Алексей Макеев - Смерть расписывается кровью
Снова взрыв отборного мата. В исключительно сочных выражениях, не жалея колоритных эпитетов и ярких метафор, описывалось, каким именно способом Аркадий Арзамасцев произошел от своих родителей, каковы его нетрадиционные сексуальные пристрастия и что конкретно с ним сделают, когда он наконец-то попадется. Велик и могуч русский матерный язык, ничего не скажешь!
Раздался звук щедро отвешенной пощечины. И еще одной. И еще. Топот ног. Треск. Это, похоже, кого-то с размаху в кресло швырнули. Снова многоголосая матерщина. Поросячий визг. Щенячий скулеж.
Причем вся эта похабная оратория доносилась уже из комнаты. Той самой, в которую, по замыслу Гурова, хозяйка квартиры должна была пригласить дорогих гостей на предмет неспешного разговора относительно половинки одного любопытного документа. Нет, Лев в своих предположениях отнюдь не исключал, что разговор о местонахождении фрагмента письма пойдет на повышенных тонах. Даже желал этого. Но всему же есть предел, братцы! Тут уже не повышенные тона, это по-другому называется. А самое главное: о письме вообще не было сказано ни словечка! Вместо этого наблюдался, точнее прослушивался, типичный психдом. Палата для буйных.
– Он же ме-ертвый! – визг Маргариты приблизился к ультразвуковому барьеру. – Вы ж его сами уби‑и‑или!
– Она че, крышей поехала, а, Марадона? – раздался удивленный голос с характерной гнусавинкой. – Она че лепит? Кто мертвый? Кого это мы убили? Что за херня такая?! Че она волну на берег гонит?! Куда этот курвин сын деваться мог, мы ж думали… Думали, тут он!
– Убить я эту паскудину убью, это точно! – прозвучал в ответ тот же низкий рык. – Своими руками придушу сучьего выползка! Только его сначала найти надо! А ну, обшмонали хату по-быстрому! Может, Аркашка под кроватью у нее прячется? Или в шифоньере? Или в сортире? В сливной бачок сховался. Кролик! Ты в ту комнату. Лысый! На кухню, в ванную, в сортир. В темпе давайте. Слушай, ты, сучка драная! Я тебя сейчас точно удавлю, если не перестанешь придуриваться и не скажешь, где твой любовник!
– Ой! А‑а‑а! Спасите!!!
На минуту с небольшим, которую заняла эта безобразная сцена театра абсурда, полковник милиции, старший оперуполномоченный по особо важным делам Лев Иванович Гуров впал в легкий ступор. По пальцам можно было пересчитать случаи, когда Гуров бывал настолько обескуражен. Лев ничего не понимал. Настолько не понимал, что на мгновение ему показалось, что он еще не проснулся. Кошмар натуральный, сюрреализм. Не бывает такого наяву! Чтобы все шло как по нотам, а потом вдруг началась полная фантасмагория.
Нет, воля ваша, но происходило нечто предельно несуразное. Вроде выступления коллектива пациентов сумасшедшего дома на арене цирка…
Станислав Васильевич Крячко испытывал примерно сходные чувства. Если даже не в большей степени. Это что же получается, в лужу сели? С плеском и брызгами?!
Кто, черт возьми, пожаловал в гости к Маргарите?! Ясно, что бандиты, а не законопослушные граждане. Но столь же ясно, что к убийству Аркадия Арзамасцева они не имеют ни малейшего отношения. Мало того, они свято убеждены, что Арзамасцев живехонек. И скрывается от них. Такую мизансцену не сыграешь, да и не перед кем бандюкам было ее разыгрывать. Они же знать не знают о том, что их слышат Гуров и Крячко!
Но сейчас узнают. И тогда сыщики лишатся своего основного преимущества – внезапности. Это простенькое соображение вернуло Льва Гурова в реальность. Надо было что-то делать! Впрочем, почему «что-то»? Лучше всего следовать начальному плану. Брать этих непонятных субъектов необходимо в любом случае. Брать жестко. Ломать на месте, как пучок соломы. А уж потом разбираться, что к чему и почему. Лишь бы «друг и соратник» успел опомниться и пришел к тем же выводам. Лишь бы не растерялся…
Станислав успел опомниться. Кроме того, должен же он был защищать прекрасную даму, которая завывала в соседней комнате, как пожарная сирена! Хотя бы в благодарность за редкостный гуляш с вермишелью. Так что Кролик в дальнюю комнату сунуться не успел. Только дверь открыл.
И начались половецкие пляски…
Крячко, в два прыжка преодолев расстояние от окна до порога, всей своей немалой массой врезался в длинного мосластого мужика с громадными кулаками и глазами, красноватыми от сетки вздувшихся воспаленных сосудиков. Поэтому и Кроликом, наверное, прозвали, что глаза красные.
