Донна Леон - Мера отчаяния
— А Лили?
Синьорина Элеттра пожала плечами:
— Она больше не выходит из дома одна: боится.
В настоящее время этот герой отбывал тюремный срок за то, что ранил ножом свою невесту, но Брунетти понимал, что для Лили это вряд ли имеет значение и ничего не меняет.
— Как Дзамбино отреагировал на то, что проиграл дело?
— Не знаю. Лили не говорила. — Синьорина Элеттра встала. — Пойду поищу, — произнесла она, напоминая, что их дело — обсуждать Митри, а не запуганную женщину.
— Да, спасибо. Думаю, мне стоит побеседовать с адвокатом Дзамбино.
— Как вам будет угодно, комиссар. — Она повернулась к двери. — Но поверьте мне, если в нашем мире еще остались люди с чистой совестью, то это он.
Поскольку речь шла о юристе, Брунетти придал ее словам столь же мало значения, как бормотанию сумасшедших у палаццо Болду.
17
Брунетти решил не брать с собой Вьянелло, надеясь, что так его визит к адвокату пройдет в более непринужденной обстановке, хотя и понимал, что вряд ли человек, столь искушенный в юриспруденции, как Дзамбино, смутится при виде полицейской формы. Он припомнил цитату из «Кентерберийских рассказов» Чосера — Паола часто ее повторяла, — в которой автор характеризует одного из пилигримов, Юриста: «Он казался более занятым, чем был на самом деле». Брунетти рассудил, что будет разумно сначала позвонить и предупредить адвоката о посещении, чтобы не дожидаться, пока тот закончит свои дела. Секретарь, или кто там отвечал по телефону, сказал, что Дзамбино освободится примерно через полчаса и тогда сможет поговорить с комиссаром.
Кабинет адвоката располагался на кампо Сан-Паоло, так что Брунетти рассудил, что, раз утро его окончится неподалеку от дома, у него будет предостаточно времени, чтобы пообедать. Он позвонил Паоле и сообщил ей об этом. Они обсуждали только время и меню.
Закончив разговор, Брунетти отправился в комнату для младшего офицерского состава и застал там Вьянелло за чтением утренней прессы. Услышав шаги комиссара, сержант поднял глаза и свернул газету.
— Что-нибудь интересное? — спросил Брунетти. — Я не успел просмотреть.
— Нет, все идет на спад, вероятно, потому, что сказать им нечего. По крайней мере до тех пор, пока мы не арестуем кого-нибудь.
Вьянелло хотел было встать, но Брунетти остановил его:
— Не беспокойтесь, сержант. Я собираюсь заглянуть к Дзамбино. Один. — И, не дав ему возразить, добавил: — Синьорина Элеттра обещала как следует заняться финансовой деятельностью Митри — думаю, вам следует пронаблюдать, как она это делает.
Вьянелло не так давно заинтересовался, как синьорина Элеттра добывает сведения при помощи компьютера и многочисленных друзей, в том числе тех, с которыми познакомилась по Интернету. Казалось, национальный и языковой барьеры уже не мешали свободному обмену информацией, часто весьма ценной для полиции. Попытки Брунетти приобщиться к этому таинству потерпели крах, отчего энтузиазм Вьянелло его радовал. Он хотел, чтобы кто-нибудь еще научился делать то, чем в совершенстве овладела синьорина Элеттра, или хотя бы понял, как она это делает, на случай если придется работать без нее. При мысли об этом он помолился про себя, чтобы такого никогда не произошло.
Вьянелло аккуратно сложил газету и положил ее на стол со словами:
— С радостью. Она уже многое мне показала, но есть еще ресурсы, к которым она прибегает, когда обычные способы не срабатывают. Дети в восторге! Раньше они все время дразнили меня за то, как мало я разбираюсь в тех программах, что они приносят домой из школы, и не понимаю их разговоров. Теперь приходят ко мне и просят помощи, если у них что-нибудь не выходит или не удается получить доступ к ресурсу. — Он, сам того не замечая, использовал лексику, которой они с синьориной Элеттрой пользовались в поиске информации.
Брунетти, почему-то почувствовавший себя некомфортно от этого разговора, простился с сержантом и покинул здание квестуры. На улице его поджидал одинокий оператор с камерой, но в это время он пытался прикурить сигарету и потому повернулся спиной к входу, чтобы укрыться от ветра, так что Брунетти смог проскользнуть мимо незамеченным. Когда комиссар добрался до Большого канала, там свистел такой ветер, что он раздумал садиться на вапоретто, перешел мост Риальто и отправился к адвокату пешком. Не обращая внимания на окружавшие его красоты, он размышлял над вопросами, которые задаст Дзамбино. Лишь однажды он отвлекся от своих мыслей — когда увидел на одном из прилавков белые грибы и понадеялся, что Паола тоже их заметит и подаст на обед вместе с полентой, кашей из кукурузной муки.
