Анна Шевченко - Презент от Железной леди
Дальше все шло так, как я и задумала. Упаковав свои фианиты, я сунула их в карман и занялась обувью. Надев Гретины туфли, я тихонько вышла из номера и без приключений спустилась вниз к машине.
Таксистом оказалась приятная полная женщина лет сорока пяти. На визитке, прикрепленной над счетчиком, значилось «Ветрова Полина Петровна».
— И не страшно вам по ночам ездить? — спросила я.
— Работа у меня такая, — ответила она мягким грудным голосом. И совсем уже философски добавила: — Если всего бояться, так и жить страшно, — и, включив двигатель, спросила: — Едем-то куда?
— В санаторий «Ривьера».
— Тактам же сейчас реконструкция. Нет никого. — Она удивленно посмотрела на меня. — Вы, девушка, часом, не путаете?
Я отрицательно покачала головой. Ехали мы молча. В салоне негромко звучал голос Джо Дассена. Музыка успокаивала, но не настолько, чтобы совсем расслабиться. Дорога была такая же, как и во сне. Темная и неприятно пустая. Только колдобин наяву было побольше. Видно, денег на ремонт дорог городской бюджет отводил немного. Ехала Полина Петровна довольно быстро, но осторожно. Сразу чувствовалось, что руль — в руках профессионала. Я не удержалась и после того, как машина виртуозно объехала очередную рытвину, сделала ей комплимент.
— Дочка, я ведь четверть века за рулем. Была помоложе — с мужем в автогонках участвовала. А сейчас вот муж умер, дети разъехались — катаюсь, денежку зарабатываю.
Еще несколько минут — и перед нами возникли ворота санатория. Я расплатилась, но, покидая машину, невольно замешкалась.
— А вам-то не страшно ночью одной в такое нехорошее место? — спросила водитель.
— Страшно, — честно сказала я. — Если можно, подъезжайте за мной через полчасика, а еще лучше, минут через сорок. А если меня тут не будет, вызывайте милицию. Значит, со мной что-то случилось.
Она молча кивнула и, перекрестив меня, вдруг добавила:
— С богом, дочка. Чувствую, что с хорошими мыслями идешь!
Как я уже говорила, в «Ривьере» мы с мужем проводили медовый месяц, и территорию санатория я помнила неплохо. Если изъясняться на языке бандитов, стрелки мне были забиты у здания летнего кинотеатра.
На территории не было ни души, если не считать кричащей о чем-то ночной птицы и выглянувшей из конуры при воротах сонной сторожевой собаки.
Вздрагивая от каждого шороха, я быстрым шагом двигалась к нужному месту. Перед административным корпусом раньше располагался фонтан с очаровательными ангелочками. Корпус был на месте, а ангелочки валялись в груде строительного мусора. Я поморщилась и прошла дальше. Пока ничего страшного не произошло. Это позволяло надеяться, что и дальше все пройдет так же гладко. Я мысленно поблагодарила бога и, оглядевшись, двинулась дальше. От угла резиденции санаторного начальства до кинотеатра было рукой подать.
Эту дистанцию я прошла за несколько минут и остановилась в недоумении. Ворота кинотеатра были заперты. Куда идти дальше, я не знала и, посмотрев на часы, решила ждать. До аудиенции оставалось три минуты. Вокруг не было ни души. Любой звук был бы слышен издалека. С каждой секундой напряжение возрастало. Я еще раз посмотрела на часы. Уже четыре ноль семь! «Господи! Помоги! Пусть все быстрее закончится!» — молила я.
И тут кто-то сильно сжал мое левое плечо, больно прихватив выбившиеся из-под беретки волосы. То, что произошло дальше, было сюрпризом не только для схватившего меня человека, но и для меня тоже. Моя реакция была мгновенной. Резко дернувшись и оставив нападавшему прядь волос, я извернулась, прыснула струю из баллончика с лаком для волос, перекочевавшего в мой карман с Гретиной тумбочки, и кинулась бежать.
Вслед мне неслась непечатная брань, я же, забыв о цели своей утренней «прогулки», со всех ног летела к выходу. Причем летела вскоре уже в прямом смысле. Только не к выходу, а на сырую землю. Туфли-то были великоваты, вот и зацепилась я о какую-то неровность асфальта! Секунды полета растянулись до пределов вечности. Я вспомнила и мужа, и Аленку, и свою насыщенную событиями жизнь. «Ну вот и все. — Казалось, что сердце уже остановилось. — Сейчас меня догонят и убьют!»
— Дура, мать твою! — услышала я и приземлилась.
Я лежала на асфальтовой дорожке, чувствуя, как с каждой секундой все сильнее болит коленка. В эти минуты я больше всего на свете жалела, что я не страус. Боже, как мне хотелось бы сейчас зарыть голову в землю! А еще лучше, стать ящерицей, зарыться в трещину асфальта целиком и проползти под землей до самой гостиницы! Но я не страус и даже не червяк. Поэтому я лежала, не поднимая головы, и слушала, как кто-то, не жалея слов, распекает Игоря за допущенную оплошность.
