Виктор Леденев - Адская машина
Семен быстро выдохся. Закололо в боку, пересохла глотка... Он перешел на шаг, успокаивал себя тем, что вряд ли мужик сунется к избе так рано. Еще его беспокоил Шварц, от него тоже надо было избавиться, но ведь ружье... Дал дураку, надо было припрятать по дороге, из него убирать было бы надежнее ружье-то мужика... Вот пусть и копают, если захотят, конечно.
Ну, об этом думать будем позже, сейчас надо приготовиться к встрече хозяина ружья, а там посмотрим...
Павел последние метры в кустах прополз на животе. Теперь он хорошо, на дистанции выстрела, видел дверь в избушку. Она была прикрыта. Сколько бы их там не было, надо было спровоцировать их на действия. Павел сложил руки рупором и громко крикнул:
-- Эй, подонки, что ж не встречаете гостей?
Дверь распахнулась, точно кто-то только и ждал его крика...
Алексей услышал голос отца и, не сознавая, что делает, рванул дверь, выскочил наружу. На поляне перед избой никого не было и он растерянно шарил глазами по кустам. Отец словно вырос из-под земли прямо перед ним, почти незаметный в своей камуфляжной униформе. Нервы Алексея не выдержали, он совсем по-детски вскрикнул:" Папа!" и бросился навстречу отцу...
Шварц, услышав голос Павла, сначала пугливо пригнулся, ожидая выстрела, затем заметил, как распахнулась дверь. Фрайер-то ожил, сученок! Шварц рванулся за ним. Алексей, пошатываясь, пробовал бежать к какому-то человеку в десантной форме, в котором Шварц не сразу узнал Лемешонка. Ноги Алексея заплетались, голова отчаянно моталась и он изо всех сил пытался не упасть...
За спиной сына Павел увидел Шварца с двустволкой в руках и чуть не взвыл -- Алексей шатался и почти полностью перекрывал сектор обстрела. Павел рванулся вправо, пытаясь переключить внимание Шварца на себя, закричал что-то, но Шварц был дураком...
В этом огромном теле мозгам досталась самая малая часть. Анатолий, по прозвищу Шварцнеггер, сделал последнюю в своей жизни глупость. Он увидел, как Лемешонок бросился в сторону, пытаясь заставить его, Шварца, отвлечься от бегущего фрайерка и стрелять по нему. Может он и сообразил бы, где для него была главная опасность, но для этого надо было чуть больше времени и мозгов. При полном отсутствии того и другого, в нем сработал заложенный неизвестно кем и чем инстинкт подлого убийцы: Шварц выстрелил в спину...
Алексей даже не взмахнул руками, он просто сложился вдвое и застыл на траве.
Шварц еще только переводил ствол в сторону Павла и в эти последние мгновения своей глупой и подлой жизни он увидел замедление времени. Ему показалось, что он переводит ствол с упавшего Алексея на фигуру в пятнистой одежде ужасно быстро. Сейчас он нажмет на спуск и эта фигура тоже сложится пополам и замрет на траве, ведь он даже не успел поднять ружье от бедра, лопух...
С этой нехитрой мыслью в своих крохотных иозгах Шварц и уиер. Ствол ружья Павла дернулся дважды. Первая пуля "wingstar" отбросила огромное тело Анатолия на бревенчатую стену и он на какое-то мгновение прилип к ней. Вторая пуля проделала еще одну дыру в этом, уже мертвом, теле и была лишней.
Семен услышал три выстрела, прозвучавшие быстро, один за другим, и остановился. До избушки оставалось еще метров триста и сто из них лежали через открытую поляну. Похоже, что роли переменились и теперь ему придется в открытую подходить к избе. Стреляли двое, выстрелы были немного разными: гулкий первый и посуше -- два других. Кто же выстрелил последним? Это раз. А второе неприятное открытие -- у мужика, значит, есть еще одно ружье? Хитер, сука... Одно на виду, а другое где-то прятал?
Семен, пригнувшись, стал приближаться к избе.
Павел держал голову Алексея на левой руке, а правой по-прежнему сжимал ружье, ожидая выстрелов. Было тихо и он перевернул сына на спину -- три картечины... Одна в ногу, это ерунда, другая в плечо, тоже не страшно, но вот третья... чуть ниже ребер. Изо рта Алексея показалась маленькая струйка крови. Если из легких, еще терпимо, а вот если ниже... Печень или почка? Павел лихорадочно соображал, что же делать? Ясно было одно -- оставаться на открытом месте, когда рядом бродят двое вооруженных уголовников нельзя. Так, двое или один? Один стрелял, другой лежит, а третий? Павел взглянул на дверь. В проеме двери стояла Светлана в каких-то лохмотьях... Он подхватил сына и бегом бросился к дому, не посмотрев даже толком на жену. Она вошла следои и прикрыла дверь. Павел обернулся и только сейчас разглядел ее опухшее от побоев лицо, неуверенную походку и багровые кровоподтеки на руках, ногах, груди -- разорванное грязное платье еле-еле прикрывало наготу...
