Анна Данилова - Одинокие ночи вдвоем
– Лиза, ты говоришь очень страшные вещи…
Она не часто так делала, помогала кому-то скрыться, спрятаться, сбежать, раствориться в пространстве, но каждый раз считала, что выполняет свой человеческий долг. Лиза знала, что такое тюрьма, ей нередко приходилось навещать там своих клиентов, а потому старалась сделать все возможное, чтобы человек, который, по ее мнению, невиновен или же достоин прощения, оставался на свободе.
– Тогда звони! – подтолкнула я ее. – Звони, пока его не загребли…
– Глаша, тебя ждут в лаборатории, я обещала им отпечатки пальцев Оли, Валентина Юдина и Вадима… Хотя теперь и не знаю уже, надо ли примешивать к этим экспертизам его пальчики… А что, если он не виноват и это кто-то другой убил этих двоих? Кстати говоря, я узнала имя человека, который продал квартиру Каракозовой… Возможно, конечно (да и наверняка!), это подставное лицо. Но, странное дело, он не так давно подарил, ты слышишь, подарил эту квартиру, кому бы ты думала? Ананьеву!
– Значит, Ананьев сдержал свое слово и занялся возвращением Дининой квартиры ее законной владелице… Нашел этих людей, которые кинули Дину, и заставил вернуть квартиру… Скорее всего, он готовил Дине сюрприз…
– Жаль только, что он не успел оформить до конца дарение этой квартиры Дине… Да и Дина ничего не успела узнать… Сбежала, не дождавшись самого главного… Хорошо, я звоню Орешину… Постой, вы же только что были у него! Как он там? Вы же сообщили ему о смерти Дины? Как он отреагировал?
– Он выглядит ужасно, думаю, ничего не ест, так сильно похудел… Сказал, что его после этого убийства не оставят в покое…
– Хорошо, разберемся…
Лиза позвонила Орешину, приказала, даже не дав ему произнести слово, чтобы он немедленно выходил из квартиры и ждал нас возле дома. Чтобы был осторожен и внимателен, поскольку за ним в любое время могут приехать из милиции или прокуратуры. Мне нравилось умение Лизы разговаривать с людьми. Я была в восторге от того, как она владеет своим голосом, как пользуется точными, соответствующими данному моменту, интонациями.
Было кое-что еще, что мешало мне сосредоточиться на главном – на своей работе и анализе всего того, что происходило, можно сказать, на моих глазах. Адам. Его молчаливость и испуганный взгляд. Казалось, он находится в состоянии хронического шока. Мне было жаль грузить его своими проблемами и принуждать слушать и видеть то, к чему он не готов.
Поэтому, когда мы на какое-то время остались одни (Лиза отошла в сторону, чтобы поговорить по телефону), я нежно взяла Адама за руку и спросила, заглядывая ему в глаза:
– Адам, ты как?
– Я? Не знаю… – честно признался он. – Понимаешь, раньше, когда я видел вас с Лизой у нас в ресторане, таких нарядно одетых, гламурных, я бы даже сказал, мне казалось, что ваша жизнь интересна, комфортна… Лиза – адвокат, и я всегда думал, что адвокаты больше занимаются бумажной и умственной работой, в крайнем случае могут встретиться со своим клиентом в тюрьме (это самое страшное и неприятное, особенно для женщины). Ну, еще в зале суда, что тоже тяжело и напряжно. Но чтобы колесить по провинции, собирая трупы и занимаясь вообще непонятно чем… Как Лиза, адвокат, вышла на Дину Каракозову?! И с какой стати она занимается анализом личной жизни этой, в общем-то, гулящей женщины, расспрашивая о ней аллерголога… Я не понимаю вот этого вот. Теперь мы съездили в Чернозубовку, случайно наткнулись на труп фермера Ананьева… Для меня все это нереально, понимаешь? Мне кажется, что еще немного, и я потеряю сознание или просто ощущение реальности…
– Это как цепочка, Адам. Сначала нас позвал Орешин. Думаю, он и сам не знал, чего от нас хочет, пока не объяснил, что подозревает, что его жену Машу убили…
Я терпеливо объясняла Адаму цепь событий, размышлений, предположений, понимая, что теперь, когда мы вместе, он все равно будет в курсе всех наших дел. Так пусть привыкает.
– Еще мне становится как-то не по себе, когда я думаю о том, что на вашем фоне я сам себе кажусь слабым и трусливым…
– А мне совестно, что я потащила тебя с собой, – призналась я.
Так, воркуя и обмениваясь ощущениями от всего увиденного и происшедшего на наших глазах, а также оценками событий, мы дождались, пока Лиза закончит разговор по телефону, после чего расселись по машинам – Лиза поехала спасать Орешина в Иловатске, а мы с Адамом помчались в город, в лабораторию, где ждали отпечатки пальцев Оли Каракозовой, Валентина Юдина и Вадима Орешина.
