Марина Серова - Ночной стрелок
— Об этом я поставлю вас в известность, когда придет время, — жестко сказала я. — Пока вы все должны хорошенько осмыслить. Если вам не нравится пожизненное заключение, вы будете сотрудничать со мной. Если вы хоть словом или жестом дадите понять Углову, что вы на крючке, он вас, не колеблясь, зарежет. Вам придется быть очень аккуратной и старательной, чтобы остаться живой и на свободе! Так что посидите и подумайте, что вы выбираете, а я пока побеседую с Бедновым…
Оставив Ангелину Ивановну в тяжком раздумье, я поднялась в кабинет Беднова. Его там не было, но уже через минуту он появился, как-то странно подавленный и, я бы сказала, просветленный.
— Я уложил малышку спать, — объяснил он мне. — Слава богу, она все-таки заснула! Труднее всего объяснить ей, почему в маминой комнате был такой грохот и пожар… Просто счастье, что она была в столовой и почти ничего не видела!..
— Да, повезло, — без особой радости сказала я. — Но зато грохот, наверное, был ужасный!
— Мне показалось, что дом разваливается на куски, — серьезно сказал Беднов.
— Но дом устоял, — заметила я. — Пока.
Беднов внимательно посмотрел на меня и прошел к дивану.
— Вы в состоянии адекватно воспринять то, что я вам сейчас скажу? — спросила я, кивая на уже ополовиненную бутылку.
— Не сомневайтесь, — ответил Беднов. — У меня ни в одном глазу.
— Тогда ответьте на такой вопрос, — сказала я. — Вы осознаете тот факт, что настоящей помощи вам ждать неоткуда?
Он подумал и кивнул.
— Пожалуй, единственная моя надежда — это вы, — сказал он. — Ну, и счастливый случай…
— В вашем положении не совсем уместно говорить о счастье, — холодно возразила я. — И я вовсе не ваша надежда.
— Я не понимаю, — осторожно произнес Беднов.
— Дело в том, что я не работаю в агентстве Попова. Я работаю в отделе по борьбе с терроризмом.
— Та-ак! — сказал Беднов и нервно потер лоб.
Около минуты мы оба молчали. Он не торопился начинать разговор, видимо, прикидывая в уме, в каком дерьме он оказался и можно ли из него выбраться. Я его не подгоняла — мне было нужно, чтобы он все хорошенько прочувствовал.
— Итак, я в ловушке? — спросил он наконец. — И выхода нет?
— Выхода нет, — подтвердила я. — Каждый ваш шаг фиксировался документально. Вашему досье не позавидуешь!
— Меня арестуете вы? — вежливо сказал Беднов. — Или за мной придут?
— А сейчас я скажу вам самое интересное, — предупредила я. — Никто не собирается вас арестовывать. По крайней мере пока… — Я пристально посмотрела ему в глаза и добавила: — Как, между прочим, и Углова. Вы понимаете, что это означает?
Беднов изменился в лице и посмотрел на дверь. По-моему, ему очень хотелось взглянуть сейчас на дочь — убедиться, что с ней все в порядке. Потом он обернулся ко мне.
— Речь идет о местонахождении чертежей? — уверенно спросил он.
— Конечно, — ответила я.
Беднов кивнул и, чуть помедлив, сказал одобрительно:
— Хороший ход! Тот, кто подключил вас к этому делу, — мужик с головой! И момент выбран — на редкость. Я начинаю думать, что и арбалет — это гениальная выдумка какого-то комбинатора…
— Напрасно вы так думаете! — перебила его я. — Тут уж вы зарапортовались! Сейчас не те времена… — вспомнила я слова Макарова.
— Может быть, и не те, — легко согласился Беднов. — Тут я действительно переборщил! Пожалуй, тогда эффективней было бы просто арестовать меня и всю мою семью… Тихо и надежно! Но вы свою роль отыграли с блеском, поздравляю!
— Вы свою тоже, — ответила я. — Только вы уже начинаете переигрывать… Может быть, остановимся?
— У меня есть какие-то гарантии? — спросил Беднов.
— У вас лично — вряд ли, — ответила я. — Но я приложу все силы, чтобы ваша дочь осталась жива.
— Спасибо за откровенность, — сказал Беднов. — Странное дело, но почему-то мне уже все равно… Я проиграл, а мне все равно…
Он замолчал, словно прислушиваясь к своим ощущениям, а потом ткнул пальцем в книжный шкаф за моей спиной.
— Будьте добры, возьмите с верхней полки первый том «Капитала» Маркса. Если вы оторвете переплет, то сзади под коленкором обнаружите конверт… — лицо его в этот момент выражало спокойную решимость.
Я поднялась, подошла к шкафу и проделала все, что он мне велел. В моих руках оказался тонкий конверт. Когда я раскрыла его, на ладонь мне выпал листок бумаги с какими-то значками и цифрами.
