Марина Серова - Пятница, тринадцатое
Пожалуй, нет. К тому же они нашли с профессором общий язык, браня коммунистов.
Кстати сказать, Максим сразу же его раскусил. Наверное, еще тогда, когда Милена хвасталась своим пребыванием в Германии.
Ну Германия и Германия, наверняка думал Максим, чего особенного-то? Сел на самолет и полетел. Даже ближе, чем до какого-нибудь Свердловска.
А уж когда завравшаяся Милена сдуру упомянула про какие-то озера в Дрездене, ему все стало ясно. Отродясь там не было никаких озер, и Капустин прекрасно это знал, он даже ехидно осведомился у Доры, какая отметка была у нее в школе по географии, когда та тревожилась, что Волков может разъяриться и чего доброго дать волю рукам. Капустин прекрасно понимал, что Волков валяет дурака, и тихо ловил с этого свой кайф.
Кстати сказать, Максим не преминул осведомиться о бизнесе у Волкова. А когда тот назвал фамилию человека, заправляющего в области алюминием, у Капустина исчезли последние сомнения — наверняка он прекрасно знал окружение алюминиевого магната.
Раз уж мы перешли к Капустиным, логично было бы подытожить факты по этой семейке.
Судя по повадкам и по информированности — сразу можно было бы заподозрить, что Капустины не рядовые отдыхающие. Когда выяснился их финансовый статус, то все стало на свои места.
Что ж, у богатых свои причуды. Если, как говорится, весь мир в кармане, если все престижные курорты уже знакомы вдоль и поперек, то что становится экзотикой для такого рода «отпускников»?
Правильно, родные просторы. Может быть, в этом был даже некоторый элемент ностальгии — ведь не с пеленок же Капустин сколотил свое состояние и наверняка в детстве отдыхал с мамочкой и папочкой вот в таких пансионатах на территории области.
Вот и захотелось «тряхнуть стариной», а заодно и расслабиться, отрешиться от дел, да и от себя отдохнуть — от того имиджа, который неукоснительно требует соблюдения строгих правил, начиная с одежды и кончая предметами роскоши. Если кому из обитателей корпуса этот отдых и удался — так это Капустиным.
Правда, и тут немного подгадили обстоятельства — дела в фирме требовали срочного принятия решений, поэтому подручные господина Капустина и осмелились прибыть в «Отраду», нарушив отдых босса.
Именно поэтому так взволновался Максим, когда к нашему корпусу подъехала навороченная девятьсот шестидесятая модель «Вольво».
Я-то сначала думала, что он испугался, струхнул, а оказывается, всего-навсего разгневался — и тут достали, гады, не дают отдохнуть! А Дора в тот раз, конечно же, была спокойна — ведь она знала, кто приехал, и воспринимала визит непрошеных гостей как рядовое событие. Настолько рядовое, что это не помешало ей оставить мужа наедине с прибывшими и отправиться в номер к Погодину.
Эта связь, насколько я поняла, началась здесь, в «Отраде». Дора запала на молодого человека, который скучал без женского общества, и решила немного с ним поразвлечься. Максим не препятствовал и, разумеется, изрядно повеселился, когда Меньшикова решила открыть ему глаза на «измену» супруги.
Капустин явно пересекался с Антониной Платоновной в былые годы — он ее узнал, она его, разумеется, тоже. Но оба сделали вид, что незнакомы друг с другом — у каждого свой отдых.
Конечно, Меньшикова была более заинтересована в том, чтобы Максим не общался с ней — ведь ее реноме могло бы рухнуть в одну секунду, расскажи Капустин кому-либо, что в корпусе живет профессиональная проститутка, которую он когда-то использовал по назначению.
После разговора с Антониной Максим понял, что она ищет богатого жениха, и дал ей совет переключиться целиком и полностью на профессора — он тоже унюхал, что Голубец лишь выдает себя за вдовца-военного.
Мирный отдых семейства Капустиных изрядно портил их сынок. Разбалованный донельзя невнятной педагогической методой (или просто нежеланием заниматься с ребенком), Вячик доставал всех, кого только можно.
Особенно тяжко пришлось Волкову, которого Вячик невзлюбил, когда тот по пьяни обозвал его папу шибздиком. Я думаю, что мальчуган решил отомстить и реализовал свое желание так, как сумел — подбросил с балкона ему в номер дохлую гадюку, которую наверняка подобрал в лесу.
Ребенок был абсолютно неуправляем. Даже мирный разговор с профессором и рассматривание книжек не помешали Вячику украсть у Шмакова именное оружие и пальнуть из него в коридоре. Скандал удалось замять — Капустин в приватной беседе извинился перед профессором, а Дора вернула ему пистолет. Инцидент был исчерпан.
