Ольга Володарская - Его величество случай
– Вы в это верите?
– Хорошая версия, мне она кажется самой перспективной.
– А мне нет, – выпалила Аня. – Я уверена, что пострадала Голицына из-за меня.
– А вы-то тут при чем?
– Кому-то очень не хотелось, чтобы я узнала правду о себе! Именно поэтому Лизавету Петровну убили именно сегодня…
– Аня, Аня, – предостерегающе замахал рукой Петр, для чего ему пришлось оторвать ее от руля. – Не надо фантазий! Они попахивают манией величия…
– Никакие это не фантазии, а мания величия тут вообще ни при чем, – нахохлилась она. – Просто две смерти, ее и бабы Лины, как-то связаны. А единственное связующее звено между ними – это правда обо мне.
– Таких звеньев гораздо больше, просто вы не видите. Первое, они давно знакомы, значит, у них могли быть общие недруги. Это, конечно, самое слабое звено, но все же… Второе, обе жили в одиночестве, значит, могли стать жертвами случайных грабителей и мошенников – одинокие старухи в наше время относятся к группе риска. И, наконец, третье, обе они владели антикварными вещичками, обе были клиентками ломбардов, то есть могли попасть в поле зрения одного и того же алчного человека или банды грабителей, работающих в связке с ювелиром. Последнее как раз наиболее вероятно.
– Очень складно, – кивнула Аня. – Только вы одного не учли, а именно: ни один грабитель, работающий в связке с ювелиром, не зарежет свою жертву старинным кинжалом!
– Голицыну убили кухонным ножом.
– Ее да, а Элеонору Георгиевну раритетным кинжалом. Как сказали о нем менты: старинное боевое оружие, стоит бешеных денег…
– Я не знал об этом, – признался Петр. – Мне просто сообщили, что ее убили ударом ножа в сердце…
– И ту, и другую, заметьте, Петр Алексеевич, и ту, и другую убили ударом ножа в сердце! Вам не кажется это странным? Две давние подружки в один месяц умирают одинаковой смертью…
Петр задумался. Если Анины размышления верны, то дело принимает скверный оборот. Он-то считал, что смерть обеих подруг лишь нелепая случайность, а теперь получается – не случайность, и не нелепая, а закономерность. И еще: убийство Новицкой имеет смысл, то есть ее могли убрать жаждущие мифических бриллиантов родственники (они же не знали, что старуха ничего им не оставила), но зачем зарезали Голицыну, у которой никаких наследников не было? Напрашивается вывод: чтобы заткнуть рот. Но заткнуть, предварительно выманив какую-то информацию – следы пыток на теле говорят сами за себя…
Что же хотел узнать убийца: местонахождение фамильных драгоценностей или правду об Анином происхождении?
– Аня, знаете что… – заговорил Петр после долгих раздумий. – Давайте-ка съезжайте с квартиры. Зря мы поторопились с вселением!
– Почему? Вы же сами говорили, что проблем не будет…
– Юридических нет, но вы можете пострадать… И почему я раньше об этом не подумал?!
– Я могу пострадать и вне квартиры. Если кто-то меня вознамерится убить, то убьет. Либо по дороге на работу, либо на пути домой. Меня можно сбить машиной, сбросить под поезд метро, стукнуть кирпичом по голове, подкараулив в темном переулке…
– Все равно вам лучше вернуться в коммуналку, там, по крайней мере, вы проживаете не одна, у вас куча соседей…
– Петр Алексеевич, я не думаю, что убийца будет охотиться и за мной. Зачем ему это?
– Мы не знаем причины, по которой он убил двух старушек… Если все дело в драгоценностях, то вы будете следующей жертвой.
– Но мы даже не уверены в том, существуют ли они на самом деле!
– Мы не знаем, но убийца, судя по всему, уверен в их существовании, поэтому вам лучше переехать…
– Я сдала свою комнату, о чем уже говорила, так что я остаюсь в квартире Новицкой, – твердо сказала Аня.
Похоже, эту девушку трудности закаляют. Если так пойдет, через годик-другой она даже перестанет вздрагивать, услышав грубый окрик.
– Хорошо. Только пообещайте мне не лезть ни к кому из своих предполагаемых родственников с расспросами о вашем происхождении. Не говорите им о бабушкином письме. Любой из них может быть убийцей.
– Поздно.
– В каком смысле?
– Эдуарду Петровичу я уже растрепала. – Она опустила голову на приборную доску, прислонилась к ней лбом и тихо сказала: – И он знал о том, что я еду к Голицыной.