Глава 19
Весь вечер мы с Адамом приходили в себя и поджидали возвращения Лизы. Мне показалось даже, что после всех событий Адам стал относиться ко мне по-другому. Не сказать, чтобы он зауважал меня за мою причастность к той сложной следовательской работе, которую вела Лиза, но то, что его интерес ко мне повысился, это точно.
Я же, несмотря на бурные события, чувствовала себя превосходно от сознания того, что мы с Адамом вместе. Что по квартире расхаживает в домашней одежде мужчина, которого я люблю и один вид которого приводит меня в восторг. Мы стали парой, семьей, любовниками, сообщниками и просто близкими людьми. И все это случилось так стремительно, что я продолжала еще смаковать каждую прожитую с Адамом минуту.
Мне нравилось в нем все. И его красивый благородный профиль, и густые вьющиеся волосы, и светящиеся умом карие глаза, полные и всегда готовые поцеловать меня губы…
После ванны, которую мы принимали вдвоем, я стала готовить ужин, Адам же расположился с блокнотом за столиком и принялся что-то чертить, писать…
– Адам! – крикнула я из кухни, пытаясь перекричать шипенье жарящихся бараньих котлет. – Что ты все пишешь? Черновик твоего заявления об увольнении из ресторана? Хочешь перейти к нам? К Лизе? Скажи, у нас интересная работа?!
Он возник на пороге, вид у него был задумчивый. Он слегка покусывал кончик ручки.
– Хочу выяснить, кто же мог убить и Дину, и Ананьева. Получается, что они оба кому-то сильно помешали.
– Адам… – Я состроила гримасу и приложила указательный палец к губам, словно призывая его говорить потише, как будто поблизости мог находиться кто-то посторонний. – Ясно же, что Орешин. Больше некому… Просто он сам уже этого не помнит. Мы с Лизой уже сталкивались с подобными историями. И она защищала женщину-убийцу, которая зарубила топором мужа-тирана.
– И что, защитила?
– Защитила. Женщине дали условный срок, и она вернулась к своей крошечной дочери… А спустя полгода вышла замуж за хорошего человека.
– Лиза поехала за Орешиным… И куда же она будет его прятать?
– Откуда ты знаешь, что она будет его прятать?
– Она не такой человек, чтобы бросить его на произвол… Возможно, она сейчас как раз занята поисками такой квартиры, куда его можно поселить, пока идет следствие, пока ищут убийцу…
– У нее есть такая квартира. На окраине города. И в ней есть все необходимое для того, чтобы человек мог продержаться там несколько недель… Я лично отвозила туда консервы, сахар, кофе, даже лекарства и бинты…
– Глаша, тогда я вообще ничего не понимаю… С одной стороны, вы помогаете Вадиму, хотите его спрятать, с другой – ты только что отвезла в лабораторию отпечатки его пальцев…
– Пусть картина будет полной. Мы же сами должны знать, кто убийца. Это важно, чтобы решить, как себя вести… Ой, Адам… котлеты!
Котлеты, к счастью, не подгорели. Напротив, получились в меру поджаристыми, румяными.
– Послушай, Глаша, – обратился ко мне Адам, когда я накрывала на стол, – чтобы убить сразу двух человек, нужна весьма серьезная причина, понимаешь? Возможно, что ваш Орешин здесь вообще ни при чем… Мы ничего не знаем о прошлом Дины, кроме того, что она была когда-то замужем… Кто был ее мужем? Каракозова – ее девичья фамилия или по мужу? А кто любовник, который кинул ее с квартирой? Возможно, его фамилия Милютин, то есть как раз тот самый человек, которому сразу после Дины стала принадлежать ее квартира, которая странным образом была подарена Ананьеву…. Милютин… Может, это вообще посторонний человек… Все это надо бы узнать подробнее. Расспросить как следует Олю, к примеру. Она уже взрослая девочка, многое понимает и может рассказать. Но мы, вместо того чтобы задержаться в Иловатске, где можно было найти ответы на многие вопросы, вернулись в город…
– Адам, ты прав. Ты тысячу раз прав. Но, во-первых, инициатива должна исходить все же от Лизы. Во-вторых, я признаюсь, что все это время, которое мы с тобой провели в Чернозубовке, я была какая-то замороженная, что ли, заторможенная… Плохо соображала. Из-за тебя, понимаешь?
– Из-за меня? Но почему?
– У меня было такое ощущение, будто я втянула тебя в наши дела и ты чувствуешь себя некомфортно, и вообще уже жалеешь, что поехал со мной… Вот так. Если честно. Все-таки убийство, а перед этим визит в школу, и этот тяжелый разговор с Олей…
– Понятно, – холодновато сказал Адам. – Значит, ты воспринимаешь меня исключительно как бармена, которому место только за его стойкой, и вся моя работа по жизни – это трясти шейкер и протирать стаканы?
