Михаил Март - Стеклянная тень
— Я сказал — обсудим все позже, а теперь забери колесо и утопи его. Нам улики не нужны.
Артем вернулся в свой коттедж, где все еще звучала музыка, сквозь занавески пробивался яркий свет. Наташа напилась и танцевала голышом посреди гостиной. На полу валялись три пустых бутылки из-под шампанского.
— Зачем пить столько мочегонного, спать не сможешь, а нам рано вставать, — недовольно сказал Артем.
— Ну что? Они очистили багажник?
— Не кричи.
— А я уже не могу тихо разговаривать.
— Тогда молчи. Поговорим завтра, надо немного поспать. Нам предстоит трудный день, намного труднее, чем я ожидал.
Девушка выдохлась и рухнула на диван.
— Мне нравится твое лицо, Тема, но тебе не идет, когда ты так смотришь на меня.
— У нас проблемы.
— Ты боишься? Тебя напугали?
— Бояться надо только страха.
— Приму во внимание. Так что завтра?
— Станцуем танго смерти.
— Не интересно. Без меня.
— Если не забыла, для танго нужны двое. Ложись спать.
4
Кто-то взял меня на мушку. Поверьте, я не страдаю шизофренией и у меня очень мало навязчивых идей для такого диагноза. За мной наблюдали. Черт с ними, из головы не выходила случайная встреча с необычной женщиной. Разумеется, необычной она представлялась мне, для кого-то Рената не лучше и не хуже всех остальных. Если бы я ей рассказал историю своего появления в Екатеринбурге, то получил бы шанс продлить наше знакомство, но оно началось со лжи, и я перестал ее интересовать.
К вечеру от безделья мне удалось хорошенько напиться. Со мной такое бывает. Как это ни покажется странным, но при своей никчемной жизни я не большой любитель выпивки. Кого-то водка утешает, а на меня наводит невыносимую тоску, ужасно хочется повыть на луну. День выдался неудачным, а вечер того хуже. Надо было напиваться в своем номере, в отеле, так нет, черт понес меня на люди. Обожаю философствовать о жизни с пропойцами. Утром мы не сможем узнать друг друга и уж тем более вспомнить, о чем говорили.
Пошатываясь, я вышел из бара, прихватив с собой бутылку водки, и побрел в отель. Правда, я не знал, в какой стороне он находится, надеялся, что кривая выведет. Свежий воздух полезен, я никуда не торопился. В узком проулочке между домами, шириной метра два, сидел обычный бомж в вязаной шапочке и грязном плаще. Это в такую-то погоду, когда и ночью температура не опускается ниже двадцати градусов! Увидев его, я понял, что еще не до конца высказался. Обросший мужик грыз яблоко. Он сидел на перевернутом ящике, рядом стоял такой же. Я плюхнулся на него.
— Закуска у тебя есть, а у меня задержалась в кармане бутылка.
Магическое слово заставило его перестать жевать. Мужик порылся в своей кошмарной сумке и выудил из нее грязный стакан. После того как он протер его полой своего плаща, тот стал еще грязнее.
— Наливай, — сказал бомж, подавая его мне.
Я был угощен яблоком.
— У меня целый ящик. Заработал, машину разгружал.
Он выпил водку, как воду, а меня уже воротило от нее, хотя с такой закуской грех не выпить. Стакан не стал чище, но мне было плевать, я налил себе тоже и выпил, но как водку, перекосив рожу, и спросил:
— Давно сидишь?
— Третий год.
— Не повезло.
— Где права сила, бессильно право.
Бомж оказался философом. Мне всегда везло на таких собеседников. Еще бы, у них есть время на размышления, они трезво оценивают жизнь, а я обычный мечтающий обыватель. Получаемые оплеухи я не оцениваю, а жду, когда сойдут синяки, чтобы получить очередную порцию. На руке бомжа, к моему удивлению, были дорогие швейцарские часы. В закутке света явно не хватало, но когда я затянулся, от сигаретного огонька сверкнуло стекло.
— Хорошие часики, — заметил я.
— Память. Подарок первой жены.
— А что подарила третья?
— Проблемы и долги.
— Они и привели тебя сюда?
— Меня сюда, ее в постель к моему приятелю. Вот жду, когда он окажется в моей компании. Наливай.
Мы выпили еще по стакану. Он совсем не смотрел в мою сторону и вряд ли его интересовал собеседник, скорее всего, мое присутствие заставляло его произносить мысли вслух.
— Происходит авария, и ты это понимаешь. Она происходит на твоих глазах, но в замедленном темпе, — бурчал он себе под нос. — Ты ее участник, но ничего не можешь изменить, а сидишь и ждешь конца. Катастрофа неизбежна.
