Марина Серова - Осколки хрустальной туфельки
«Вот черт! Все-таки он опять нашел меня раньше, чем я его…» Я быстро обернулась. Так и есть — за мной по пятам ехала черная «Нива», а чуть справа от нее, виляя из стороны в сторону, мчался «БМВ».
«Нужно остановить машину и выйти», — промелькнуло у меня в голове.
Я снова обернулась назад. Черная «Нива» теперь была на значительном расстоянии от меня — «БМВ» ее явно потеснил.
— Вот уроды! — прошипела я сквозь зубы и, сбавляя скорость, съехала к обочине.
«БМВ» промчался мимо и заскрипел шинами где-то впереди. Я даже не стала оборачиваться в их сторону. «Шумахеры чертовы…» — зло подумала я и, нацепив на нос солнцезащитные очки, выбралась из машины.
Сомневаться в том, что водитель черной «Нивы» последует моему примеру, не приходилось — автомобиль начал сбавлять скорость.
Вот и отлично…
Я внимательно всматривалась в тонированные стекла приближающейся машины.
— Привет, красавица, что — скучаешь? — окликнул меня мужской голос из-за спины.
Я обернулась и тут же оказалась в лапищах головореза Мишки…
А в паре метров от того места, где мы стояли, был припаркован «БМВ», тот самый, что пару минут назад мчался по дороге, обгоняя черную «Ниву». Дверцы его были гостеприимно распахнуты. И в роли гостьи, как у нас уже повелось, должна была выступить я.
Желание знакомиться с человеком из черной «Нивы» у меня тут же пропало, да и общаться с Лешкой и Мишкой я не жаждала. И пока Мишка заламывал мне руки, а Лешка вертелся поблизости, я как следует пнула последнего.
— Стерва! — заорал, как всегда, неуравновешенный Лешка.
Пользуясь тем, что один противник был на время выведен из боя, я решила разобраться со вторым. И делать это нужно было как можно быстрее, поскольку черная «Нива» уже остановилась у тротуара.
Вывернувшись из Мишкиных лап, я преподнесла ему маленький урок боевого искусства — заехала локтем в челюсть; однако от следующего удара Мишка увернулся.
Я снова обернулась назад, где только что припарковалась черная «Нива». Дверца ее распахнулась, и из салона выскочил какой-то мужчина. Это был вовсе не Леонид Сопронов, но на то, чтобы более точно установить его личность, у меня не было времени, поскольку к этому моменту Лешка был снова боеспособен и кинулся на меня с ненавистью и жаждой расплаты за все прошлые обиды.
Мне заломили руки за спину и в качестве усмирения, как настоящую преступницу, притиснули к капоту машины. Мое героическое сопротивление было сломлено.
— Э, ребята! Вы что это творите?! — послышался голос за моей спиной.
Я чуть обернулась и замерла. Моим спасителем оказался не невесть откуда взявшийся прохожий, а тот самый человек, который только что выскочил из черной «Нивы»!
— Тебе че, мужик? — огрызнулся Мишка.
— Давай топай своей дорогой. Мы тут сами разберемся, а то еще ненароком и тебе достанется… — добавил Лешка.
Но ему же первому и досталось…
Мой неожиданный спаситель оказался неплохим дзюдоистом, он отбросил Лешку в сторону одним ударом. Мишка полетел следом.
Я во все глаза смотрела на эту расправу, но никак не могла понять, что все это значит.
Разве не Леонид Сопронов нанял этих верзил? И разве не Леонид Сопронов должен был быть за рулем черной «Нивы»?
Я так и не нашла ответа на эти вопросы, но решила, что в любом случае, кто бы ни был этот человек из черной «Нивы», с ним следует быть начеку. И, пока он продолжал демонстрировать Мишке с Лешкой лучшие приемы дзюдо, я быстро открыла дверцу своей машины и, забравшись в «девятку», заперлась изнутри. Мишка с Лешкой тоже запрыгнули в «БМВ» и тут же, набрав скорость, умчалась вниз по улице, а мужчина из черной «Нивы» обернулся и стал медленно приближаться ко мне. Меня трясло, как в лихорадке. Я медленно опустила руку в сумочку и нащупала холодную рукоятку пистолета.
Кажется, мой новый знакомый угадал мои намерения и остановился в паре метров от меня.
— Татьяна Александровна, нам нужно поговорить.
— О чем?
— А разве вы меня не узнаете?
Я внимательно всмотрелась в лицо мужчины из черной «Нивы».
— Мы с вами встречались. Правда, всего один раз, — подсказал он.
Подсказка не пошла мне на пользу, и я продолжала с полным непониманием происходящего смотреть на своего знакомого.
— Вы не помните? Ну как же! В доме у Никиты. Вы тогда представились подругой Эли.
