Игорь Быховский - За строками протоколов
— Ага.
— Вот и «ага», — передразнил дядя Костя. — Соображать надо...
— Соображать? Посмотреть на них, проверить? — с готовностью спросил Витюся.
— Посмотрите, посмотрите... — непонятно усмехнулся дядя Костя. — В общем, на меня можете рассчитывать... Поживиться там, говорят, можно. Вы хлопцы смышленые...
* * *Позади кинотеатра «Великан», где семью этажами вознесся жилой корпус, можно было легко перебраться через Кронверкскую протоку, которая ломаной линией опоясывала арсенал. Она напоминала ребятам старинный заброшенный крепостной ров. Крутые берега густо поросли тальником и вербой, а кое-где осыпались. Здесь, за зданием, более половины ширины протоки занимала насыпанная из камня и песка гряда. Спокойная, заросшая зеленой тиной вода в этом месте как бы оживала и узеньким ручейком протекала среди обломков бетонных труб, кирпичей, ржавого железа. Противоположный берег был так близко, что прыжок — и ты на нем. Но пробираться здесь надо было осторожно, чтобы не запутаться в натянутой по берегу колючей проволоке. И только за кинотеатром, в узком месте, был проход, который давно обнаружили ребята.
С вечера Витюся и два его приятеля вертелись у большого бездействующего фонтана рядом с кассами кинотеатра. До лаза отсюда было двадцать шагов и можно было наблюдать за милиционером у будки. А он расхаживал по берегу и иногда отходил довольно далеко, скрываясь за густым кустарником.
Разведка была произведена раньше. Было точно известно, что над бегемотником — голуби, что вход в бегемотник с одной стороны не закрывается. Решение украсть голубей созрело как будто само собой.
Под проволоку поползли, когда начало смеркаться. Миновав заграждение, не полезли на берег, чтобы не обнаружить себя, а направились прямо по грязи и мелкой воде. Протоку перешли вброд. Перебравшись через вольеры, перелезли через проволочную сетку и двинулись к бегемотнику.
К новенькому контрольному замку подошел ключ от голубятни дяди Кости. По скрипучей лесенке приятели поднялись на чердак, определили по хлопанью крыльев и воркованью, где птицы, и ощупью добрались до них. Сонных голубей насовали в мешок и тем же путем двинулись назад...
Через двадцать минут их уже встречал дядя Костя.
— Быстро вы дельце обтяпали! — восхищался он. — А хвоста за вами нет? Подождите, не заходите, я схожу погляжу.
— Порядочек, — сказал он, вернувшись. — Молодцы. Заходите, заходите. Я у вас, ребята, первый покупатель. Беру сразу десяток. Вот этого, этого, этого, — хватал он еле живых птиц и рассовывал по клеткам. — Почтовиков оставляю вам, у меня своих хватит, а вот хохлачей — возьму, турманов парочку — тоже, кружаков, да их тут никак три!
Приятели уселись у стола. Тут была бутылка красного вина, пол-литра водки, миска с капустой.
— За дальнейшие успехи, джентльмены! Вы народ понятливый, далеко пойдете. А обмануть вас я не дам. Без меня не продавайте. Почтовиков — породистые они — не меньше как по трешке пустим, ну, а этих там разных — посмотрим.
Глухо стукнулись кружка и стаканы. Витюся «выдержал марку» и осушил почти полный стакан водки, запил водой из-под крана и стал тыкать вилкой в капусту.
Потом ребята ушли, а Витюся, не роняя «мужского» достоинства, пропустил с «учителем» еще по чарочке и понес всякий вздор. Он вспоминал какой-то ножик с нерусской надписью, который нашел на чердаке, хотел обязательно подняться на крышу и погонять голубей. Дяде Косте с большим трудом удалось его уложить на диван и уговорить переночевать у него.
— Нечего тебе на улицу выползать. Попутают дружинники и всё. И голуби твои пропали и самого затаскают. Да про ножик тоже, смотри, помалкивай и в ход не пускай. Если надо для острастки, помахать можно, а больше — ни-ни.
— Ладно, — сквозь сон бормотал Витюся... — Ладно...
* * *Когда Витюся явился утром домой, родители, которые провели тревожную ночь, при виде его смягчились: сын был жив и невредим.
Мать устало выслушала его объяснение о ночлеге на голубятне, отец сказал, что если повторится такое, если повторится... и он не нашел даже слов сказать, что же он сделает, если это повторится, а только постучал кулаком по столу.
А через два дня родители получили повестку с вызовом в милицию. Мать наотрез отказалась идти. «Хватит того, что я в школе бываю чуть не каждую неделю!» Отправился отец.