— Знакомая картинка. Безысходность — страшная штука. Мне везло, жизнь всегда давала выбор. Я думаю, и у тебя он был. Я есть, и я решаю. Другое дело, что кем-то мой выбор восхваляется, а кем-то порицается. Но это мое решение, и мне с ним жить. Нельзя ни на кого рассчитывать. Я тоже не верю в добро. Добро беспомощно. Уничтожить зло невозможно, оно просто существует, и с этим ничего не поделаешь. Это как смерть, которая может иметь только одно смысловое значение.
Мужик впервые взглянул на меня.
— Фу! От тебя разит неудачей.
— Ты прав.
Я порылся в карманах, нашел две бумажки по сто долларов, положил на ящик.
— Это должно тебя взбодрить.
Оставив недопитую бутылку, пошел прочь. На счет автокатастрофы мужик оказался провидцем. Из закоулка я вышел на проезжую часть и был сбит машиной. Будь я трезвым, уже не встал бы, но я вскочил на ноги. Испуганный шофер тут же изменился в лице, рассвирепел и полез на меня с кулаками. Тут я отыгрался за весь кривой день — колошматил парня, пока меня не взяли в клещи менты. Они всегда появляются тогда, когда их не зовут.
Проснулся я в вытрезвителе. Очень долго соображал, где нахожусь. Напрягая память, пытался проследить свой маршрут, с трудом восстановил события, но с отдельными пробелами. Мне выписали штраф, заставили подписать протокол, вернули паспорт и бумажник с кредитной карточкой. Деньги не отдали. Слава богу, я не таскал с собой много. Костюм восстановлению не подлежал. Первое, что я сделал, купил себе новый и дорогой. В любом случае мне придется его отдать за утраченный.
Такси довезло меня до отеля, и я час пролежал в ванной. Отмокал. В башке стоял какой-то шум, мозги не работали. Почему я не люблю напиваться? Ответ очень простой. Люблю утром просыпаться, а не приходить в себя. Побрившись, я оделся, на этот раз не забыл сделаться брюнетом и наклеить усы. С виду приличный мужик, вот только белки глаз усеяны тропинками покрасневших сосудов, но это легко скрыть за темными очками, которые я купил в бутике отеля, прежде чем выйти на улицу.
Сегодняшнее утро отличалось от вчерашнего. Город меня больше не радовал, солнце раздражало, а девушки не казались красавицами. До конторы дошел пешком и спустился на лифте вниз. Сегодня очереди в окошко приема-выдачи не было. Я отдал квиток клерку, он дал мне письмо с сургучными печатями. На этом моя миссия была закончена, но встреча с Артемом в аэропорту только завтра, билет на обратный рейс тому подтверждение. Я вспомнил о приглашении на сегодняшнюю вечеринку. Терпеть не могу светские тусовки, но как Артем Богомолов я обязан там появиться и отметиться. В конце концов, мне платят за это, а не за ночевку в вытрезвителе и не за битье витрин чужими головами. И как только мне все сходит с рук? Говорят, дуракам везет.
Весь день я шлялся по магазинам и покупал сувениры для жены Артема, а чеки складывал в бумажник. Скрывать от него я ничего не хотел, так что решил сохранить и квитанцию из вытрезвителя, но счет из ресторана, где мы сидели с Ренатой, выбросил. Там весь заказ умножался на два, жене Артема такой счет не понравится.
Вечером я взял такси и прибыл по указанному в пригласительном билете адресу. На входе мой билет сверили со списком гостей, где поставили галочку. Теперь я был спокоен, все условия нашего договора соблюдены.
В огромном фойе с колоннами и люстрами были накрыты столы а-ля фуршет и толпилась светская публика. Женщины блистали бриллиантами или подделками, а мужчины щеголяли в смокингах. Я опять оказался белой вороной, на мне был светлый костюм, купленный утром и не предназначенный для вечерних приемов. Я не ждал от обычного приглашения такой пышности. Надолго задерживаться здесь не хотелось, но в желудке урчало, а столы ломились от деликатесов. Да и пара рюмок мне не повредит. Напитки разносили на подносах, но по большей части шампанское. Одного лакея с коньяком я все же поймал и взял сразу два бокала, один выпил залпом и поставил на поднос, а со вторым направился к столу. Нет, конечно, таких типов, как я, на фуршеты лучше не приглашать.
Съев пару кусочков балыка и песочную корзиночку с икрой, потянулся за семгой, но взять не успел. Приятный женский голос за спиной тихо сказал:
— Добрый вечер, Артем. Не ожидала тебя здесь увидеть.
Я медленно выпрямился и обернулся. Передо мной стояла Рената. В вечернем платье, с ниткой жемчуга на бархатисто-белой шее она была неотразима. Мне почему-то показалось, будто я знаю ее целую вечность, и мы с ней никогда не расставались. От нее веяло прекрасным ароматом и холодом, как от Снежной королевы.
