Анатолий Безуглов - Прокурор
Они просидели в "Привале" до самого закрытия. И, когда вышли, Гранская сказала:
- Я думаю, Кирилл, тебе нужна ванна и чистая постель.
Он с благодарностью посмотрел на нее и подал ключи от машины. Как и всегда, до Зорянска машину вела Инга Казимировна.
"Дома ему и скажу, что моя поездка отменяется", - решила она.
* * *
Захар Петрович задержался на работе. И, когда пришел домой, застал Галину расстроенной. Она была у Будяковых.
- Просто сердце разрывается, - говорила жена. - Это же надо, на одну семью столько несчастий... Неужели милиция не разыщет мальчика?
- Разыщут, разыщут, будь уверена, - успокоил ее Захар Петрович.
- И еще муж Будяковой...
- А что муж?
- Вот с такой шишкой на лбу! В воскресенье напился, упал. Дружинники подобрали на улице, свезли в медвытрезвитель...
- Значит, Будякова говорила правду, - недовольно заметил Измайлов.
- О чем?
- Да о том, что часть денег ему на заводе все-таки выдают на руки...
И он подумал про себя: надо еще раз напомнить Ракитовой, чтобы и этот вопрос был выяснен в ходе проверки.
Потом Галина расспрашивала, как было в Рдянске. Он отвечал коротко: конференция как конференция, вот только выступление его не очень удалось. Наверное, переутомился перед этим. Об истории с Мариной он, как и решил, не сказал ни слова.
- За выступление не переживай, с кем не бывает, - сказала жена.
Они были одни, Володя ушел к приятелю. Сели обедать. Галина поинтересовалась, заходил ли Захар Петрович к Авдеевым, вообще, как они живут. Этот вопрос смутил Измайлова. Как объяснить, почему он не был дома у Владимира Харитоновича? Сказать правду не мог, а сочинять что-нибудь не хотелось. Выручил приход Межерицкого.
- Который час? - спросил вместо приветствия Борис Матвеевич.
- А что, у тебя нет часов? - отпарировал Измайлов.
- Да как-то начальство не удосужилось наградить... - Он похлопал Измайлова по плечу. - Значит, скоро в Зорянске будет новый прокурор?
Захар Петрович чуть не поперхнулся супом. Межерицкий, расценив его замешательство как скромность, рассмеялся.
- Я полагаю, теперь тебе прямая дорога в область. А то и выше, в Москву, в Прокуратуру Союза... Кстати, я совсем недавно узнал, что нынешний Генеральный прокурор Союза тоже когда-то начинал с прокурора района в Ростовской области. Так что, Захар, я не удивлюсь, что тебя вызовут в столицу и предложат...
- Там и без нас отлично обойдутся, - справившись с собой, заметил Измайлов. - Садись, поешь с нами.
- Если поднесут, - уселся на стул Межерицкий.
- А что, - встрепенулась Галина, - может быть, действительно по рюмочке? Такое событие...
- Я пошутил, - остановил Галину Борис Матвеевич. - Не суетись. Только что от стола... Я вот по какому делу... Вернее, так сказать, делегирован к тебе...
- От кого?
- От всех, считай, мичуринцев.
Мичуринцами Межерицкий называл членов их садового товарищества.
- Понимаешь, колхоз имени Жданова тянет дорогу к себе. Техника понаехала, асфальтоукладчик, грейдеры... Улавливаешь?
- Да вроде бы.
- Когда еще такой случай представится? Позвони Кулагину, что ему стоит протянуть до Матрешек два километра...
Кулагин был начальником дорожного участка.
Измайлов нахмурился.
- Нет, мы оплатим. Скинемся, - поспешил заверить Межерицкий. - Я думаю, и тебе не жалко будет на такое дело четвертной...
- Что там говорить! - загорелась Галина. - Вот было бы здорово! А то весной и осенью не доберешься, грязь по колено.
- Слушай, Боря, скажу тебе прямо, - решительно ответил Захар Петрович, - Кулагину я звонить не буду.
- О господи, - вздохнул Межерицкий. - Но почему?
- Как будто ты не знаешь.
- Не знаю... Ты же будешь просить дорогу не к своей персональной вилле! Для целого кооператива!
- Двадцать пять рублей - пожалуйста. Даже - сто! - сказал Измайлов. Если все, конечно, будет по закону. Могу со всеми подписать прошение или что там еще, но лично обращаться - уволь. И вообще, не надо обременять меня подобными делами!
- Ах-ах-ах! - покачал головой Борис Матвеевич. - Прямо ангел с крылышками.
- Но нельзя же так, Захар, - поддержала соседа Галина. - Помочь людям - святое дело!
- Можно! - отрезал Измайлов. - Проворуйся завтра у Кулагина кто-нибудь, как я тогда подступлюсь? Тут же мне тыкнут: а для кого дорогу строили?
- Одно другого не касается, - пробовал все-таки уговорить Измайлова Межерицкий. - Ты же будешь обращаться от имени коллектива.