Петр шумно втянул носом воздух. Значит, это Вульф убийца! Конечно, больше некому. Елена Бергман привыкла решать проблемы цивилизованно, Сергей Отрадов слишком далек от семейных дел, двадцать лет не виделся ни с одним из родственников, у Дениса кишка тонка, у Ефросиньи с кишкой полный порядок, но она вряд ли пойдет на такое грязное убийство, статистика показывает, что женщины, как правило, убивают при помощи ядов, если, конечно, действуют не в состоянии аффекта…
Значит, Вульф. Вернее, не он сам, а его мальчики. Вопрос – зачем ему понадобилось убивать двух старух, которые и без его помощи скончались бы через пару лет? Из-за драгоценностей? Не смешите! Эдуард Петрович, если б захотел, мог бы скупить весь золотой запас Кремля. Из мести? Мать свою он, говорят, ненавидел, но сомнительно, чтобы пошел на ее убийство – это даже по их воровскому кодексу недостойное дело. Тогда что остается? А ничего, ведь Аня с ее правдой для Вульфа букашка, которую и прихлопывать неохота.
– Петр Алексеевич, – подала голос «букашка». – Я и не заметила, что мы приехали.
– Да? Мы приехали.
– Я пойду?
Она потянулась к дверце, но Петр перехватил ее руку.
– Сначала пообещайте мне, что не будете ничего предпринимать без моего ведома, – проговорил он, пристально глядя ей в глаза.
– Обещаю. Но и вы поклянитесь, что поможете мне. – Аня умоляюще на него воззрилась. – Пожалуйста, помогите…
– Я сделаю все возможное.
– Спасибо, – сердечно поблагодарила она.
– Пока не за что. – Петр отпустил Анину руку, предварительно ее пожав, и когда она распахнула дверку, решительно заявил: – Давайте, Аня, я вас провожу до квартиры, чтобы мне было спокойнее.
Аня не стала спорить, более того, согласилась с явной радостью, наверное, несмотря на браваду, она боялась входить в подъезд одна, тем более что лампочка в нем горела только на площадке третьего этажа.
Спотыкаясь, они добрели до квартиры, Петр подождал, когда девушка отопрет дверь, дождавшись, первым вошел в прихожую, осмотрел комнату, кухню, санузел, даже выглянул на балкон, к великому своему облегчению, никакого киллера за занавеской не обнаружил, поэтому ушел от Ани с относительно спокойной душой.
Дусик
Когда к подъезду подъехал новехонький «Пежо», Дусик спрятался за толстый ствол тополя, росшего в палисаднике. Ему нельзя рисоваться! Конечно, сейчас его трудно узнать: он напялил на голову кроличью шапку-ушанку, замотал пол-лица шарфом, водрузил на нос огромные очки, замаскировался, словом, но все равно боялся, что кто-нибудь его признает. Как-никак он звезда! Пока звезда…
Да, его еще помнят, и песню его хитовую до сих пор нет-нет да прокрутят на радио. Но не пройдет и года, как певец Дэнис пополнит ряды неудачников, звезд-однодневок, калифов на час… Сколько их было таких, ярких, любимых, популярных? Сотни! И где они теперь? Кто в заштатных клубах выступает, кто спился, кто обкололся, а кто и дуба дал. Трудно удержаться на плаву, но еще труднее остаться для своего продюсера единственным и неповторимым. Они так ветрены и так порочны! Стоит тебе немного постареть, слегка пополнеть, как тебя выбрасывают на помойку! Вот взять, например, его продюсера. Уж как он любил своего Дусика, как восхищался его огромными голубыми очами, русыми локонами, белоснежной кожей, хрупким мальчишеским телом. «Ты мой идеал, – говорил он. – Мой белокурый ангел…»
И что же теперь? А теперь он восхищается раскосыми карими глазками, прямыми черными патлами, желто-смуглой кожей, мускулистым телом некоего Батыра-Бакыра. Как, интересно, он его называет? Мой Чингачгук? Мой Чингисхан? Мой Будда?
Как бы ни называл, все равно белокурый ангел Дэнис разжалован в простые смертные и изгнан из рая! Вот так-то!
Но Дэнис не дурак, он сам может о себе позаботиться. И композиторов найти, и аранжировщиков, и клипмейкеров – связи в шоу-бизнесе у него есть, единственное, с чем возникли трудности, так это с деньгами. Кто бы мог подумать, что такому блестящему молодому человеку, как певец Дэнис, будет настолько сложно раздобыть бабки. Гребаные двести штук баксов – больше не надо! Но даже такую мелочовку негде надыбать!
А он пытался. Сначала пошел на поклон к своему самому страстному поклоннику, старому жирному Гоги, владельцу нефтяного концерна, этот вурдалак давно пытался затащить Дэниса в койку, но он не давался из боязни, что в самый ответственный момент блеванет от отвращения. Когда настали трудные времена, со своими рвотными позывами Дусик планировал справиться. Не справился. Облевался, только не в постели, а в ванной, когда Гоги ему в деньгах отказал, ограничившись паршивеньким «Ролексом» в подарок.
