Марина Серова - Агент возмездия
– Вот это уже деловой разговор! Охотно поделюсь с вами своими планами. Сначала надо отсечь Барсукова от Пилявских.
– Но как это сделать? – спросила Вера, но тут же сама сообразила: – Если Алла узнает про Мишу, она, возможно, бросит Андрея. Но тогда он поймет, что это моих рук дело, и станет мне мстить.
– Ну почему информация должна прийти именно от вас? Разве больше никто в Горовске не знает, что у Барсукова есть внебрачный сын, у которого детский церебральный паралич?
– Никто.
– Этого не может быть. Вы примерно год жили с ним вместе на съемной квартире. Наверняка к вам приходили ваши подруги, его друзья…
– Редко. Моих подруг он на дух не переносил, а меня от своих друзей старался держать подальше. Потом, Андрей предпочитал сам ходить в гости, а не приглашать их к нам.
– Почему?
– Ну, скажем так, в целях экономии. Он был очень жаден до денег и падок на халяву. Помнится, папа увидел, что мы приехали на грязнющей «копейке», и дал денег на автомойку. Барсуков их взял, но вымыл машину сам. Таких примеров я еще сколько угодно привести могу. Однажды он даже категорически выступил против того, чтобы я отмечала свой день рождения, сказал, что все свободные деньги надо вкладывать в бизнес, а не в развлечения. Я была слишком молода и не понимала, что живу со скрягой. Он сумел мне внушить, что это временные трудности – когда бизнес наладится, мы будем чувствовать себя свободнее. Чтобы не просить лишний раз денег на косметику или тряпки, я тайком давала частные уроки музыки.
– Тем не менее не может быть такого, что совсем никто не знал, что у вас родился не совсем здоровый ребенок?
– Любовь Сергеевна знает, мать Андрея. Мы с ней практически не общались. Когда диагноз ДЦП окончательно подтвердился, она пришла и принялась обвинять меня в том, что я во время беременности пила и курила. Это чистейший вымысел! Я вообще никогда не курила. Во время беременности не пила, даже на Новый год глоток шампанского себе не позволила.
– Вера, успокойтесь, я вам верю.
– Да, мамаша Барсукова в курсе, но хранить тайну в ее же интересах.
– Согласна. А другие родственники?
– Других родственников Андрея я никогда не видела, даже его отчима. Мои родители умерли в один год. У меня только тетка, папина сестра, осталась, да два ее сына, но мы никогда не были близки. Не думаю, что они помнят имя Мишиного отца. – Вера немного подумала и вдруг вскрикнула: – Линка! Да, Ангелина, моя подруга, знает всю мою историю. Мы с ней вместе в школе и педучилище учились, только на разных факультетах. Она даже пыталась Барсукова вернуть ко мне, когда он ушел, но у нее ничего не получилось. Правда, последнее время мы не общаемся. Линка года четыре назад вышла замуж и родила двух детей, погодок. У нее своя жизнь, полная хлопот, у меня своя.
– Наверняка есть и другие свидетели.
– Ну, еще Татьяна Евгеньевна, хозяйка съемной квартиры знала, что мы жили без регистрации брака, что ждали ребенка и что Андрей бросил меня с месячным сыном. Сразу после этого мы с Мишей переехали к моим родителям. Года через два мы случайно встретились с Татьяной Евгеньевной в городе. Она посмотрела на Мишу и поняла, что у него серьезные проблемы со здоровьем… Так же случайно мы с Мишей наткнулись на одного приятеля Барсукова, Игоря Малышева. Мы не разговаривали, но он так откровенно разглядывал Мишу, наверняка искал и нашел внешнее сходство с Андреем.
– Вот видите, Вера, не такая уж это и тайна. Барсуков хотел вас выжить из Горовска, но он не подумал, что свидетели все равно останутся.
– Это в его духе. Андрей никогда не умел все продумывать до мелочей, что-то он слишком контролировал, а что-то совершенно упускал из виду. Я имею в виду его бизнес. Ой, неужели интернат с его подачи хотят закрыть?
– Нет, у Барсукова кишка тонка решать такие вопросы. Это происки Пилявского. У Федора Петровича, отца Аллы, есть любимая забава под названием «Найди свою точку на карте города», – я стала рассказывать Вере правила игры горовского нувориша. – Приют для бездомных собак был закрыт, та же участь ждет и интернат. Правда, есть надежда, что этому зданию присвоят статус архитектурно-исторического памятника.
– Вот так просто – тыкнул пальцем, и все? – Вера была ошарашена. – Неужели это возможно?
– С приютом все получилось. Кстати, когда в России строили первую железную дорогу, государь провел линию по линейке и случайно обрисовал свой палец. Так эта загогулина была перенесена с карты на реальную местность.