-- Боже, что они с тобой сделали... родная... Помоги мне. Здесь, в кармане, пакет. Достань и перевяжи ему плечо, я посмотрю живот.
Павел задрал рубашку сына -- выходного отверстия на животе не было, плохо дело... Вот если бы была водка, влить ему сейчас хоть несколько граммов. Да и позже, когда придет в себя, не выдержит ведь болевого шока без лекарств... И нечем его снять. Он проверил бутылки, валявшиеся на полу -допивали, гады, до последней капли. Он даже застонал от бессилия помочь сыну. Светлана со слезами на глазах смотрела на отца и сына...
Павел вышел, осторожно обошел избу, брезгливо отбросив в сторону руку амбала, который так и остался лежать с недоуменным выражением лица... У дальней стены лежала короткая деревянная лестница. Павел осторожно приставил ее почти вплотную к бревнам и поднялся на несколько перекладин. Теперь его голова была на уровне кровли. Осторожно выдвинувшись вперед, он осмотрел эту сторону. Ничто не выдавало присутствия людей, только вот там, слева над кустами трещала сорока. Значит они там. Боятся выйти на открытое пространство... Пожалуй, можно успеть. Павел спустился вниз.
-- Идем, Света. Как он? Пульс есть?
-- Есть, но слабый... Прости меня, Паша!
-- За что, глупая? Помолчи лучше и помоги.
Он проверил повязки и подхватил сына на руки -- на плече нести было опасно с такой раной. Выйдя наружу, он жестом приказал жене прихватить ружье, патронташ он еще раньше набросил на шею, и показал, куда им идти. Светлана без страха вырвала ружье из руки Шварца, взглянула, не видит ли Павел, и дважды изо всей силы ударила прикладом неподвижное тело между ног...
Павел ломился через камыш, мало эаботясь о тишине. Эти не сразу осмелятся вылезти, будут выжидать, а Алексей ждать не мог. Светлана следовала за ним, он слышал ее дыхание. Вот и лодка. Павел опустил Алексея на рыбины и начал заводить мотор. Он чихал, хватал было, но никак не хотел работать. Павел прекратил бесполезные попытки и внимательно осмотрел двигатель. Так и есть, мало подкачал горючего... Мотор взвыл на холостых оборотах -- теперь эти подонки точно засекут их. Ну и пусть, даже к лучшему, осмелеют...
-- Света, родная, гони на ту сторону. Может успеешь в больницу довезти. Пожалуйста, родная...
Светлана шагнула в лодку, поцеловала Павла и взялась за румпель мотора. Резко лязгнуло сцепление, но шпонка выдержала. Лодка, мгновенно набирая скорость, развернулась и рванулась к далекому берегу, где была больница и где, быть может, ждало спасение...
Семену не было видно, что происходило за камышами, но когда лодка появилась на открытой воде, он понял -- удирает баба, мужика рядом не видно. Значит Шварцу капут... А мужик остался на берегу. Ему по камышам ползти, а я смогу бегом до избы добраться. Бегом...
Павлу не повезло. Он попытался пройти к берегу другим путем, вляпался на топкое место и теперь с трудом выбирался из густых камышей. Хватаясь за жесткие стебли, он не переставал думать о сыне: довезет его Светлана живым? Из горького опыта знал, что два таких ранения без возможности остановить внутреннее кровотечение... Шансов у сына не было. Да и у него положение было не лучше -- застрял, как приклеенный. Каждый шаг давался с трудом, нельзя было спешить. На болоте спешка плохо кончается, а умереть вот так, за здорово живешь, он просто не имел права, пока живым ходит хоть один из этих подонков, а их пока двое. И оба живы.
Павел ошибался, охоту за ним продолжал только один, зато самый опасный из этой троицы. Недостаток опыта, он восполнял звериной хитростью и избытком злобы, которая и делала его еще более опасным. Сейчас он угадал, что Павел ему не страшен, что-то там случилось, так как он уже пробежал метров пятьдесят совершенно беспрепятственно. Дверь в избушку было открыта и Семен чувствовал, что за ней никто не прячется. Подбегая к избе, он успел заметить тело Шварца в луже крови и его дважды простреленную грудь.
Только отдышавшись, он понял, что его поразило неосознанно, когда он увидел мертвого Шварца.
-- Ох, ни хрена себе, чем он стреляет, этот мужик? Такие дыры делает...
Его продрал озноб. Кажется, мужика разозлили основательно. Рано я Стаса убрал, сейчас бы пригодился, хоть отвлек бы. Теперь одному расхлебывать. Семен схватил свой "дипломат", который так и лежал в углу, судорожно рассовал по карманам деньги, документы, нож... Теперь отсюда надо было смываться и подождать мужика неподалеку, наверняка он сюда вернется... Он выглянул из двери и рывком рванулся к кустам на берегу. Из них хорошо просматривалась избушка, подходы к ней. И дистанция для стрельбы подходящая, отсюда он не промахнется.