Но, когда профессор скончался, мальчик сообразил, что покойнику пистолет ни к чему, и предпринял вторую попытку заполучить «ствол».
После второго выстрела Капустин встревожился, отобрал у мальчика пистолет и, чтобы не связываться с милицией, выбросил оружие в озеро.
Отношения же Капустиных и Погодиных строились по довольно сложной схеме. Дора посвятила меня в историю их знакомства, пока мы шли с ней рядом по сосновому лесу, возвращаясь после разборки, которая едва не стоила жизни ее мужу. Дора явно прониклась ко мне доверием и отвечала на все вопросы, которые я задавала.
Итак, Вера познакомилась с Дорой, когда та делала покупки в ювелирном магазине. Между женщинами возникла симпатия, и вскоре Вера стала своей в семействе Капустиных. Она делила ложе и с Дорой, и с Максимом, и, казалось бы, все были довольны.
Кроме Артема, который ничего об этом не знал до тех пор, пока судьба не свела обе пары в доме отдыха «Отрада». Назревал скандал.
Артем с Верой приехали сюда мирно и тихо провести отпуск и зачать ребенка — Вера, начав с пристального изучения свойств драгоценных камней, плавно перешла на гороскопы и запала в астрологию настолько, что соглашалась на зачатие только при определенных условиях. Когда благополучное расположение созвездий было высчитано, когда были определены идеальные для решительного совокупления широта и долгота местности, совпавшие с координатами «Отрады», Артем и Вера направились в пансионат, намереваясь совместить приятное с полезным.
Но Вера чуть задержалась в городе с работой. Артем за это время успел переспать с Дорой — он относился к астрологии более чем прохладно и просто решил не спорить с женой в ее упорстве.
Когда Вера приехала и с первых же шагов столкнулась нос к носу с Капустиными, она немедленно грохнулась в обморок. Чтобы скрыть истинную причину потери сознания, она начала бормотать какую-то чепуху про рубин, что заставило Антонину Платоновну насторожиться и спрятать камень. Бедная Вера! Столь желанный отдых был для нее испорчен присутствием семейной пары, которую она знала так близко! Чересчур близко, можно сказать.
Когда Артем узнал всю правду, его нервы не выдержали, он набросился на Капустина и устроил драку. Потом немного поостыл — ведь он тоже был не без греха, так что стоило ли давать волю эмоциям?
Все это было весьма пикантно, но при чем тут профессор? Артем и Вера почти не общались с ним, за исключением последнего ужина, когда оба они были на взводе и не могли нормально воспринимать ничего не значащие реплики Алексея Даниловича.
А уж какой повод могли найти Максим, Дора, Артем или Вера для того, чтобы расправиться с профессором, да еще таким садистским способом?
Садистским… Хм, а ведь в этом может крыться разгадка. Похоже, Шмакова собирались пытать. Но кто? И зачем? Добился ли убийца того, чего хотел?..
Я еще долго сидела на кровати, перебирая факты один за другим, пытаясь выстроить из разрозненных кусочков мозаики стройную картину.
Она действительно выстраивалась, только на ней не было места профессору.
«Это все какие-то мелочи, шелуха, — думала я. — Неужели одна из этих мелочей имела роковое значение для Шмакова? Что я упустила?»
Постой-ка, постой, Женя! А если попытаться взглянуть на происходящее в другой перспективе? Чуть-чуть расширить систему координат?
И ответ пришел сам собой.
* * *«Вот, кажется, и все», — подумала я, печально глядя на дальний лес. Налетал ветер, сосны шумно шелестели иглами, и этот звук, если закрыть глаза, отчасти напоминал шум морского прибоя.
Кажется, загадка разгадана. Правда, пока только на уровне интуиции.
Преступника я вычислила, даю голову на отсечение. Но разгадка была настолько неожиданной, настолько не укладывающейся в сознании, что я десять раз проверяла себя — нет ли ошибки. Чувство подсказывало мне — все сходится.
Но чувства — чувствами, а должна же быть и логика. Да и сам подход к вычислению преступника методом исключения не казался мне достаточно убедительным. И, не будем скрывать, у меня пока что не хватало главного — мотива. Что ж, попробуем за сегодняшний день заполнить и этот пробел, время у меня еще есть.
После утренней пробежки и купания — вода в озере заметно снизила температуру, и обратный путь мне пришлось проделать тоже бегом — я попросила принести завтрак ко мне в номер.
