Ю. Чернов - Искатель. 1962. Выпуск №4
— Вот и добрались, — проговорил Мурат.
Его тяготило молчание.
Мурат не мог видеть, как под защитой темных очков на него внимательно смотрит командир.
— Пожалуй, стоит подкрепиться, — сказал Синицын.
— Конечно! — поддержал его Мурат.
— Да ну, — махнул рукой Востриков, у которого из-под очков выглядывал только невообразимо курносый нос. — Пройдем ее, тогда и перекусим.
Но Сеня Мухин, шедший в связке с Муратом, воспринял пожелание руководителя восхождения и своего напарника как приказ. Он скинул рюкзак и достал примус.
Мурат с благодарностью глянул на Сеню и подумал о том, что есть люди, в руках у которых вещи становятся удивительно послушными: не капризничают, не упрямятся, а ведут себя как хорошо выдрессированные животные. Прикосновение — и добродушным шмелем гудит примус. Горит весело, с удовольствием. Стоит Сене подойти к тлеющим сырым дровам в печке, раза два двинуть кочергой, как занимается огонь, трещат разгоревшиеся поленья. Не успеешь оглянуться, а у Мухина уже уложен рюкзак: ничто не выпирает, не топорщится, все нужное — сверху, под рукой.
Он думал о Мухине с теплотой и какой-то завистливой нежностью, наверное, потому, что был уверен: Сеня не ощущает противной, тошнотворной оторопи.
Потом он перевел взгляд на Генерала, который, по твердому убеждению Мурата, никогда не испытывал чувства, похожего на страх. И в душе Мурата рождалось презрение к себе.
Кто же поверит ему, что он готов сейчас пройти по любому другому, пусть самому сложному маршруту, преодолеть с легким сердцем любую другую каменную стену? Но вот эта стена, под которой он выкапывал из-под снега мертвецов, эта каменная глыба лишала его уверенности.
Он пытался подхлестнуть себя мыслью о том, что перед выходом в горы Николай Семенович доверительно попросил его быть не только осторожным самому, но и тщательным образохм следить за поведением других на этом сложном маршруте.
— Пойми, Мурат, — сказал Смирнов, — ты идешь в горы не только как альпинист, но и как представитель контрольно-спасательного пункта. Если посчитаешь нужным — можешь запретить любому участнику любой поступок, который, по твоему мнению, ставит под угрозу жизнь и здоровье остальных.
Тогда Мурат был горд поручением. А сейчас — это проклятущее чувство…
— Помни, — говорил, прощаясь, Николай Семенович, — за тобой всегда последнее слово — железное право вето. Пользуйся им разумно и решительно.
Когда Смирнов ушел, Мурат встал у окна комнаты и долго смотрел на сияющий силуэт трехглавой горы. Стояла лунная ночь. Ели на склонах, опушенные инеем, были белыми, от них тянулись голубые тени.
А потодо неожиданно Мурат увидел в черном зеркале окна свое отражение, похожее на старинный портрет: часть лица освещена, часть терялась в темноте. Мурат щелкнул свое отражение по носу и подмигнул ему.
Кажется, именно тогда у него в душе шевельнулось что-то похожее на неуверенность, на предвестие страха. И исчезло.
— Замечтался! — Мухин тронул Мурата за плечо. — Я — человек увлекающийся. Минута — и банка пуста.
Мурат протянул было руку за консервами, но только махнул:
— Доедай. Не хочется.
— Ты не болен? — спросил Синицын.
— Нет.
«Право вето! — про себя усмехнулся Мурат. — Единственное, что я могу сделать с этим правом, — попросить всех вернуться. Мне, видите ли, боязно. Я не могу продолжать восхождение…»
3— Пошли, — поднимаясь, сказал Синицын.
Внешне он был слишком спокоен.
— В первой связке пойдем я и Ванин, — он смотрел мимо Мурата, — вторыми — Востриков и Панов. Ты, Мурат, и Мухин — замыкающими.
Мурат вздрогнул словно от пощечины:
— Но ведь договорились…
— В первой связке пойду я, а не ты. Все!
— Николай Семенович…
— Ты пойдешь в третьей связке.
Это было слишком. Слишком обидно. График движения связок по маршруту вырабатывал Смирнов. Именно Мурат, по мнению Николая Семеновича, должен был первым пройти «Психологическую» стену, а остальные следовать за ним.
— Я требую… — начал Мурат.
— Тогда я потребую, чтобы мы повернули обратно! — жестко выговорил Генерал.
Альпинисты смотрели на Мурата с удивлением. Мурат нарушал дисциплину. Он отказывался выполнить приказание руководителя восхождения.
