Юлия Шилова - Охота на мужа - 2, или Осторожно - разочарованная женщина
Главное, выбраться.
Наконец мы добрались до ангара и зашли внутрь. Прямо перед нами стоял чешский двухместный красавец самолет. Чтобы не дать страху захватить меня целиком, я торопливо залезла в кабину и затаила дыхание. Я всегда боялась самолетов. Всегда. А тут еще лететь придется не в белые пушистые облака, как на картинках, а в страшное ночное беззвездное небо. Я намертво вцепилась в кресло.
- Макс, ты думаешь, у нас получится?
- У нас нет другого выбора. Куда нам деваться...
- Только не говори, что я размазня, но я действительно очень боюсь.
- Господи, Господи, - шептала я и с ужасом слушала, как заработали двигатели. - Господи, Господи. А вдруг мы разобьемся...
- Не говори под руку. Не разобьемся.
- А у нас парашюты есть?
- Какие, к черту, парашюты...
- А как же без парашютов...
- Раком, - резко бросил Макс и взялся за штурвал. - Завязывай говорить под руку.
- Завязываю. А ты точно летать умеешь?
- Умею.
- А вдруг нас собьют?
- Заткнись.
- Затыкаюсь. Маке, миленький, затыкаюсь.
Ты только не ругайся, ты только крепче штурвал держи. Господи, Господи...
Я крепко зажмурилась. Мне всего тридцать лет. Я даже не знаю, много это или мало. Для тех, кто младше, я уже старая дева. Для тех, кто постарше, я еще самая настоящая соплячка, которая толком и жизни-то не видела. Господи, а я ведь даже замужем побывать не успела. Раньше я думала, что хотела бы умереть молодой. Но сейчас...
Господи, а ведь и карьеру жалко. И тело мое роскошное как жалко! Оно ведь такое чувственное...
Даже не верится, что оно может быть совсем холодным, мертвым. Я не такая, как все, далеко не такая. Второй такой никогда не будет. Никогда. А я ведь и ребеночка даже после себя не оставила.
Так и не успела родить такую маленькую крохотную девочку, как две капельки воды похожую на меня. А может, и хорошо, что я ее не успела родить. Может, и хорошо. Как бы она жила без меня?
Как бы жила? Мы же две половинки одного целого. У любой маленькой красивенькой девочки должна быть маленькая красивая мама.
- Мы взлетели! - закричал Макс. - Мы взлетели!" Мы набираем высоту! Мы уже в небе! Бог мой, я тысячу лет не управлял самолетом! - Что?! - Я открыла глаза и посмотрела на Макса испуганными глазами. - Что ты сказал?
- Что я забыл, когда в последний раз садился за штурвал.
- А ты уверен, что ты сможешь управлять?
- Я уже управляю!
- А посадить сможешь?
- Смогу.
- А где мы сядем?
- Где-нибудь сядем.
Я с ужасом посмотрела в иллюминатор и обреченно спросила:
- Скажи, нас уже не собьют?
- Если только ракетой. - Макс засмеялся. - Ракет в доме нет. Ты что надулась? Самое страшное позади. Впереди свобода!
- Я, может, только на земле свободу почувствую, а в небе никак не смогу. Небо такое темное, ни одной звездочки, как и куда мы будем садиться?
- Расслабься и доверься мне. Я же сказал, что мы сядем.
- Тут до меня дошло, что мы уже находимся за территорией дома. Страх потихоньку, стал исчезать, и я почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Посмотрев на держащегося штурвал Макса глазами, полными слез, я улыбнулась и произнесла неимоверно усталым голосом:
- Макс, это все?!
- Все.
- Я больше никогда не вернусь в этот дурдом?
- Никогда.
- Господи, и что бы я без тебя делала...
- Нашла бы еще одного такого идиота.
- Не нашла бы.
- Почему?
- Потому что такой идиот один-единственный. - Я громко рассмеялась.
- Ты хочешь сказать, что таких идиотов нужно еще поискать?
- Это точно. Слушай, и когда ты всему научился?
- Чему именно?
- Водить самолет, спасать известных актрис, убивать страшных уродов.
- Я всегда был очень способным.
Мы говорили, вернее, даже кричали очень громко, потому что шум двигателей постоянно заглушал наши голоса.
- Макс, а почему ты решил мне помочь? - неожиданно спросила я.
- По кочану!
- А мне кажется, что ты в меня влюбился.
- Что?!
- Мне кажется, что ты в меня влюбился по самые уши!
- Дура ты, - огрызнулся Макс.
- Я тебя, между прочим, еще ни разу не оскорбила.
- А я не несу такую чушь, как ты.
- Ты считаешь любовь чушью?
- В данный момент - да.
- А мне кажется, что ты меня просто боишься.
- Ерунда. Ты совсем не страшная. Скоро будем садиться.
- Скоро мы будем садиться, а ты так и не успел признаться мне в своих чувствах.
Макс покрутил пальцем у виска.