Он быстро прошел по Ругетта, мимо улицы, на которой жил, и по подземному переходу поднялся на кампо. Листья с деревьев уже давно облетели, просторная площадь казалась голой, и по ней из конца в конец гулял ветер.
Кабинет адвоката располагался на втором этаже палаццо Соранцо. Добравшись до него, Брунетти с удивлением увидел, что дверь ему открывает сам Дзамбино.
— А, комиссар Брунетти, как я рад! — проговорил адвокат, крепко пожимая руку своему гостю. — Сказать, что я рад знакомству было бы неточно — ведь мы уже встречались, но я рад, что вы пришли побеседовать со мной.
Во время их первой встречи Брунетти больше разглядывал Митри, а на адвоката особенного внимания не обратил. Сейчас он видел: перед ним стоит невысокого роста коренастый мужчина, по внешности которого можно судить, что живет он в достатке и не особенно утруждает себя физическим трудом. Брунетти показалось, что на адвокате тот же самый костюм, что и в день визита в кабинет Патты, но биться об заклад комиссар бы не стал. Голова Дзамбино с начинающейся лысиной выглядела неестественно круглой, то же самое впечатление производили лицо и щеки. Глаза у него были женские: с густыми ресницами, миндалевидные, ярко-синие и необычайно красивые.
— Спасибо, — поблагодарил Брунетти, оглядывая комнату. Помещение поразило его своей простотой: так, по его представлениям, могла выглядеть приемная врача, только что окончившего медицинский институт и открывшего собственную практику. Металлические стулья с сиденьями и спинками из пластика, без особого успеха маскировавшегося под дерево. В центре приемной — один-единственный низкий стол, на нем — несколько экземпляров старых журналов.
Адвокат проводил его до дверей кабинета. Все стены комнаты, от пола до потолка, закрывали полки с книгами: всевозможные юридические материалы, досье, своды итальянских законов гражданского и уголовного права. Четыре или пять раскрытых томов лежали на столе у Дзамбино.
Комиссар сел на один из стульев для посетителей, адвокат обогнул стол, опустился в свое кресло и закрыл все книги, сунув меж нужных страниц небольшие листочки бумаги, прежде чем сложить их в стопку.
— Не станем тратить время понапрасну. Думаю, вы пришли поговорить о Dottore Митри, — начал Дзамбино. Брунетти кивнул. — Хорошо, тогда скажите мне, что конкретно вы хотите знать, а я постараюсь помочь вам, если смогу.
— Вы очень любезны, адвокат. — Брунетти решил не скупиться на вежливые формулировки.
— Любезность тут ни при чем, комиссар. Мой долг гражданина и юриста — оказывать вам содействие в поисках убийц Dottore Митри.
— Вы не называете его Паоло, адвокат?
— Кого, Митри? — переспросил тот. Брунетти кивнул, и он объяснил: — Нет. Dottore Митри был моим клиентом, а не другом.
— Быть может, существует какая-то причина, по которой он не стал вашим другом?
Дзамбино слишком долго проработал адвокатом, чтобы удивляться подобным вопросам, поэтому ответил спокойно:
— Нет, никакой причины не существовало, просто мы с ним никогда раньше не пересекались, до того как он обратился ко мне за советом по поводу инцидента с туристическим агентством.
— Как думаете, вы с ним могли бы стать друзьями? — поинтересовался Брунетти.
— Мне трудно строить догадки на этот счет, комиссар. Мы разговаривали с ним по телефону, один раз встретились, а потом вместе отправились к вице-квесторе, так что я понятия не имею, могли бы мы стать друзьями или нет.
— Ясно, — отозвался Брунетти. — Не могли бы вы объяснить мне, как он решил поступить в отношении того, что вы называете «инцидент с туристическим агентством»?
— По поводу выдвижения обвинений?
— Да.
— После разговора с вами и беседы с вице-квесторе я предложил ему подать иск о возмещении убытков за разбитую витрину и потери в бизнесе, какие, по его мнению, это происшествие повлекло за собой. Ему причитался процент от оборота, а вот замена стекла полностью входила в его обязанности, так как он являлся владельцем помещения, занимаемого агентством.
— Вам было трудно убедить его, адвокат?
— Вовсе нет, — ответил тот, словно ждал подобного вопроса. — Я бы сказал, что он и сам принял такое решение еще до разговора со мной и хотел только, чтобы юрист подтвердил правильность его мнения.