Он с удивлением услышал здесь о похождениях сына в Зоологическом саду и не менее удивился итогу этих похождений — двести сорок рублей стоили породистые голуби, украденные из бегемотника.
Без лишних разговоров отец написал заявление в банк с просьбой принять вносимую им сумму — треть стоимости похищенных голубей — на расчетный счет городского Зоологического сада.
В милицию он явился с банковской квитанцией. К делу о несовершеннолетних преступниках приобщили еще и обязательство отца о том, что он берет на себя всю ответственность за дальнейшее поведение сына и просит не отправлять его в детскую воспитательную колонию.
Первое знакомство родителя Витюси с милицией на этом закончилось.
На обратном пути отцу было время для размышлений о воспитании сына и, надо сказать, немало хороших проектов возникало у него. Следовало только осуществить их.
Но вот, как это сделать отцу, если занятие воспитанием совершенно не предусматривалось его творческими планами? Как?
* * *Дяде Косте пришлось вскоре разочароваться в ловкости своих юных последователей, распроститься с голубятней и с городом. Он был уже достаточно хорошо известен в милиции своими делами.
У Витюси страсть к голубям поостыла. Сотоварищи по «зоологическому походу» тоже были отвергнуты.
Кое-как Витюся перебрался в седьмой класс.
За новыми дружками далеко ходить было не нужно. Они нашлись здесь же, дома, в парадной, где по вечерам собирались подростки. Их объединяла тоска по «самостоятельной, независимой» от «предков» жизни. С завистью говорили о парне, который год назад окончил курсы киномехаников и теперь разъезжает на мопеде, приобрел магнитофон. Они не знали, да и не хотели ничего знать о том, как нелегко ему было приобрести полюбившуюся профессию, не знали и не хотели знать, как он работает. Они видели только, что он, почти ровесник им, уже вполне самостоятельный человек.
Через три дома от парадной, где собирались подростки, находился пивной ларек. Каждый вечер они видели, как ларечница ровно в десять закрывает окошко и тусклая лампочка остается сиротливо желтеть до утра.
Решение пришло неожиданно. Витюся предложил двум паренькам, которые внушали ему доверие:
— Сходим, посмотрим? Может, чем разживемся?
Они сразу поняли, о чем речь, и, не раздумывая, согласились.
На следующий вечер, запасшись разными ключами, приятели отправились «посмотреть».
Витюсе уже не было ново чувство грозящей опасности, которое впервые испытывали его неискушенные помощники, но и у него дрожали руки, когда он осторожно открывал скрипучую дверь. Протиснулись. В потемках спотыкались о бочки, ящики и, лишь пробравшись через кладовую в торговую часть, где сквозь ставни проникал с улицы свет, смогли различить расставленные на полках бутылки, разложенные пачки папирос, спички. У окна под прилавком нащупали выдвижной ящик для выручки. Горстями выгребли мелочь. Бумажек не нашлось. На полке заметили маленькие плитки шоколада. Их было много: не считали, но, видно, больше сотни.
— Берите, берите, — подбадривал Витюся и сам принялся запихивать их за пазуху.
Тут же напились лимонаду. Взяли сколько смогли папирос. Дележ добычи решили произвести дома...
* * *Для раскрытия этого преступления не потребовалось ни собаки-ищейки, ни сверхопытного детектива. Через три дня всё, что произошло поздним вечером в ларьке, было зафиксировано в деле о несовершеннолетних ворах.
Милиция на этот раз настаивала на помещении Витюси в воспитательную колонию. В комиссии по делам несовершеннолетних побывали и родители, но они не смогли убедить в нецелесообразности такой меры по отношению к их Витюсе.
Пришлось прибегнуть к поддержке школы. Там хорошо знали Витюсю, но знали также и его родителей, которые внушали уважение. Вопрос о Витюсе разбирался на педагогическом совете, с ним самим несколько раз беседовали. Он уверял, что всё произошло совершенно случайно, что он будет лучше учиться, что подобный случай с ним больше никогда не повторится. Родителям пришлось приложить немало усилий, прежде чем в комиссии появился протокол заседания педагогического совета школы, в котором учителя брали на себя обязательство «усилить воздействие на сбившегося с пути подростка и помочь ему закончить школу».
Витюся стал ходить в школу каждый день. Он успевал на переменах списывать задания к следующему уроку и даже давал удовлетворительные ответы на устных опросах, хотя почти никогда не раскрывал учебника. Ему было некогда, он должен был встречаться со своими друзьями. Разговоры шли всё о тех же проблемах, которые волновали Витюсю уже не первый день, — как добыть денег?