Да, там я действительно познакомилась с каким-то типом — неразговорчивым и немного странным, он все время сидел в дальнем углу комнаты; и я почти не обращала на него внимания.
— Я Глеб. Ну что, теперь вспомнили?
— Зачем вы преследовали меня?
— Здесь неподалеку есть кафе, давайте пройдем туда и все спокойно обсудим.
Соглашаться на условия типа, который тебя преследовал последние несколько дней, не хотелось, но любопытство взяло верх, и я согласилась. Благо кафе, о котором говорил Глеб, действительно оказалось недалеко, и нам пришлось лишь перейти на другую сторону улицы.
— Так что все это значит? — спросила я, как только мы заняли столик и официантка принесла нам заказанный кофе.
— Для начала я хотел бы прояснить всего один момент.
Я сделала глоток горячего кофе и поморщилась. Напиток был абсолютно непригодным к употреблению.
— Что именно? — спросила я, отодвигая от себя чашку.
— Вы занимались тем, что собирали улики против «больничных подельщиков»? Я имею в виду Никиту, Элю и Иру.
— Ну… что-то вроде того, — осторожно ответила я.
— Хорошо.
Кажется, мои слова успокоили Глеба, и теперь нервничала я.
— Я вам все объясню…
Я закурила и, откинувшись на спинку стула, приготовилась слушать.
— …Два года назад я женился. Жить нам пришлось с моей матерью. Правда, недолго. Врачи обнаружили у нее бронхит, и через три месяца она умерла. А полгода назад случилось еще одно несчастье. Моя жена попала в аварию. Травма была настолько серьезна, что врачи сразу сказали — она не выживет. Жена и сама, наверное, это чувствовала. Она позвала меня к себе и стала плакать, просить прощения; говорила, что она совершила страшный грех и не может спокойно умереть, если не расскажет. И она рассказала о том, что моя мать умерла не своей смертью, что она — моя жена — ей в этом поспособствовала. Якобы ей хотелось, чтобы мы жили только вдвоем, а моя больная мать ей все время мешала. И тогда она случайно от кого-то узнала, что есть врачи, помогающие в решении подобных проблем. Умирая, жена успела назвать мне только одно имя — Ирины Соповской. Тогда я поклялся отомстить этой женщине. Я разыскал ее. Я всюду ее преследовал и запугивал. Так я постепенно вычислил всю «больничную шайку» и стал им угрожать. Я открыто заявил, что пойду в милицию. Но я не успел этого сделать: Ирина уволилась и куда-то исчезла, Эля погибла в автокатастрофе. Остался один Никита. И я хотел, чтобы он ответил за все свои поступки. Однако доказательств у меня не было. В милиции вряд ли стали бы меня слушать, а тем более возбуждать уголовное дело. А в день, когда ты появилась у него дома, я как раз пришел, чтобы запугать его и вынудить самого во всем признаться. Однако твое появление изменило все…
— Ты решил, что я тоже с ними заодно? — догадалась я.
— Да, именно так я и подумал. Но когда те двое верзил схватили тебя у здания морга, я понял, что в чем-то просчитался и твоя роль во всей этой истории заключалась совсем в другом, нежели чем я себе представлял с самого начала.
— Похоже, что я тоже в чем-то просчиталась…
— О чем ты?
— Исчезновение Ирины, смерть Эли, убийство одного человека, также имеющего отношение к «больничному бизнесу», — это все не случайности. Это звенья одной цепи, которая, как мне казалось, вела к тебе. Поскольку именно тебя и винила в этом.
— Меня?! Я хотел лишь напугать тех людей, а потом заставить ответить за свои поступки.
— Ну напугать-то тебе и их, и меня точно удалось, — заверила я Глеба.
— Как только я понял, что ты с ними не заодно, я стал искать с тобой встречи — вчера весь вечер, почти до самой ночи, прождал тебя у дома, в надежде поговорить.
Я вспомнила ужас, охвативший меня, когда увидела черную «Ниву» у своего подъезда, и дальнейший подъем по пожарной лестнице вместе с Васькой и невольно усмехнулась…
— Я же понимаю, что если я просто пойду в милицию и все расскажу, то мне никто не поверит, нужны улики. Скажи, у тебя есть что-нибудь против них?
Я задумалась. Глеб был прав — голословно обвинять кого-то было бессмысленно. Нужны были улики. Но расстраивать его и говорить, что, кроме догадок, у меня ничего нет, мне не хотелось, потому я пространственно ответила:
— Нужно кое-что проверить, и тогда я смогу сказать точно. Давай ты подъедешь ко мне вечерком, и мы решим, как лучше поступить. А сейчас мне еще нужно разобраться с одним типом…
Я не стала прощаться с Глебом и, оставив свой кофе почти нетронутым, покинула кафе.
