Алфред Хичкок - Убийства, в которые я влюблен
— Это Арнолд Стронг, Бэрк. Я в постели с гриппом. Мне очень неприятно на второй же день отсутствовать на работе, но я просто не в состоянии.
— Сочувствую вам, — сказал он. — Мог бы я чем-нибудь вам помочь?
— Нет. Доктор рекомендует постельный режим. Он также не советует, чтобы меня навещали. Ради безопасности посетителей, не моей. Наверное, эта штука очень заразная. Все, что мне нужно, я могу заказать через обслуживающий персонал, так что все в порядке. Завтра я приду или позвоню вам.
— Хорошо, мистер Стронг, — сказал он. — Ни о чем не беспокойтесь. Мы справимся.
Как только он повесил трубку, я позвонил в аэропорт и навел справки относительно зарубежных рейсов. После полуночи никаких рейсов не было до шести утра. Я забронировал место на свое собственное имя на шесть утра в субботу. Таким образом, я буду вне досягаемости прежде, чем будет обнаружено пустое хранилище. Потом я вышел на улицу, нашел ломбард и купил кожаный чемодан.
Утром в четверг я опять позвонил Бэрку и сказал ему, что я по-прежнему болен.
— Не торопитесь, — сказал он. — У нас все идет нормально. Вчера звонил мистер Реддинг, но он хотел лишь узнать, как у вас дела. Я сказал ему, что вы больны, и он попросил, чтобы вы позвонили ему, когда выйдете на работу.
Байрон Реддинг был президентом совета попечителей центрального банка. Если бы я был там, когда он звонил, я бы оказался в пиковом положении.
— Я позвоню ему отсюда, — сказал я. — Я достаточно хорошо себя для этого чувствую.
В пятницу утром я опять позвонил в банк, на этот раз без хрипоты в голосе.
— По-моему, мне лучше, — сказал я. — Пока еще немного кружится голова, но я постараюсь справиться с этим ко второй половине дня. Ждите меня перед закрытием.
— Хорошо, — сказал Бэрк. — Хотя особой необходимости приходить сюда нет, если вы будете чувствовать себя недостаточно хорошо для этого.
— Я уверен, что буду чувствовать себя хорошо, — заверил я.
Я приехал в банк около трех часов. Бэрк проводил меня в мой кабинет. Я спросил:
— Есть ли здесь где-нибудь вода? Мне пора принять таблетку от гриппа.
— Я принесу вам, — сказал он, выходя из кабинета. Он вернулся, неся бумажный стакан с водой.
— Спасибо, — я проглотил таблетку и запил ее водой.
— Мистер Реддинг снова звонил сегодня утром, — сказал он. — А также мистер Брэди из Мидуэй Сити, час назад. Я сказал обоим, что вы будете к трем часам и им позвоните.
Когда он показывал мне два телефона на столе, я размышлял, как бы мне избежать необходимости звонить.
— Тот левый телефон идет через коммутатор, — сказал он. — А другой на прямой внешней связи.
— Прекрасно, — сказал я. — Теперь, если не возражаете, я хотел бы им позвонить.
Он вышел и закрыл за собой дверь.
Я не звонил ни тому, ни другому, конечно, но Бэрк никак не мог знать этого. Я сидел в страхе, пережидая медленно тянущееся время, надеясь, что они так и не соберутся позвонить опять.
Когда на моих часах было пять минут шестого, а телефон по-прежнему молчал, я встал и вышел из кабинета.
Бэрк вошел в тот же момент со стороны хранилища, и мы встретились на середине комнаты.
— Комбинация уже проставлена, — сказал он, передавая мне листок с цифрами и ключ от замка с часовым механизмом.
Положив листок в карман, я пошел к хранилищу. Бэрк шел рядом. У деревянной, вертушки, которая вела в помещение хранилища, я остановился, вынул пузырек с лекарством, вытряхнул таблетку в ладонь.
— Пора опять принять лекарство, — сказал я. — Вас не затруднит еще раз принести воды?
— Нет, конечно, — сказал он, направляясь к фонтанчику питьевой воды в другом конце комнаты.
Толкнув вертушку, я прошел, проверил язычок замка и открыл стеклянную дверь. Я завел часы на семь часов вперед, вынул ключ, закрыл стеклянную дверь и захлопнул дверь хранилища. Я только успел повернуть ручку, поставив язычок замка на место, как появился Бэрк с чашкой воды.
Он выглядел несколько удивленным, что хранилище уже заперто, но ничего не сказал. Я взял воду, принял таблетку и швырнул пустую чашку в стоявшую рядом мусорную корзину.
В регистрационном журнале хранилища я записал, что замок поставлен на шестьдесят четыре с четвертью часа. Подписался инициалами, и Бэрк ниже поставил свои.
— Приятного вечера, — вежливо сказал я. — До понедельника.
Когда я вернулся в полночь, на улице никого не было. С чемоданом в руке я прошел по аллее за банком и вошел через запасной вход.
