Ирина Градова - Врачебная ошибка
– Марии угрожали?
– Не то чтобы угрожали, но настоятельно просили уступить участок. Она бы согласилась, только цену предлагали смешную – в два раза меньше, чем она сама заплатила.
– Какая наглость! – не удержалась я от замечания.
– И не говорите! – согласилась моя собеседница. – Маша отказалась и начала строительство. Естественно, сделав это, она уже не пошла бы на попятную.
– Значит, ее могли прессовать по этому поводу?
– Возможно. Дела мы с ней обсуждали редко – хотя бы потому, что я мало что в этом понимаю. Так, иногда, в непринужденной беседе, что-то всплывало… Но не более.
– А у Марии не мог появиться любовник? – вернулась я к прерванной теме.
– Ни за что! Она очень верная: после смерти мужа долго не могла завести никаких отношений – все его вспоминала. Потом случались небольшие романы, но Маша была исключительно разборчива. Никого серьезного – пока не появился Валерий. Он налетел на нее, как ураган. Мне это сразу не понравилось: в конце концов, он являлся ее подчиненным, а Маша никогда не заводила таких интрижек!
– И все-таки крепость пала?
– Валерий разбирается в женщинах и точно знает, что нужно, чтобы их очаровать. Маша вращалась в достаточно высоких кругах, и ее поклонники были богаты и интересны. Тем не менее это Валерия не остановило, и Маша сдалась. Роман вышел бурным, но коротким. Она сама предложила пожениться, чтобы не прятаться по углам, как подростки.
– Она советовалась с вами?
– Нет, ведь Маша – взрослая женщина. Но я не преминула заметить ей, что свадьба чересчур скоропалительна, на мой взгляд.
– А Нина?
– По-моему, девочка даже радовалась, что мать занята новым мужем и немного ослабит опеку над ней. Нина стремилась сделать карьеру в журналистике, Маше это не нравилось, ведь она создавала бизнес для того, чтобы впоследствии его возглавила дочь. Возможно, из-за этого Машка слишком близко подпустила Валерия к делам фирмы: он стал ее правой рукой, а я считала, что это неправильно.
– Вы ему не доверяли?
– Не знаю даже, почему, – пожала плечами женщина. – Валерий проявил себя хорошо, не зарывался, не оспаривал авторитет Маши, не пытался играть первую скрипку. Но мне все время казалось, что он выжидает.
– Чего?
– Удобного момента. Может, я себя сама накрутила: знаете, бывает, что человек тебе ну вот совершенно не нравится!
– В «Адаманте» сказали, что Валерий и сам довольно состоятельный мужчина.
– Ну, если состоянием можно считать квартиру и понтовую машину, то да. У него не было бизнеса, никакой деловой репутации, а возраст не позволил бы начать с нуля: если до пятидесяти с гаком ничего не создал, то потом и пытаться не стоит! И еще мне не понравилось, что он взял Машину фамилию.
– Да, я слышала, – пробормотала я. – Мы решили, что Нина – его дочь, но потом выяснилось, что она падчерица и носит фамилию матери.
– Первого мужа Маши, – кивнула Анастасия.
– А вы знаете, какая фамилия была у Валерия до брака?
– Нет. Все, что вы тут наговорили, – о возможном бегстве Машки с мужиком – полная ерунда!
– А вы не думаете, что ваша подруга могла чего-то бояться?
– Чего же?
– Вы сами упомянули о проблемах с муниципалитетом, кроме того, Маша в вашу последнюю встречу сказала, что ей нужно что-то выяснить? Вдруг то, о чем она узнала, так ее напугало, что она решила исчезнуть?
– Вы смеетесь, да? Больше года прошло! Какой бизнесмен в здравом уме бросит фирму, кучу наемных работников и семью, не оставив координат?
– А вы не думаете, что Валерий может знать о местонахождении Марии? Может, она сбежала, поручив ему «разруливать» ситуацию?
– Зачем он тогда в розыск подавал?
– Да, верно…
– И на похороны к дочери не прийти – какая мать так поступит? Только не Маша!
– Вдруг она не в курсе? Если никто не знает о том, где она, ваша подруга может не знать о смерти дочери.
Анастасия задумалась, взгляд ее бесцельно блуждал где-то у меня за спиной.
– Так как насчет портрета? – вдруг задала она вопрос, и я не сразу вспомнила, о чем женщина спрашивала меня сразу после знакомства. Я собиралась ответить, но зазвонил телефон. Посмотрев на экран, я увидела, что звонок от Жанны.
– Агния Кирилловна, мне срочно нужно с вами увидеться! – раздался в трубке взволнованный голос девушки.
– Жанна, что случилось?
– Не телефонный разговор. Куда мне подъехать?
