Илья Рясной - Пятая жертва
- Именно, - кивнул ответственный секретарь. - Вот и приходится пить эту дрянь... На, - он протянул материал.
- Да, шеф напрягся, - сказал Валдаев, глядя, как по границам прогулялся главредовский тонкий синий фломастер. Он посеял разрушения, как торнадо во Флориде.
- Сомин буйствует, - сказал ответсек.
- Почему?
- Не знаю. С утра был мрачный, злой и глотал таблетки.
- Чего случилось? - без интереса спросил Валдаев.
- По-моему, злой На тебя.
- На меня?
- Ага. Проговорился в сердцах - что-то вроде Валдаев допрыгался. Так просто ему не пройдет.
- С чего это? - Валдаев прикинул, что по работе не делал никаких проколов. И уж допрыгаться никак не мог.
- Не знаю. Лучше тебе на глаза ему не попадаться.
- Сейчас исчезаю. Только статью подправлю.
Валдаев прошел в корреспондентскую комнату. Открыл ключом дверь. На столе стоял еще теплый чайник - значит, недавно здесь был кто-то из коллег.
В "дипломате" лежала дискета с авторским вариантом статьи о заговорах смерти, дистанционно насылаемых на "заказанных" жертв московскими шаманами-киллерами из секты Буду. Статья являлась на девяносто процентов плодом его фантазии. Он вывел файл на экран. Просмотрел на бумаге безграмотные поправки главного редактора и принялся вносить в текст изменения. Немножко подскоблил материал в русле, угодном его начальственному превосходительству, распечатал на принтере.
Потом прикрыл глаза. Просидел несколько минут. Мысли его улетели далеко. И задолбила клювом дятла мысль:
"Что-то надо делать... Элла, Элла, куда же ты делась?"
Он пододвинул к себе телефонный аппарат. Настучал номер Эллы. И минуты две ждал, что кто-то откликнется. Потом еще раз набрал номер. На этот раз он ждал минут пять. Естественно, без всякого толка.
Он открыл записную книжку. Нашел стиснутую между страницами визитную карточку. Набрал один телефон и нее, обозначенный как "раб.", что означало рабочий. Там никто не ответил. Тогда он набрал домашний телефон. На седьмом звонке трубку подняли.
- Ротшаль у аппарата, - по-старомодному выразился профессор.
- Здравствуйте, Ким Севастьянович. Это Валдаев.
- Приятно слышать вас, Валерий.
- Ким Севастьянович... - Валдаев замолчал, не в силах закончить.
- Ну, я слушаю. У вас продолжение тех неприятностей, о которых вы рассказывали мне?
- Нет. Тут все в порядке... У вас Элла не появлялась?
- Нет, - даже по телефонным проводам прошла волна тревоги Ротшаля. - У вас взволнованный голос.
- Она была у меня. И ночью куда-то сорвалась.
- Вы поссорились?
- Нет. Ничего такого.
- Просто взяла и ушла?
-Да.
- Это странно. Очень странно.
- Вот именно!
- Странно и то, что Элла должна была утром появиться у меня или позвонить. У нас с ней сегодня достаточно важное дело. Она обязательно должна была выйти со мной на связь.
- Так где же она?!
- Я попытаюсь ее найти... Обычно она не бывает так беспечна. Так что вы взволновали меня, молодой человек. И сильно озадачили.
-Но...
- Не надо оправдываться. Я все понимаю, - последние слова Ротшаля прозвучали будто с каким-то подтекстом. - Позвоните мне часа через два. Может быть, все уладится.
- А что, может не уладиться?
- Не знаю, не знаю.
Валдаеву показалось, что профессор знает больше, чем говорит. Или просто хочет напустить туману. Впрочем, последнее маловероятно. Этот человек не из тех, кто любит иг-Рать на публику.
Валдаев в сердцах бросил трубку и зло воскликнул:
- Черт его дери!
- Кого? - поинтересовался ответсек, заходя в кабинет.
- Программу "Геном человека".
- А чем она тебе насолила?
- Да шибко умные там все.
- А, -- ответственный секретарь зевнул.
- Держи, - Валдаев протянул ему вновь отпечатанный материал.
Ответсек, еще слаще зевнув, лениво кивнул и отправил материал в папку.
- Пошел я, - сказал Валдаев, поднимаясь.
- Далеко?
- Стреляться.
- Что ж, дело добровольное, - хмыкнул ответсек.
Валдаев вышел из кабинета. В коридоре прислонился лбом к холодной стене. Стреляться он пока не собирался. Но жить ему уже начало надоедать...
* * *
Этим вечером Валдаевым владело ожидание. Он несколько раз звонил Элле по телефону - без всякого успеха. И Ротшаль куда-то провалился, тоже на звонки не отвечал. Оставалось ждать, что телефон зазвонит сам. И этот звонок принесет с собой известия.
Однако телефон не звонил. Как в спячку впал. И Валдаев чувствовал раздражение на этот фирменный "Сони", хотя умом понимал, что штуковина не виновата. Да, в конце концов, ей, вещи неодушевленной, совершенно все равно, злятся на нее или нет.