– Да, я что-то об этом слышала. Но то – государь!
– Думаю, Пилявский таким образом тоже тешит свое тщеславие. Смотрите все – мне любая задача по плечу!
– Полина, а вам не кажется, что он знает заранее, в какую точку ткнет пальцем? Ведь можно же попасть на мэрию или на пруд?
– Вполне возможно, что одним глазком Федор Петрович подглядывает, – согласилась я. – Итак, сначала мы отсекаем Барсукова от Пилявских. После этого у Андрея автоматически пропадает смысл выпроваживать вас из города.
– Он обязательно станет выяснять, кто раскрыл Алле его секрет.
– Чтобы ему некогда было этим заниматься, мы устроим ему проблемы в бизнесе.
– Как?
– Пока не знаю, но это совсем не сложно. Трудно наладить дело, а разладить его можно играючи. Раз Андрей лишал вас работы, мы лишим его бизнеса. По-моему, так будет справедливо. Но сначала мы взыщем с него все долги.
– Какие долги?
– Восемь с лишним лет он не платил ни копейки на содержание ребенка. Так?
– Я же не подавала на алименты, – заметила Прошкина.
– Очень опрометчиво с вашей стороны.
– Полина, вы же знаете, мы не были женаты, да и его отцовство не оформлено.
– По горячим следам отцовство Барсукова можно было легко доказать в суде, стоило лишь найти свидетелей, которые подтвердили бы, что вы вели совместную жизнь. Квартирная хозяйка плюс парочка соседей, и вопрос был бы решен в вашу пользу. Конечно, и сейчас можно доказать его отцовство, сделав генетическую экспертизу. Но оно вам надо?
– Нет, я не хочу, чтобы этот подонок имел право назвать Мишу своим сыном. Да и денег его мне не надо.
– Вам не надо. А Мише? – спросила я на повышенных тонах, но Вера вместо ответа опустила глаза. – Хочу заметить, что Барсуков должен еще компенсировать вам моральный ущерб за необоснованные увольнения, за клевету.
– Это он всем показывал милицейское удостоверение? Откуда оно у него?
– У Пилявского большие связи в милиции, думаю, Барсуков ими воспользовался. Хотя кое-какую работу он проделал сам.
– Даже так? Милиция потворствует его гнусным делишкам? Как же такое возможно?
– За деньги все возможно.
– Тогда мне ничего от него не надо. Деньги из рук Барсукова все равно не смогут компенсировать мне моральный ущерб. Я столько сил и здоровья вложила в Мишу, я о себе совершенно забыла, а с подачи Барсукова получается, что я хотела убить собственного ребенка, потому что он мешал мне развлекаться. Вы знаете, как на меня смотрят соседи и что они мне говорят? А Павел? Кем он меня считает?
– Вера, я уже сегодня займусь восстановлением вашей репутации. Кстати, кто живет в сорок седьмой квартире?
– Баба Надя там живет, которая больше всех меня травит. Мне кажется, она специально караулит меня около подъезда, чтобы потрепать нервы.
– Возможно. Вера, а она одна там проживает?
– Да, у нее муж в прошлом году умер.
– А как ее полное имя?
– Коршунова Надежда Александровна. А зачем вам это?
– Вера, уверяю вас, баба Надя очень скоро придет к вам с извинениями. Что касается Павла, если вы хотите, то я с ним поговорю.
– Нет, нет, не надо, – запротестовала Прошкина. – Я уже свыклась с мыслью, что у нас все в прошлом…
– Вера, посмотрите на меня!
Несчастная женщина подняла на меня глаза и тут же отвела их в сторону.
– Может, и стоит попытаться вернуть его расположение, я пока не знаю. Мне надо подумать.
– Подумайте, я не стану разговаривать с Алябьевым, не заручившись вашим согласием. Что касается денег, то в вашем случае глупо от них отказываться. К тому же Барсуков должен быть наказан по полной программе. Безнаказанность рождает новые преступления. Раз уж он так сильно любит деньги, то должен потерять все, что имеет. Неужели вы со мной не согласны?
– Не знаю, возможно, вы и правы. Полина, вы столько всего на меня обрушили. Я должна все хорошенько обдумать.
– Конечно, – сказала я.
Телефонный звонок заставил Веру выйти из комнаты. Оставшись одна, я тут же достала из сумки мобильник и перефотографировала Мишину фотографию. Прошкина вскоре вернулась, мы с ней обсудили кое-какие детали, затем попрощались. Я поднялась на этаж выше, надела для пущей важности очки в роговой оправе со стеклами без диоптрий и позвонила в сорок седьмую квартиру.
– Пришла, не обманула, – обрадовалась бабуля и широко распахнула передо мной дверь. – Проходи, поговорим наконец-то.