Бандит нелепо взмахнул руками, влетел в соседнюю комнату и врезался спиной в кресло, на котором сидела полумертвая от страха Хаданская. Кресло с грохотом рухнуло на пол, Кролик, не удержав равновесия, упал сверху. Такого потрясения Маргарита вынести не смогла. Она придушенно пискнула и потеряла сознание.
«Как кстати, одной заботой меньше! – успел подумать Крячко. – Не будет под ногами болтаться».
Сейчас, в азарте схватки, под влиянием залпового выброса адреналина, мысли и движения Станислава стали необыкновенно быстрыми и четкими, а секунды начали растягиваться резиной, вмещая в себя словно больше событий, чем обычно. Людям, побывавшим в бою, такое состояние хорошо известно.
Станислав очень надеялся на выдержку Гурова. Лишь бы Лев не вмешался раньше времени! Лишь бы дал бандюкам завязнуть в драке! А еще лучше – обнажить хоть один ствол! Должно, должно быть сопротивление правоохранительным органам. Вот сейчас мы красной книжечкой помашем… Заодно покажем себя совсем уж круглыми дураками. Это исключительно полезно, когда противник тебя идиотом считает.
– Милиция! – надсаживаясь, заорал Крячко. Он действовал строго в рамках плана. – Всем стоять! Всем лечь на пол! Руки за голову! Сдавайтесь! Руки вверх!
Нет, все-таки переигрывал немного Станислав Васильевич… Ничего не попишешь, натура такая. Артистическая.
Старшим среди бандюков был, похоже, крепкий невысокий мужик с фигурой, напоминающей шкаф. Марадона, надо понимать, подумал Крячко. Реакция у него оказалась отменной: он прыгнул вперед и сильно, с разворота, ударил Станислава в подбородок.
Точнее сказать, он ударил в то место, где мгновение тому назад был подбородок Крячко. Сыщик чуть отшатнулся и повернул голову влево. Кулак шкафообразного ухнул в пустоту. Передняя подсечка, плюс добавить вдогон по затылку, чтобы набрал должный импульс. Отлично! Бандит впечатался физиономией аккурат в сервант. Зазвенело стекло. За долю секунды до этого сыщик успел заметить, что физиономия шкафообразного Марадоны ему смутно знакома.
«Совсем интересно, – холодно и отстраненно успел подумать Крячко. – Это что же, бывший клиент? И погоняло это я где-то слышал».
Тут Станиславу стало не до воспоминаний: на него уже, как бык на матадора, летел третий бандит, так и не успевший выполнить распоряжение своего атамана и дойти до сортира. Этот действительно соответствовал своей кличке и был лыс, как колено. Еще раз громко выкрикнув: «Милиция! Всем стоять!», Крячко проделал простейший правый пируэт и угодил носком ботинка точно в коленную чашечку Лысого. Это очень, очень больно! Плешивый романтик с большой дороги свалился, завывая, прямо на поднимающегося Кролика, вновь сшибив того с ног.
Крячко снова обнаружил перед собой Марадону. Надо же, быстро оклемался, болезный. Мелкие порезы на его оскаленной физиономии обильно кровоточили. Так оно обычно и бывает, когда со всего размаха физиономией в сервант с посудой втыкаешься.
Бандит бросился в отчаянную атаку. Хук справа! Мимо. Длинный свинг! Снова мимо. Еще хук! В корпус. В голову. В корпус. Ага, боксу тебя когда-то учили. Но давно и плохо.
Станислав нырнул под очередной размашистый удар и сам провел классический апперкот точно в подбородок. И, в отличие от незадачливого противника, попал идеально. Марадона рухнул на колени, глаза его подернулись мутной пленкой. Бей Крячко в полную силу, нокаут с долговременным раушем был бы обеспечен. Но Станиславу не нужен был нокаут!
Нет, пусть подрыгаются, попрыгают, ручонками блудливыми помашут… Когда же кто-нибудь из них ствол достанет?! Или хоть ножик, право слово! А то деремся, как гости на деревенской свадьбе, скучно даже. Лева молодчина. Не показывается. Выжидает нужный момент. Это отличную выдержку надо иметь.
Из-под обломков кресла раздался слабый стон. Ага, прекрасная дама в себя приходит. Рановато, черт! Чтобы ей еще несколько минут в отключке не поваляться для пользы дела!..
– Лежи, дура! Не смей вставать! – крикнул Станислав, добавив попутно Кролику ботинком под ребра. – Лева! Пора, твой выход!
И то верно, пора. Голова у Марадоны оказалась крепкой: он хоть и пошатывался, но встал на ноги, а правая рука недвусмысленно нырнула за отворот куртки. Бандюки так торопились встретиться с Аркадием Арзамасцевым и пребывали в таком градусе злости, что снять верхнюю одежду как-то позабыли.