На улице темнело. Валдаев сидел в кресле, не включая свет, и будто внутренне затвердевал. И им завладевали, играли как игрушкой вечерние страхи.
Валдаев давно убедился, что страхи живут вообще вне сознания. Они самостоятельные хищные существа. Раз возникнув, они, почувствовав слабину в человеке, набрасываются на него вновь и вновь в самое неожиданное время. Они сжимают сердце и гонят бешено кровь по жилам. Истачивают нервы и здоровье. Ослабляет их только время. Но в принципе они неуничтожимы. Иногда к Валдаеву возвращались даже детские страхи. Какие-то картинки, ощущения ужаса. Со страхами надо уметь бороться, но у него это получалось туго.
Взор его скользнул по темной кучке Эллиных вещей. Он даже не удосужился их убрать. Сейчас вид этих вещей привел его в чувство.
- Хватит, - громко воскликнул он, будто желая обозначить свое присутствие в этой квартире, убедить самого себя, что он еще жив.
Он встал. Нужно шевелиться. "Не спи, замерзнешь", - вдруг вспомнил он детскую присказку. И сейчас она показалась ему смешной. Он издал истерический смешок. А потом принялся запихивать вещи Эллы в полиэтиленовый пакет. Он примерился, куда бы его засунуть. Потом кинул в гардероб.
Он представил - дверь открывается, и из ванной выходит Элла. С ней ничего не случилось. Просто она выпала из потока времени...
- Это же делирий, - простонал Валдаев.
За окнами все сгущалась темнота. Она густела и в квартире, пряча очертания предметов. Темнота эта сжимала тисками...
Его вдруг объял холодный ужас. Он съежился в кресле и с ясностью необыкновенной понял - он сходит с ума. Если уже не сошел. Может, сошел давно? Может, все прошлое - ложная память?
- Хватит, - прошептал он, ощущая, будто погружается в болото.
И тут зазвонил телефон.
Валдаев дернулся к нему. Схватил трубку. Это наверняка звонит Элла. Она сейчас скажет, что решила подшутить над ним. И что скоро вернется. Он подуется чуток, но все-таки великодушно примет извинения. И у них будет чудесная ночь. Еще более чудесная от сознания Валдаевым того, что °н вновь обрел потерянное.... Или это Ротшаль? Он успокоит, скажет, что все в порядке.
- Алло! - крикнул Валдаев.
- Валдаев. Чего ты так кричишь? - послышался прокурорский голос.
- Лена, - разочарованно выдохнул он.
- А ты кого ждал? Нет, ну кто тебе может позвонить в твою берлогу, а? Только такие же, как ты...
- Ты звонишь, чтобы меня оскорблять? - произнесен.
- Я? Тебя? Оскорблять? Валдаев, ты о чем? Конечно, ту погубил столько лет моей жизни, что любая другая женщина устроила бы тебе кузькину мать. Но...
- Чего ты хочешь?
- Семьсот рублей Левоньке на теннис.
- Зачем Левоньке теннис?!
- Потому что Левонька должен заниматься спортом, чтобы вырасти сильным. Иметь волю к победе. И как можно меньше походить на отца.
- Ну да. Ты его ещё отречься от меня заставь.
- Ох, Валдаев.
- А твой червь таможенный обнищал?
- Нет. Но он уперся. Хочет, чтобы ты тоже материально поучаствовал в судьбе сына.
- Ах, дело в принципе.
- Да. У кого-то на свете есть принципы. Ты не слышал об этом?
- Слышал.
- Эх, Валдаев, жалко мне тебя. Пропадаешь ты без меня...
- Не смеши.
- Напрасно смеешься. Ты же слабый человек. Я понимаю, ты не виноват. Вот сижу, книгу читаю - "Практичен психология". Там все про тебя. У тебя слабый тип нервной системы. В мозгу возбуждение преобладает над торможением. Цитирую: "Люди со слабым типом нервной системы как правило, мнительны, ранимы, они застревают на своих эмоциях".
- И что?
- В общем, люди они никчемные. И ты этому иллюстрация.
- Ну... - Он набрал побольше воздуха, ощутив, что его захлестывает злость. Сейчас он выскажется. Все выложи этой дряни!
Когда он выдохнул воздух, порыв уже прошел. Он только произнес:
- Ну ты хамка...
- Ой, Валдаев, не надо. Это еще как посмотреть...
Она опять затрещала.
Высасывала она из него энергию минут десять. Насытившись, попрощалась и даже забыла о деньгах, которые он должен за Левонькин теннис.
Этот звонок разозлил Валдаева. Но и вернул на грешную землю. Он поднялся с кресла, включил свет. Потом телевизор, и тишину разорвал тонкоголосый вопль:
- Ты меня любила, любила, любила... Пел какой-то голубоватый мальчик. Опять зазвонил телефон. Валдаев подался вперед. Сорвал трубку. Крикнул:
