Вадим Россик - Страна падонкаф
— За что мусорам?
— А помнишь блондиночку с золотым крестиком на цепочке? Ее вроде Света звали? По телевизору сказали: Светлана Синебрюхова!
Убийца улыбается своей открытой улыбкой. Эта улыбка злит и мешает Игорю.
— Что ты все время лыбишься? Я видел вас вместе в тот самый вечер, когда она пропала!
Игорь свободной рукой показывает украшение, найденное у убийцы.
— Спорю на что угодно, что это та самая цепочка с крестиком! Таскаешь с собой как фетиш?
Убийца не отвечает, продолжая непонятно улыбаться. Игорь подгоняет разговор:
— Ну, что ты на это скажешь, канарейка? Как это будет выглядеть в твоей аранжировке?
— Мощный наезд. Реально мощный…
Громко булькнул, исчезая навсегда в реке, плоский голыш. Детская забава. Игорь на секунду перевел глаза на Писклю, делающего очередной замах.
Нож-пика, неизвестно откуда взявшийся в руке убийцы, вошел под нижнюю челюсть и пробил мозг. Игорь умер мгновенно. Когда Пискля, удачно бросив камешек, кинул взгляд в сторону поваленного дерева, он увидел, направленный на себя, ствол пистолета. Это было последнее, что Пискля увидел в своей жизни. Звука выстрела услышать он не успел.
«Если хочешь услышать о себе хорошее — умри». Цитата. Тоже Фридрих Вильгельм Ницше.
Вечером Витас зашел на «Сметану». Хотел увидеть Мандинго. Просто убедить себя в том, что тот действительно отвратительный, поганый метис. Жуткий пожиратель белых детей. И вообще тупорылый. Но зашел зря. Негритенка там не было. Вообще никого из знакомых. Весь народ проводил субботний вечер на пляже. Вода в Мухаче еще теплая. На берег тащиться не хотелось. Было в лом. Витас выкурил сигарету в одиночестве и нехотя поплелся домой. Никаких таких предчувствий и знаков. Никакой мистики. А в это время в двух километрах от «Сметаны» умер его фюрер со своим верным адъютантом.
День прошел действительно не зря. Убийца удовлетворенно дома пьет кофе. Он вообще кофеман. Пьет любимый напиток даже на ночь. Сейчас поставил пустую фарфоровую чашечку на стол. А теперь на сладкое… Убийца, не торопясь, смакуя, берет в руки папку. Проводит тонкими пальцами по тисненой коже. «Посмотрим, что мне приготовил этот жалкий шантажист». Открывает. И не может сдержать рабоче-крестьянского возгласа досады: «Блядь!» Внутри ничего нет. Вакуум. Папка абсолютно пуста. Мертвый шантажист запоздало посмеялся. Над ним! Мудак! Ну, ничего. Хорошо смеется тот, кто еще может смеяться! Пусть дохлый мужик скалится с того света. Вместе со своим дохлым сучонком в кожаной куртке! Пусть хоть оборжутся! Теперь они просто вонючие трупы у реки.
Убийца раздраженно бросает папку в угол. Завтра обязательно нужно будет ее выбросить подальше от дома. Как он ловко уделал этого здоровяка! Догадался заранее спрятать пику под лежащим деревом. И не только ее одну. Он просчитал несколько возможных вариантов действий и напичкал берег своими сюрпризами. Потом, конечно, пришлось полазить, собирая все обратно. Но вроде ничего не забыл. Оставил только пику в голове шантажиста и пистолет. Пистолет вложил мертвецу в руку. Пусть полиция поломает голову.
Боже, как он все-таки умен! Жаль, что никто не догадывается об этом. А может, признаться? Убийца сразу отогнал эту безумную мысль от себя. Он что, псих?! Но сладкий соблазн остался жить. Сладкий, с горьковатым привкусом. Как запах смерти.
Катя дремлет. Уже засыпает. В садах рано ложатся спать. Скорее бы воскресенье! Завтра они вернутся в Мухачинск. Заберут Пусика у соседей. И она, наконец, увидит любимого! Своего милого зайку! Последняя мысль в отключающемся на ночь сознании: «И не забыть поговорить с Лешей Лябиным».
До Катиной смерти осталось двадцать три часа.
Воскресенье, двадцать седьмое августа
По зомбоящику сплошная чернуха. Жуткая авиакатастрофа в Хабаровске, страшная авария в Тверской области, кровавое столкновение антиглобалистов с полицией в Порт-Морсби, леденящие кровь подробности похищения детей в Аризоне, мрачные прогнозы известных экономистов… Мухачинск тоже не остается в стороне. В тренде. Криминал. Телеведущая — тонна штукатурки, а так ничего особенного — нагнетает:
«Сотрудники правоохранительных органов в городе Мухачинске обнаружили на берегу реки Мухачи тела двоих жителей города.