— Вот и вся тайна! — сказал Беднов и с каким-то облегчением сделал большой глоток из бутылки. — Я потому попросил вас испортить книгу, что на конверте нет моих отпечатков пальцев, как, кстати, и на плане… На суде я все равно намерен все отрицать — все до последней буквы! Считайте мое признание подарком лично вам! За вашу странную доброту, которая так странно уживается в вас с коварством…
— Вы начали ценить доброту? — удивилась я.
— Да! Оказывается, это не такое презренное качество, когда дело касается тебя лично, — с усмешкой сказал Беднов.
— Но, собственно, что следует из этого плана? — недоверчиво сказала я. — Метры, крестики, дата… Это может быть где угодно! — Я сердито посмотрела на Беднова.
— Все очень просто, дорогая Юлия Николаевна! — ответил он благодушно. — Не стану же я водить вас за нос сейчас! Снявши голову, как говорится… План указывает конкретную точку, где находится тайник. Разумеется, я не стал расписывать на бумажке название местности — я и так это хорошо знаю! А вам поясню — правый край листа можете считать абстрактным изображением грунтовой дороги, которая отходит от Ярославского шоссе. Цифра в правом верхнем углу — это километр, на котором нужно сворачивать с шоссе на запад. Дальше — расстояния все указаны в метрах, сам тайник — горизонтальной восьмеркой… Дата указана не случайно. За эти годы многое могло перемениться и, возможно, для того, чтобы восстановить местонахождение тайника, придется использовать старые карты… Кстати, даже не возможно, а точно придется… Как-то я обмолвился, что есть обстоятельства, которые препятствуют мне воспользоваться чертежами… Это очень неприятные обстоятельства. Знаете, раньше в том месте была симпатичная полянка в окружении молодых березок… Иногда мы выезжали туда на пикники… Сейчас в это просто трудно поверить! Мне даже страшно делается от мысли, что сталось с теми ребятами, которые веселились на той поляне, — они все уже гниют в земле! Один я пытаюсь еще придать смысл этой безумной череде событий, которая называется нашей жизнью! Но у меня это получается все хуже и хуже… Наверное, я тоже подбираюсь к своему фи — нишу…
Но я отвлекся! Все это лирика, а проза в том, что с некоторых пор на этом самом месте выросли дачные участки весьма привилегированных особ — с высоченными заборами, глухими воротами и серьезной охраной… Вы понимаете, что, как бы ни был я здесь богат и влиятелен, затесаться в тот круг мне невероятно трудно, даже невозможно. Представляете, какой поворот судьбы! Признаться, я уже давно подумывал плюнуть на это дело, и только ослиное упрямство удерживало меня от этого шага. Я рассчитывал, что мне поможет случай и исподволь искал пути, которые помогли бы мне проникнуть туда, где я захоронил мечты четверых честолюбцев… Но теперь я решил окончательно — забирайте эту тайну себе! Я больше ничего не хочу об этом знать!
Он остановился и опять приложился к бутылке.
— Ну, что ж! — сказала я. — Как бы вы сами об этом ни думали — у меня это ваше решение вызывает уважение. Надо сказать, это чувство я испытала к вам впервые за все время знакомства. В принципе, мне вы очень несимпатичны, и если кто и заслужил в этом доме кару, то это вы!
— Я придерживаюсь другого мнения, — спокойно ответил Беднов. — Все мы заслуживаем кары, только кто на этом свете может определить меру?
— Но вы-то брали на себя эту смелость! — напомнила я.
— Кто-то же должен ее брать, — пожал он плечами, — если ему это позволяют…
На какое-то время наш разговор увял, а потом я вспомнила, что до сих пор не посвятила Беднова в тайну Ангелины Ивановны, и вкратце изложила ее злоключения.
— Все это как будто не имеет теперь смысла, — философски заметил он. — Но ее придется все-таки немедленно уволить. Нам будет обоим неприятно смотреть друг другу в глаза…
— Напротив! Вы не должны даже показывать вида, будто что-то знаете, — возразила я. — Именно через Ангелину Ивановну я рассчитываю выйти на Углова. Просто ее нужно соответствующим образом проинструктировать…
— Займитесь тогда этим сами! — предложил Беднов. — Мне действительно не хочется ее видеть…
— Хорошо. Тогда мы сделаем так, — сказала я. — Прежде всего Ангелина Ивановна должна сообщить Углову, что вы передали чертежи властям. Он лишится стимула, но, полагаю, захочет вам отомстить напоследок. Сюда он вряд ли теперь сунется — здесь могут быть следователь, милиция… Мы попробуем выманить его на открытое, так сказать, пространство… Все будет зависеть от того, насколько удачно сыграет свою роль Ангелина Ивановна.
