Наталья Александрова - Клинок князя Дракулы
Говорили о Дракуле, что он справедлив, но суров.
При свете дня его подданные старались не попадаться на глаза правителю, чтобы не коснулась их его суровая справедливость. Ночью же они запирали двери и окна, не выходили на улицу без крайней надобности, потому что знали: едва зайдет солнце, как на смену суровому Дракуле приходит другой владыка, еще более беспощадный.
По ночам на улицах Тырговиште хозяйничал вампир.
Утром нередко находили на городской площади или в темном проулке мертвецов с прокушенной шеей, мертвецов с белым, как мел, лицом. Это были либо странники, ничего не знающие о вампире, либо те, кто вышел на улицу по легкомыслию или же по крайней необходимости.
Мертвецов этих не хоронили по христианскому обряду. Им отрубали голову, протыкали грудь осиновым колом, а затем опускали гроб в речные воды. По старинному поверью, только так можно хоронить тех, кого убил вампир. Если же этого не сделать – на следующую ночь мертвец оживет и сам станет вампиром.
Жители города знали, что вампир – умерший брат правителя, и так велик был страх перед Дракулой, что никто не смел просить у него помощи от ночной напасти.
Как-то единственный сын одного богатого горожанина вернулся на родину из дальней поездки. Когда он подъехал к городским воротам, уже стемнело. Он спешился и пошел к дому своего отца, удивляясь, что улицы города совершенно безлюдны.
«Неужели чума опустошила мой город? – думал молодой человек, проходя по узкому переулку возле городской стены. – Или жестокие враги вырезали жителей?»
Беспокоясь о своих близких, он торопливо шел вперед и не оглядывался. Поэтому не заметил он тени, которая скользила по его пятам. Он уже подходил к крыльцу отцовского дома, когда эта тень метнулась вперед и острые зубы вонзились в горло.
Утром слуга открыл двери и увидел на пороге тело молодого господина. Горло его было прокушено, лицо бело, как дорогое голландское полотно.
Отец долго рыдал над телом единственного сына.
Потом он взял это тело и пошел в замок Дракулы.
Все подданные боялись правителя, и несчастный отец боялся его, но ему уже нечего было терять.
Войдя в покои Дракулы, он положил тело сына на каменный пол и низко склонился перед правителем.
– Зачем ты принес сюда этот труп? – мрачно спросил его Дракула. – Чего ты от меня хочешь, купец?
– Я прошу справедливости, великий государь! – отозвался несчастный отец, не поднимая глаз на владыку.
– Знаешь ли ты, что справедливость не знает снисхождения?
– Знаю, великий государь!
– Тогда говори.
И несчастный отец рассказал Дракуле, что его единственный сын вернулся домой из далеких стран живым и здоровым и погиб на крыльце родного дома, убитый вампиром.
– Так что теперь, великий государь, я даже не могу похоронить его по христианскому обряду.
– Чего же ты хочешь от меня, купец? – спросил Дракула, нахмурившись.
– Ты справедлив, великий государь. Поступи же по справедливости. Вели выкопать тело твоего брата из могилы, вели отрубить ему голову, проткнуть его грудь осиновым колом и опустить труп в речные воды. Вели освободить город от вампира.
– Ты не знаешь, о чем просишь, купец! – сурово ответил Дракула.
– Я прошу о справедливости. Справедливость не знает снисхождения.
– Верно, справедливость не знает снисхождения, когда речь идет о крестьянине или торговце, о простом воине или даже о знатном боярине. Но меня это не касается. Я сам решаю, что справедливо и что несправедливо. Я не позволю и пальцем прикоснуться к телу моего возлюбленного брата.
– Будь же ты проклят! – проговорил несчастный отец.
И Дракула ничего ему не ответил и не приказал его казнить, а велел просто выгнать из замка, потому что знал, что никакая казнь не устрашит отца, потерявшего единственного сына.
Следователь Малашкин отличался фантастическим упорством и дотошностью. Занимаясь расследованием, он не оставлял без внимания ни один след, ни одну зацепку. Поэтому, как только у него оказалось немного свободного времени, он залез в Интернет, чтобы выяснить все, что можно, про загадочный Институт особых исследований, НИИОИ, про который узнал от краеведа со смешной фамилией Сыч.
Но Всемирная сеть, которая знает все обо всем, в этом случае не порадовала Малашкина обилием информации. Ему удалось найти единственную ссылку десятилетней давности, где сообщалось, что НИИОИ срочно требуется сотрудник в отдел кадров. Там был указан телефон и адрес института.