- А это забудется, от кого я прошу. Запомнят, что я просил. Прокурор! Да еще скажут, что заставил. - Он помолчал и заключил: - Все!
Борис Матвеевич насупился:
- Да, с тобой кашу не сваришь...
- Такую - нет.
- Вот так, Боря, всегда, - в сердцах произнесла Галина. - Кругом все все делают, а он словно небожитель!
- Прекрати, Галя! - пристукнул по столу Захар Петрович.
Она безнадежно махнула рукой. Наступило тягостное молчание.
- Ладно, на нет и суда нет, - сказал Межерицкий. Он поднялся, дружески потрепал Измайлова по плечу. - Тебя не переделаешь.
- И не надо, - буркнул тот.
- Ну, я пошел... - И, увидев приковылявшего на кухню журавля, спросил: - А кто ему лягушек ловит?
- Боря, ты все перепутал, - ответила Галина. - Это ведь не цапля...
- Да? - сделал удивленное лицо Межерицкий. - А я хотел подкинуть: на моем участке их видимо-невидимо...
- Радуйся, слизней не будет и других вредителей, - заверила Галина.
- Вот видите, как хорошо, - улыбнулся Борис Матвеевич, - из вашей квартиры никогда не уйдешь без ценной информации...
- Дома будешь? - спросил у приятеля Захар Петрович.
- Мне давно уже никто не назначает свиданий... А что?
Измайлов хотел сказать, что, может быть, заглянет к нему. Была у Захара Петровича потребность поделиться с Межерицким тем, что произошло у него в Рдянске. Но быстро передумал:
- Так, ничего.
Межерицкий вышел.
- Не сердись, Захар, - сказала жена, видя, что он чем-то удручен. Зря я, конечно, ляпнула...
- Не будем, Галчонок, - ласково посмотрел на жену Захар Петрович. - Я знаю тебя не первый день, да и ты - меня... Давай о чем-нибудь другом...
Ему и впрямь хотелось отвлечься от своих невеселых дум.
- Заходила к нам сегодня соседка, под нами живет. Утюг одалживала, у нее сгорел... - начала рассказывать Галина. - Осмотрелась, пока я утюг доставала, и говорит: а у вас квартирка получше нашей...
- Чем же? - спросил Захар Петрович. - Одинаковые.
- Паркет, говорит. На кухне - моющиеся обои...
- А у них?
- Везде линолеум. А кухня покрашена клеевой краской. И вся, говорит, уже облупилась.
- Да? - рассеянно слушал Измайлов.
Тягостные мысли не покидали его.
* * *
Через день Гранская зашла к прокурору, чтобы поделиться с ним своими соображениями о делах, доставшихся ей от Глаголева. Когда подошли к делу о найденном в радиомастерской чемодане с дефицитными товарами, Измайлов спросил:
- С чего думаете начать?
- С обыска в доме Зубцовых. Удивляюсь, почему Евгений Родионович не сделал этого раньше...
- А вы считаете, обыск необходим?
- Да. Но, возможно, сейчас он ни к чему и не приведет - упустили время. Если Зубцов имел отношение ко всем этим джинсам и майкам, то, скорее всего, успел еще при жизни избавиться от улик. Но чем черт не шутит... Вы дадите санкцию?
- Кто остался у него из родных?
- Мать. Пожилая.
Захар Петрович заколебался.
- Волновать старого человека... Ведь сын погиб.
- А что поделаешь? Надо.
- Хорошо, - согласился прокурор. - Еще что?
- Мы подумали с инспектором Коршуновым... На некоторое время установим за домом Зубцова наблюдение.
- Да, это тоже надо было сделать сразу...
- Лучше поздно, чем никогда, Захар Петрович.
- Вот это "поздно" меня и смущает, - сказал прокурор.
- Попробуем.
Инга Казимировна глянула в окно: к зданию прокуратуры подъехал милицейский газик.
- Захар Петрович, это за мной...
- Езжайте.
Измайлов утвердил постановление следователя на производство обыска у Зубцовых и отпустил Гранскую.
* * *
Моросил летний теплый дождь. Он только прибил пыль на узких улочках Северного поселка да отглянцевал листья яблонь и вишен, которые заполонили сады этой тихой окраины Зорянска.
Отпустив машину, Инга Казимировна и инспектор ОБХСС Коршунов с двумя понятыми подошли к глухому высокому забору Зубцова. На калитке стандартная табличка с собачьей мордой и надписью: "Осторожно, злая собака!" Словно в подтверждение этому, со двора раздался яростный лай.
- А где же звонок? - спросила следователь, отыскивая кнопку.
- Какой там звонок, целый набат, - усмехнулся один из понятых пожилой сухопарый мужчина, имея в виду собаку.
- Волк, да и только, - подтвердила другая понятая - женщина лет тридцати.
Коршунов потряс калитку. Пес залаял еще сильнее. Проскрипела невидимая дверь, и старческий голос произнес: "Фу, Цезарь, на место!" Собака теперь только тихо рычала. Лязгнула задвижка на воротах. В приотворенную дверцу выглянуло старушечье лицо, обрамленное черной косынкой.