«Право вето, — подзуживал себя Мурат. — Не могу же я потребовать у Генерала отмены приказания только потому, что я обижен, что меня поставили в третью связку. В первой-то идет он! Черт!..»
В этом восхождении Мурат считал себя как бы в положении техника-практика, который по своим знаниям не уступает инженеру — мастеру спорта, но еще не имеет «диплома» об окончании высшего учебного заведения, как Синицын. Чтобы получить звание мастера спорта по альпинизму, надо в общей сложности пройти семь перевалов и покорить тридцать одну вершину различных категорий трудности — от 1-а до 5-б — и не в одной горной стране, к примеру, на Кавказе, как Мурат, а по крайней мере в двух.
Генерал был прав по всем статьям.
— ‘Извини, — сказал Мурат, но Генерал не ответил. Он придирчиво осмотрел узел страховочной веревки, завязанный на груди, и повторил:
— Пошли. Поднимаемся парами. Пока связка не поднялась на стену, следующая стоит на полке и ждет.
Синицын подошел к скале у перемычки между каменным увалом, на котором они находились, и основанием «Психологической» стены. Размеренными ударами молотка он забил в трещину крюк. Потом продел в проушину крюка кольцо карабина и зацепился за него веревкой. Махнув рукой, чтобы Ванин был наготове, Синицын двинулся к перемычке, прощупывая наст черенком ледоруба. Скрылся за выступом скалы, похожей на окаменевший язык пламени.
Теперь все внимание Мурата было сосредоточено на Ванине, стоявшем на страховке. Тот держал моток в правой руке, затем веревка шла через спину в левую руку и тянулась к невидимому Синицыну.
Из-за поворота стало слышно, как тот забивал второй крюк.
«Он дошел до трещины в стене, — понял Мурат и перевел дыхание. — Сейчас начнется подъем…»
Скрылся за поворотом Ванин, хрупкий, большеглазый, которого Мурат мог бы втащить на своих плечах на любую из вершин.
«Этот Ванин, — ехидничал над собой Мурат, — этот Ванин маникюр же делает, только лаком своих холеных ногтей не красит. И он идет впереди тебя!»
К крюку у поворота подошла вторая связка и стала ждать своей очереди.
Стоявший рядом с Муратом Мухин что-то говорил ему, но тот не слышал. Он припоминал выступы и трещинки на стене, за которые можно схватиться, куда можно сунуть пальцы и повиснуть, подтягиваясь вверх. Мурат мысленно неотступно следовал за Синицыным. Тело Мурата было в напряжении, словно он сам уже поднимался по стене, подтягивался на руках от выступа к выступу и чувствовал за спиной пропасть с припорошенными на дне клыками скал, похожих на смерть в маскировочном халате.
— Идем, Мурат, — послышался голос Мухина.
«Все!» — мелькнуло в голове Мурата. Он не смог одним движением зацепить веревку за кольцо карабина.
И им овладело бешенство. Он пошел к перемычке не как положено — след в след впереди идущего, а прямо, словно испытывая судьбу.
Подняв голову, увидел уходящую в небо стену, местами будто покрытую ржавчиной. И там, на высоте, две маленькие фигурки, связанные паутиной веревки.
«Тогда сорвавшегося со стены не смогли удержать трое. Двое, наверное, стояли на полке, на подходах, как мы теперь. Третий и четвертый — на стене. И сорвался самый верхний…» — Мурат прикрыл глаза, ему даже показалось, что он услышал крик. Но в то же мгновение понял, что это действительно крик.
Открыв глаза, Мурат увидел, что Востриков, ведущий второй пары, повис на веревке и раскачивается будто неживой.
Выше его метров на десять, вцепившись в уступы руками, ногами, даже, как показалось Мурату, подбородком, прильнул к стене Панов.
Мурату стало жарко. Он скинул с головы капюшон, подался вперед. Он заметил, как Востриков попытался схватиться за выступ на стене, но проплыл мимо, не рассчитав движения руки. Потом Востриков судорожно рванулся к стене.
Снова промах.
— Чего там? — спросил Мухин. Он стоял за скалой и ничего не мог видеть.
— Стой! — прошипел Мурат.
Востриков опять проплыл мимо уступа и не ухватился.
— Эй, Петя, — как можно спокойнее позвал Мурат, — ты вытяни вперед правую ногу. Под ней — трещина.
Востриков услышал и сразу как-то собрался. Движения его стали увереннее.
— Еще выше ногу, — по-прежнему ровно сказал Мурат. — Вот так. Цепляйся!
Востриков дотронулся ногой до стены, задепился за трещину «кошками» ботинка. Сильным движением всего тела подтянулся к стене и словно прилип к ней.