Через пятнадцать минут я вышел с чемоданом, который теперь был набит пятидолларовыми и более крупными банкнотами. Я не задерживался и не пересчитывал их, но оценил, что сумма составляла более двухсот тысяч долларов.
Когда я вернулся в отель, я оставил распоряжение, чтобы меня разбудили в полпятого утра, и попросил, чтобы было такси, готовое отвезти меня в аэропорт в пятнадцать минут шестого.
Чтобы пересчитать все деньги, мне пришлось просидеть почти до часу ночи. Получилось чуть больше двухсот тысяч долларов. Только я закрыл чемодан, как раздался стук в дверь. Бросив чемодан в стенной шкаф, я подошел и открыл ее. Там стояли двое незнакомых мужчин.
— Мистер Арнолд Стронг? — спросил высокий.
— Да, — ответил я.
Показав бляху, он прошел в комнату, его более приземистый компаньон следовал за ним.
— В чем дело? — спросил я.
— Почему вы решили, что у вас это пройдет, мистер Стронг? — спросил высокий. — Чтобы обнаружить первую недостачу, потребовалось бы некоторое время, поскольку вы очень хитро это провернули. Главный бухгалтер даже сказал, что она могла бы не вскрыться в течение нескольких месяцев, если бы эта последняя недостача не заставила его начать копаться. Вы должны бы знать, что обнаружение вторых ста тысяч, которые вы вынесли, — вопрос нескольких дней, даже с этим поддельным обязательством, которое вы подложили в картотеку. Почему вы не подались на юг?
Пока я взирал на него в немом изумлении, до меня дошло, что я был не единственным, кто присвоил деньги Национального банка Фостер. Неудивительно, что Арнолд не был в восторге от перевода. Раз он покрывал стотысячную недостачу в банке, значит, его визит в клуб «Тридцати три» в ту ночь, когда я его видел, не был первым.
Потом я сообразил, что имеет в виду полицейский. Арнолд унес вторые сто тысяч наличными. Я вспомнил о портфеле, с которым я его видел выходящим из банка, а потом лежавшим пустым на кровати.
Он и не собирался на рыбалку… Он планировал поехать в аэропорт, бросить машину и улизнуть из страны.
Почему я не обыскал его багаж?! Я вышвырнул сто тысяч в реку! Безжизненным голосом я проговорил:
— В действительности я не Арнолд Стронг. Я его зять. Мелвин Холл.
— Да? — спросил высокий мужчина, вынимая наручники. — Где же тогда Стронг?
Это придется долго объяснять, подумал я, в то время как полицейские защелкивали наручники.
Джо Горес
Прощай, Папси
Я сошел с междугородного автобуса и стоял, глубоко вдыхая морозный воздух Миннесоты. Накануне я добрался из Спрингфилда, штат Иллинойс, до Чикаго, и вот теперь я оказался здесь. Я перехватил свое отражение, мелькнувшее в окне автобусной станции, — высокий, грубый мужчина в плохо сидящем пальто. Увидел я и другое отражение, мелькнувшее в окне автобусной станции, от которого кровь застыла в моих жилах: полицейский в форме. Знают ли они, что в сгоревшей машине вместо меня был другой?
Полицейский отвернулся, потирая руки в перчатках, и я снова вздохнул свободно. Я поспешил к стоянке такси. Там стояли только две машины; когда я подошел, водитель первой из них опустил стекло.
— Вы знаете дом Миллера к северу от города? — спросил я.
Таксист оглядел меня:
— Знаю. Пять долларов. Плата вперед.
Я заплатил ему из тех денег, которые отнял у пьяного в Чикаго, сел и откинулся на заднем сиденье. Когда он развернул машину на покрытой льдом улице, у меня разжались кулаки. Если бы я позволил этому клоуну провести меня, то вполне бы заслужил возвращения в тюрьму.
— Я слышал, старик Миллер серьезно болен. — Он полуобернулся, чтобы краем глаза взглянуть на меня. — У вас к нему дело?
— Да. Мое дело.
На этом беседа закончилась. Меня встревожило, что Папси настолько болен, что этот клоун знает об этом; но, может быть, это объяснялось тем, что мой брат Род был вице-президентом банка.
К западу от города было много новых сооружений и автострада со сложными эстакадами, соединяющими ее со старым шоссе. Через милю после нового участка дороги простирались двести акров холмистой, покрытой лесами местности, которую я так хорошо знал.
После побега из федеральной тюрьмы в Терс-Хот, штат Индиана, два дня назад я такими же лесами прорывался сквозь кордон. Я выбрался из тюрьмы в грузовике, ехавшем на запад через Иллинойс, в бочке с помоями, предназначенными для свиней тюремной фермы. Я хорошо ориентируюсь на открытом пространстве, так что к рассвету я был на сеновале около города Парис, штат Иллинойс, примерно, в двадцати милях от тюрьмы. Когда что-то очень нужно, сумеешь это сделать.