По версии следствия, двадцать шестого августа этого года около восемнадцати часов тридцатишестилетний мужчина, находясь в состоянии алкогольного опьянения, в результате внезапно возникших неприязненных отношений, из незарегистрированного пистолета убил своего восемнадцатилетнего знакомого. После убийства знакомого мужчина закололся ножом сам. Отдыхающие на расположенном вблизи места происшествия пляже ничего подозрительного не заметили и не слышали.
Сейчас на месте происшествия работает следственная группа, которая опрашивает возможных свидетелей преступления, орудия преступления изъяты».
Ну и хватит! Так нет же! Стройная инспектор Федорова из мухачинской полиции, стоя на фоне плаката с угрожающим полицейским лицом «Служа закону — служим народу!», продолжает кошмарить телезрителей:
«В ходе проведения комплекса неотложных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий установлено, что местный житель совершил убийство, застрелив своего знакомого, а после совершения преступления покончил жизнь самоубийством…»
Сережа не смотрит зомбоящик. Он возвращается из сада домой. Переполненный «трумэн» с трудом берет подъемы разбитой дороги. «Икарус» скрежещет и скрипит, но не сдается. Движение — это жизнь! Тяга к жизни пока сильна. Яма на яме. Колдобина за колдобиной. Так же, наверно, выглядит автобусный ад, в который «венгры» попадают после утилизации.
Сережа ждет поворота дороги в тридцать третий микрорайон. После поворота мертвые мобильники оживают. Место воскресения из мертвых! Мобильники начинают светиться, играть музыку, жужжать. Бесполезное становится снова необходимым. «Диалектика!» — это опять Яков Григорьевич Вишневецкий. Интересно, как там Марк? Нашли его друзья того типа в белой рубашке или нет?
Сережа все еще не знает, что Марк в больнице. Пока не пришел в сознание. Тело только дышит. И то с помощью прибора искусственного дыхания. Отец постоянно дежурит возле сына. С работы его отпустили. Вся аптека сочувствует.
Вот и долгожданный поворот. Территория тьмы кончилась. Сережа нетерпеливо достает свой сотик. Катя свой тоже. Кое-кто из пассажиров повторяет их движение.
Ну-ка, ну-ка, посмотрим? Катя разочарованно прячет телефон обратно в карман. Любимый не звонил. У нее, конечно, есть его номер, но любимый строго-настрого запретил ей самой звонить ему. А когда она однажды не выдержала и нарушила запрет, оказалось, что мобильник любимого отключен. Потом он отругал ее и объяснил, что отключает свой телефон, чтобы звонки не мешали ему работать. Катя догадывается, что у любимого есть другой номер, но она этот номер не знает. Успокаивает себя тем, что каждый имеет право на личное пространство.
А вот у Сережи есть непрочитанное сообщение. Мессага от Марка. Звучит почти как «Евангелие от Марка», но Сережа про Евангелие едва слышал. Он не очень религиозен. Сережа читает текст и хмурится. Вот балбес этот Марк! Еще обзывается. К сообщению прикреплена фотография. Уже интересно. Сережа показывает фотографию Кате. Та сразу узнает извращенца в белой рубашке. Сидит, гад, с подругой в «Заманухе». Значит, как приедем, сразу туда.
Леха тоже не обращает внимания на криминальные новости из Мухачинска. Ему некогда. Он собирается к Витасу. Леха бреет голову, чистит «гриндера» обувной щеткой и ставит на зарядку видеокамеру. Выпросил у знакомого на сутки. Сегодня Витас будет зарабатывать белые шнурки. Это круто! Круче крутого яйца! Леха признает, что пока не годится для серьезных дел. По честноку! Не созрел. Пока трезвый — не решается. А когда выпьет — уже не может. Физически. Конечно, отдубасить какого-нибудь замечтавшегося сиониста в очечках — это с удовольствием, но не более. Более — чревато! Если дело пойдет не так, то сидеть придется отдельно от Димаса. А Леха к Димасу привык. Скорефанился. Димас, кстати, сейчас на кладбище с матами копает могилу за литр водки. За литр чисто по дружбе. Все равно вместе выпьют.
А Витас нормальный пацан! Тихоня-тихоней, а вон что! Замочить черного… Тут надо иметь — как Леха где-то слышал по другому поводу, но понравилось и запомнил — горячее сердце, холодную голову и чистые руки. Правда, Леха не со всем согласен в этом списке. Ну, горячее сердце и холодная голова — более-менее понятно. Образное выражение. Допустим. Но для чего нужны чистые руки? Антисептика, что ли?
Тетя Рая у себя грызет семечки и смотрит телесериалы. Все подряд. Они в воскресенье идут с самого утра. Дорогие иномарки, роскошные интерьеры. Такие же дорогие и роскошные люди. Париж, Лондон, Москва. Хоть посмотреть.