Телефон, который набрал Малашкин, не отвечал, и тогда он решил съездить по указанному в ссылке адресу – набережная Обводного канала, дом сто семьдесят один.
Но перед этим заехал в больницу, чтобы повидать врача Арсения Никодимовича, который преступно долго тянул с выдачей заключения о смерти.
– Ну, что вы можете мне сказать по поводу умершей кладовщицы? – приступил Малашкин к врачу.
– Да черт ее знает… – врач выглядел смущенным и слова произносил неуверенно, – понимаешь, старуха была крепкая, никаких болезней я у нее особенных не нашел. Так, возрастные изменения, что у всех… Не могла она в одночасье помереть…
– Убили ее, что ли?
– Так тоже никаких повреждений! Такое впечатление, что всю кровь из нее выкачали!
– Тогда так и пиши – умерла от потери крови! – против обыкновения Малашкин повысил голос.
– Ага, а где она – кровь эта? – закричал врач. – Вот такая лужа должна быть! А ее нету! Сами же однозначно определили, что убили старуху в кладовой! Черт знает что!
Против обыкновения Малашкин был с ним полностью согласен. Но все же потребовал срочно прислать официальное заключение, потому что в деле должен быть порядок. Сам же решил все же выяснить кое-что насчет пропавшего без вести Орлана Н. Г. И дал указания Михалычу.
С утра следователь Малашкин отправился в НИИОИ.
Нужный ему дом оказался старинным особняком, расположенным рядом с заброшенным складом.
Однако перед входом в этот особняк вместо скромной таблички с сокращением НИИОИ красовалась бронзовая доска с надписью:
«Бизнес-центр Магистр».
Малашкин расстроился, но решил довести дело до конца.
Он вошел в двери бизнес-центра и прямиком направился к стойке администратора.
За стойкой сидел кудрявый молодой человек в темном офисном костюме. Лицо его чем-то неуловимо напоминало баранью морду. При виде Малашкина он натянул на это лицо дежурную улыбку, отчего сходство с бараном стало просто удивительным. Однако администратор разглядел поношенный и недорогой костюм следователя, его унылый и явно непроцветающий вид, и улыбка слиняла за ненадобностью.
– Торговым агентам вход запрещен, – процедил молодой человек неприязненно.
– Я что, похож на торгового агента? – сухо осведомился Малашкин.
– Тем более, – ответил администратор непонятно.
Однако когда Малашкин предъявил свое служебное удостоверение, молодой человек снова подтянулся. Правда, вместо дежурной улыбки на его лице появилось выражение испуганного подобострастия.
– Наш бизнес-центр на самом лучшем счету, – забормотал он. – Мы своевременно выполняем все распоряжения… а если кто-то из арендаторов нарушает, то мы тут ни при чем…
– Я по другому вопросу, – успокоил его Малашкин. – Меня интересует институт, который прежде располагался в этом здании. Что с ним стало, куда он переехал…
– Институт? – на лице администратора проступило искреннее удивление, какое появилось бы у барана, если бы вместо свежей травы перед ним вырос такой же свежий номер газеты «Нью-Йорк Таймс». – А разве здесь был какой-то институт? Я тут работаю только два года… я думал, тут всегда был бизнес-центр…
– Ага, еще в девятнадцатом веке… – пробормотал Малашкин.
– А разве нет? Ну, в общем, я не в курсе. Это вам, наверное, нужно обратиться к Нелли Ивановне.
– А кто это – Нелли Ивановна?
– Заместитель директора по общим вопросам. Она здесь работает с самого основания, она все знает.
– И где мне ее найти?
– К сожалению, нигде, – администратор вздохнул, – Нелли Ивановна в отпуске, на Сейшелах.
– А кроме нее, кто-нибудь есть?
– Конечно, есть! – молодой человек засиял. – Есть еще Альберт Иванович, заместитель директора по организационным вопросам. Только… – сияние потускнело, как старое серебро, – только он, к сожалению, тоже в отпуске, на Мальдивах.
– А директор? Или он на Канарах?
– Нет, отчего же! Директор, Генри Вильямович, в Майами. Он там постоянно живет, он, вообще-то, гражданин Соединенных Штатов.
– Так что – кроме вас, здесь вообще никого нет? – осведомился Малашкин, понемногу теряя свое знаменитое терпение.
