем не виноват, – повторила она.
– Катя, я хотела вас спросить. Парень, который на вас напал… простите, вам тяжело это вспоминать…
– Спрашивайте. Меня следователь сто раз спрашивал, я уже привыкла.
– Его ведь не нашли?
– Нет. Я его совсем не запомнила. Темно было. Он сзади меня ударил, я упала, он сумку схватил, я лежала не шевелясь, думала, пусть подавится, только бы меня не трогал, а он стал меня бить. Я сопротивлялась, пыталась кричать, а он мне рот стиснул и бил в живот, в грудь, по голове. Я вытащила баллончик, но он руку перехватил, и моим же баллончиком мне в лицо, и совсем спятил, от злости, наверное, бил ногами… – она отвернулась и замолчала.
«Я не должна была сюда приходить», – с опозданием подумала я.
– Он тщедушный такой, откуда силищи столько, – усмехнулась Катя. – Я даже сначала решила, что это подросток, но с подростком я бы, наверное, справилась.
– Грабитель, выхватив сумку, должен был поскорее сбежать, – тихо сказала я. – Следователю это не показалось странным?
– Они говорят, это его баллончик так разозлил. Наркоман какой-нибудь, они все психи.
– Вы говорите, избивать вас он начал сразу.
– Ну да. Потому что псих. Им нравится калечить людей, чувствовать свою власть.
Конечно, и психов, и наркоманов вокруг предостаточно, и все-таки это было мало похоже на обычное ограбление. Жертва даже не сопротивлялась сначала. Хотя, может, это его и завело. Ударил раз, другой, вошел во вкус. Обычная сволочь. И все же… Что, если не сумка интересовала нападавшего? А что? Врачи, по словам матери Кати, буквально вытащили девушку с того света. Вот и ответ. Он хотел ее убить. Но так, чтобы убийство не выглядело преднамеренным. Катя, с точки зрения следователя, жертва случайного грабителя. Как Эсмеральда. Как Юля, жертва случайного лихача-водителя. Не было никаких случайностей. Их убили. А Кате просто повезло. Если это можно назвать везением.