— Ты ж говорил, что снотворное ей дал. Что она из номера до утра не выйдет… Так как с тобой работать, если ты с бабой справиться не можешь.
— Виноват, товарищ капитан. Но исправлюсь. — Это уже Игорь сказал.
— Наталья! Вставай! — Он как пушинку подхватил меня поперек туловища и поставил на ноги. — Не сильно разбилась?
Я молчала, опустив голову.
— Ты зачем сюда заявилась? Я же предупреждал тебя насчет самодеятельности! Завтра же… — Он подумал и, вспомнив, что уже утро, исправился: — Сегодня летишь домой. Я все сделаю сам.
— Они мне позвонили… — пролепетала я.
— Кретинка, — выругался Игорь. — У тебя вместо мозгов — жвачка от кариеса! Это ж надо было додуматься! Мало ли кто и зачем мог тебе позвонить! А если бы тебя попросили повеситься, ты бы, задрав хвост, тоже бы понеслась это делать?
Я опустила голову еще ниже.
— А баллон газовый где взяла?
— Это не баллон. Это лак для волос.
— Умная, — присвистнул Гоша. — У-ум-ная! — повторил еще раз, растягивая слова. — Ума палата! А если бы это был не лейтенант, а кто-то из бандитов?
У меня внутри все похолодело.
— Их взяли? И где Танька?
— Не знаю пока, — раздраженно ответил Игорь. — А ты тут вообще просто мешаешь.
— И что же мне делать? — Раствориться в пространстве мне все равно бы не удалось, и вопрос прозвучал чисто риторически.
— А вот что. — Тарховский вынул знакомый пузырек и, положив таблетку мне в рот, заставил проглотить лекарство. — Вот так-то лучше, — сказал он, убедившись, что на этот раз таблетку я проглотила. — Теперь поехали.
До машины, стоявшей у противоположного входа, мы шли молча. Игорь впереди, я в грязных брюках и обляпанной куртке — на метр сзади.
Пискнула сигнализация, и Игорь открыл мне заднюю дверь.
— Садись. И быстрее. У меня еще дел уйма.
Я послушно села на сиденье. Заурчал двигатель, и мы поехали в гостиницу. Буквально через пять минут перед глазами закружились черные блестящие мушки, а потом и вовсе наступила темнота. Полная темнота без малейшего проблеска других красок…
ГЛАВА 18
Сколько времени я провела в этом черном плену — неизвестно. Проснулась я от того, что кто-то нежно, но настойчиво теребил меня за плечо. Голова была довольно ясной, но просыпаться все равно не хотелось. В комнате витал запах кофе. «Во Сашка дает! — удивилась я. — Уже и кофе в постель! И чего после этого ждать? Повторения медового месяца или появления очередной пассии?» Через силу открыв глаза, я увидела Игоря, а рядом — Грету с чашкой кофе на серебристом подносе. Я в одном белье лежала в номере Свенсонов на диване, а на стуле висел мой вычищенный костюм.
— С пробужденьицем вас, мадам Гончарова! — Игорь придал мне сидячее положение и подал кофе. — Пей давай и одевайся.
Тут мне вспомнилось все и захотелось снова забыться сном. Но, судя по тому, что вместо новой таблетки мне дали кофе, от меня ожидали не сна, а действий.
— Ну, как все прошло? — отведя Гошину руку с кофе, спросила я. — Где Татьяна?
— Пей, одевайся, потом пойдем к себе, там и поговорим.
Я торопливо осушила чашку. Напиток был очень крепким, сладким и довольно горячим. Как раз то, что надо для утренней бодрости!
— А здесь нельзя? — спросила я, по-солдатски быстро одевшись и застегивая сапоги.
— Нет, — решительно сказал Гоша и, попрощавшись с Гретой, повлек меня к лифту.
Мы поднялись на шестой этаж, прошли по длинному коридору и наконец попали в мой номер.
— Говори скорее! — потребовала я.
— С тобой вообще не говорить, а выпороть тебя надо. — Игорь скрестил руки на груди.
Я резким движением сняла с брюк ремень и подала его Гоше.
— Бей, только говори скорее!
— Тебя это возбуждает? — Он слегка наклонил голову и пристально посмотрел на меня. — Я учту на будущее.
«Гоша начал язвить. Это хороший знак. А то, что он шутит на постельную тему, хорошо вдвойне, — прикинула я. — Значит, он на меня больше не сердится. И вообще, видимо, все закончилось хорошо!»
— У меня две новости. Плохая и хорошая.
— Начни с плохой.
— Ситнюши пока нигде нет. Милиция прочесала весь парк, а одновременно идут поиски и и «Ривьере», и в «Прогрессе».