- Привыкла, что тебе все признаются? От меня не дождешься. Я не отношусь ни к твоим поклонникам, ни к твоим фанатам. Я помог тебе просто по-человечески.
- Мне было бы приятно услышать признание именно от тебя.
- Я же сказал, не дождешься.
- А я лечу на таком самолете первый раз.
Вдруг сверкнула страшная молния и пошел сильный ливень вперемешку с градом.
- Что это?! - Я вжалась в кресло и от страха снова закрыла глаза.
- Это погодные условия. Нужно найти площадку, куда можно сесть. Кругом лес. Если садиться на деревья, разлетимся в куски. Нам нужен луг или приличная дорога.
Началась ужасная качка, у меня на лбу выступил холодный пот.
- Макс, мы падаем! Бог мой, мы падаем! Бог мой! - завопила я.
- Сиди спокойно и не ори под руку, - глухо проговорил не менее перепуганный Макс, который пытался скрыть свое состояние. - Надо найти место для посадки. Это самое главное.
- И долго ты будешь его искать?
- Не знаю.
- Мы упадем! - громко закричала я и получила от Макса капитальную затрещину. - Не смей меня бить! - : Я почти визжала и с ужасом смотрела на полыхающие в небе молнии. - Кто дал тебе право меня ударить?!
- Держи себя в руках и не нервируй других.
Я же просил тебя заткнуться! Если тебе страшно, закрой глаза. Если не замочишь, я выкину тебя из самолета.
Наверно, его слова на меня как-то подействовали, я замолчала, но это не означало, что я успокоилась и перестала бояться. Я была на грани истерики. Макс сидел с каменным лицом, его вцепившиеся в штурвал руки побелели от напряжения. Самолет раскачивало из стороны в сторону.
- Мы не разобьемся? - не выдержала я.
- Нет. Все будет нормально, если ты будешь спокойно сидеть и страдать про себя.
Я вытерла слезы и забормотала:
- Я знала, что мне никогда не убежать из этого дома. Знала. Может, и вправду говорят, что его покидают только мертвые. Ведь этот дом полон мистики. Все время стояла хорошая погода, а как только мы собрались бежать, видишь, что случилось.
- Это проста) погодные условия.
- Нет, это знак свыше.
- Не говори ерунды. Скоро будем садиться.
Так я еще никогда не летал.
- Как?
- Неизвестно где и неизвестно куда. Это называется полет вслепую, да еще и погода такая ужасная. Ничего, зато будет что вспомнить.
- А ты оптимист.
- А по-другому нельзя.
Самолет начал бешено раскачиваться. Макс посмотрел на меня перепуганными глазами и закричал:
- Нагнись!
- Что?!
- Нагнись!!! Нагни голову к коленям и обхвати ее руками! - Зачем?!
- Делай, что я говорю!
Я быстро нагнулась и обхватила голову руками.
- А ты?!
- Так и сиди. Я сейчас буду снижаться!!!
- Господи, Господи, - словно в бреду шептала я, тихонько всхлипывала. - Господи, помоги.
Господи, сохрани. Может быть, я не так религиозна, но я всегда в тебя верила, Господи. Я всегда в тебя верила. Если я спасусь, я поставлю ровно столько свечек, на сколько хватит моих денег. Если я спасусь... Я же знаю, что ты есть. Я это знаю. Ты всегда меня берег и выручал. Так выручи еще раз.
Пожалуйста, выручи...
Мне показалось, что мое сердце не выдержит и разорвется. Разорвется еще до того, как развалится самолет. Ведь в авиакатастрофах есть люди, которые погибают еще до того, как погибает сама страшная машина. От жуткого страха у меня свело живот и онемели ноги. Внутренний голос твердил мне, что это конец.
Буквально в считанные секунды я подумала о Денисе, о Светке, о своей милой, заботливой и любимой маме... О всех, кто меня любил и кто так сильно меня ненавидел... Я простила всех, кто когда-либо сделал мне больно и навлек на меня беду.
Я пожелала долгих и счастливых лет жизни своим врагам, которых у меня практически и не было. Мира и любви тем, кто меня никогда не любил, кто мне страшно завидовал и старался поставить подножку в самый тяжелый момент. Кто не подавал мне руки и никогда не помогал подняться. Удачи вам всем и спокойствия. Затем я попросила прощения у всех, кому сделала больно и кому нанесла хоть какую-то обиду. А их много. Их очень много. Я просила прощения за свой эгоизм, за свою беспринципность и за свою черствость. Я умоляла меня простить за то, что я никогда не умела любить. Наверно, именно поэтому меня никогда не любили другие. Я просила прощения у своих мужчин, половину имен которых я даже не помню. Но одно имя запало мне в душу. Мельников Владимир... Молодая, бесшабашная девчонка и взрослый, перспективный мужчина... Неудачница и удачливый адвокат. Я прошу у тебя прощения за мою молодость и твою зрелость. За мою беспечность и твой разум. За твою боль и мое безразличие. За твое приобретение и мою потерю. За твою устроенность и мое одиночество.