– Э-э… – замялась я, прикидывая, сколько времени могу провести вдали от Анютки. С другой стороны, вправе ли я отказать в помощи человеку, который о ней просит? Ты говоришь себе, что никому ничем не обязан, однако тихий, но настойчивый голосок где-то в глубине твоего существа шепчет: «А не пожалеешь ли ты о своем поступке? Что, если твоя помощь действительно имела бы решающее значение?» Поэтому я сказала: – Через полчаса в «Венской кофейне» на Василеостровской. Успеешь?
– Спасибо!
– Значит, портрет отменяется? – улыбнулась Анастасия, прислушивавшаяся к разговору. Она даже не пыталась делать вид, что ей неинтересно. – Странная у вас работа!
– Почему – странная? – удивилась я.
– Всем от вас что-то нужно. Наверное, это хорошо, когда в тебе нуждаются?
А она права – мне жизненно необходимо знать: я что-то значу! Не только для себя и своих близких, но и для других, незнакомых людей. Андрей говорит, что я тщеславна. После художников остаются картины, после режиссеров – фильмы, писатели увековечивают себя в книгах (если, конечно, это хорошие писатели). А что останется после меня – дети? Это, конечно, утешает, но Дэн и Анюта – самостоятельные личности, и у них будет своя жизнь. Наверное, мне бы хотелось оставить о себе хорошую память. Может, это и есть тщеславие?
– А бывает по-настоящему опасно? – вырвала меня из раздумий Анастасия.
– Да, – призналась я. – Но это опасный мир, верно?
– Вы правы, – помрачнела моя собеседница. – Видимо, Маша предвидела опасность, а я ей не помогла!
– Не вините себя: для того чтобы кому-то помочь, необходимо, чтобы он попросил о помощи!
– Но Маша… она просила, просто я не услышала, – тихо пробормотала Анастасия. – Надо было разговорить ее, заставить сказать, в чем проблема, а потом попытаться вместе ее решить!
– Бесполезно говорить о том, как следовало бы поступить. Но вы не расстраивайтесь, ведь ваша подруга, вполне вероятно, жива-здорова!
– Хочется верить…
Я назначила встречу в «Венской кофейне», так как кофе в пирожковой оказался отвратительным, и я решила запить его каким-нибудь приличным напитком. Такие подают в «Венской кофейне». Дело шло к вечеру, и заведение постепенно заполнялось людьми. Я пришла раньше назначенного Жанне времени, но прошло десять минут, потом двадцать, а девушка все не появлялась. Я и сама не слишком пунктуальна, поэтому склонна прощать людям опоздания, и все же Жанна сама просила о встрече, и странно, что ее до сих пор нет. Я позвонила ей на мобильный. Жанна трубку не сняла. Я заволновалась и еще несколько раз набрала девушку – с тем же результатом. Тогда я позвонила Андрею.
– Не пори горячку, – сказал он, выслушав мой сбивчивый рассказ. – Ты знаешь, где живет твоя Жанна?
– Она на электричке ездит, но точного адреса…
– Значит, сделаем так: ты звони в отдел кадров – будем надеяться, что там еще кто-то есть. Узнаешь адрес, перезвони.
– Если я попрошу няню задержаться…
– И думать забудь! – перебил Андрей. – Ты туда одна не поедешь – мало ли что.
– Да я даже не уверена, что Жанна из дома звонила: она сказала, что за полчаса доберется до Василеостровской, так что…
– Неважно. Я скоро освобожусь и съезжу к ней. Если дома Жанны не обнаружу, значит, будем думать.
Мне стало легче, когда я поделилась своей проблемой с Андреем. Хорошо бы еще, чтобы я могла забыть о своей тревоге до его возвращения!
* * *Константин Жмых, судя по словам матери Антона, являлся его другом детства, лучшим другом, с которым Скоробогатов делился абсолютно всем – по крайней мере, до той поры, пока не уехал в Питер. Парень, казалось, не удивился визиту Трофименко.
– Так и знал, что что-то случилось! – проговорил он, как только Павел продемонстрировал ему полицейское удостоверение.
– Почему – знали? – насторожился Трофименко.
– Антон звонил пару недель назад. Он показался мне странным по телефону – голос какой-то грустный, да и нес он какую-то околесицу!
– Что-то случилось?
– Я спросил, но Антон отговорился тем, что ему нужно больше информации.
– О чем?
– Да шут его… Вроде бы это связано с его девушкой.
– Вы были знакомы с Ниной?
– Нет. А почему – был?
– Нина умерла.
– Вот черт… Вы что, думаете, Антон имеет к этому отношение?!
– Нет, его мы не подозреваем. Однако нам необходимо с ним поговорить. Не знаете, где может обретаться ваш друг?
– Не-а. Вообще-то странно, что он не приехал: если возникли проблемы, почему домой не вернуться? Звонок был какой-то странный, почти истеричный. Я решил, что он с девчонкой своей поссорился, спросил, а он огрызнулся, что, мол, меня это не касается… А она, значит, умерла? Ее… убили?
