Анна и Сергей Литвиновы - Золотой песок времени (сборник)
Полина и этого не скрывала: неудачи у нее бывали. Буквально недавно пришлось прерывать беременность у одной из суррогатных мам. Потому что стало доподлинно известно: ребенок, которого та вынашивает, совершенно нежизнеспособен. И куда гуманнее его просто не рожать, чем питать бессмысленные иллюзии и все равно потерять сразу после рождения… Для родителей эта новость стала шоком, они во всем обвинили Полину: якобы та не предусмотрела, подсунула им «бракованный эмбрион и больную мамашу». И хотя все врачи в голос твердили, что обвинять здесь можно только самих заказчиков (поздновато делать детей в возрасте за сорок, слишком высока вероятность генетических отклонений), убедить в этом разочарованную чету оказалось невозможно. Безутешный отец объявил в ее офисе:
— Вы лишили нас последней надежды, и мы этого вам никогда не простим.
Этот человек мог бы ей мстить: настучать в налоговую, наслать на ее фирму бандитов, даже убить — но лично ее. Что ему до совершенно посторонних женщин? Для этого надо быть абсолютно сумасшедшим. А мужчина был нормальным.
Потому Полина продолжала повторять назойливым следователям, что знать не знает, даже предположить не может, кто мог пойти на такое…
Правда, было еще кое-что, о чем Полина милиционерам рассказывать не стала.
За неделю до убийства она получила эсэмэску с незнакомого номера. Текст был коротким, всего одно слово: «ЗРЯ». Полина не поленилась пробить телефон, с которого пришло послание, по всем возможным базам. И выяснила: принадлежал номер некоему Иванову Петру Кирилловичу, сорок второго года рождения. Причем Петр Кириллович скончался еще в прошлом году. А последний звонок со своего телефона сделал за день до смерти. С тех пор аппарат был выключен. Как оставался выключенным и сейчас… Воскрес лишь на миг — чтобы отправить странное послание. В чьих руках телефон сейчас? Этого Полина узнать не смогла.
…А через пару дней после убийства ей пришло еще одно письмо. На этот раз по почте. В обычном конверте, напечатано на принтере, на стандартном листке бумаги. Текст очень короткий: «ЭТО ТЕБЕ ЗА МАТВЕЯ». Без подписи.
И тут уж она поняла все окончательно.
Конечно, никакой это не конкурент, никакой не разочарованный отец…
Это — прошлое, которое Полина изо всех сил пыталась забыть, но которое все равно всплыло из небытия и мертвой хваткой вцепилось в горло.
* * *Четырнадцать лет назад
Полина и Ольга познакомились на вступительных экзаменах. Технологический институт, конечно, не МГУ, конкурс ниже в разы, но обстановочка все равно была нервной. Самые испуганные даже группы поддержки с собой привели. Иных девчонок сопровождали молодые люди, а кое-кто, по виду ботаники, вообще с мамочками явились. Хотя смысл? Профильный, самый важный экзамен, математика — он все равно письменный. И в аудиторию пускают лишь по паспорту с экзаменационным билетом. А туалет (где бы можно было перемолвиться словцом с помощником) охраняет кордон бдительных старшекурсников.
Хотя одной, конечно, страшновато. И неуютно. Ведь уже август, большинство вузов прием закончили. Срежешься сейчас — весь год будешь считаться неудачницей. Мама, правда, вчера утешила, что без проблем найдет ей работу, но лучше ведь хоть в каком институте учиться, чем драить полы в подъездах или отвечать в чахлом офисе на телефонные звонки…
Полина смолила на крыльце последнюю — перед экзаменом! — сигарету и изо всех сил пыталась сосредоточиться. В математике она, конечно, не ас. Утешало одно: соперники, нервно дымящие вокруг, тоже не производили впечатления Лобачевских. А конкурс — всего два человека на место. И неужели же Полина со своими твердыми четверками как по геометрии, так и по алгебре не обойдет, скажем, вот этого якутского мальчика, который и по-русски-то с трудом говорит? Или великовозрастного, явно после армии, парня, который тупо бормочет себе под нос: «Биссектриса — это крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам…» Или вон ту блондинку с фарфоровым личиком и взглядом абсолютной Барби?.. Явно ведь полная тупица и понимает это, вон, уже все губы себе искусала и одежду постоянно теребит — явно для того, чтоб промокнуть вспотевшие от страха ладошки.
Поля даже немного порадовалась собственному внутреннему спокойствию. А блондинке (их места оказались за соседними партами) сочувственно шепнула:
— Да не дрейфь ты! За четыре часа хоть что-нибудь да решишь!
— Ага, решу, — вздохнула та. — У меня такой мандраж, что все из головы вон. Даже чему «пи» равно, не могу вспомнить.
Ну, если человек три и четырнадцать в голове удержать не в состоянии, значит, явно не конкурент. Или светловолосая красотка просто дурочку валяет?..
Впрочем, тут раздали задания, и Полине мгновенно стало не до соседки. Быстро просмотрела свой вариант и поняла: ее школьных четверочных знаний здесь явно маловато. Интегралы, сложные дроби, совсем уж навороченная геометрия… Половину примеров нужно сразу пропускать, иначе вообще завязнешь!..
А Барби, наоборот, — Поля увидела краем глаза, — сидит абсолютно спокойная, сосредоточенно что-то кропает на своем листке. Специально, что ли, глупой курицей прикидывалась, как частенько делают блондинки?
…Четыре часа пролетели одним мгновением, и вот уже строгая институтская преподша кричит: «Время вышло! Сдаем работы!» А помогающие надзирательнице старшекурсники спешно собирают листки с заданиями. Поля, пока до нее не дошли, лихорадочно пыталась подсчитать: сколько же примеров она успела решить? Явно меньше половины, да и совсем не факт, что правильно… Впрочем, блондинка тоже накропала негусто. Полина с удивлением увидела — та сдает почти совсем пустые страницы. Да еще и очкастый студент, собиравший листки, задержался взглядом на ее работе и насмешливо фыркнул:
— М-да, милочка… А вы уверены, что длину окружности нужно рассчитывать по формуле пи-эр-квадрат?
А девица лишь насмешливо фыркнула:
— Да что б ты понимал!
И выглядела при этом абсолютно довольной.
Вот странный человек! Зачем переться в технический вуз, если даже самых элементарных вещей не знаешь?..
А когда уже выходили из аудитории, Полина заметила еще кое-что. Блондинка украдкой пожала руку какому-то неприметному парню, тоже из абитуриентов. И шепнула тому: «Все супер!»
И чего же это, интересно, у нее супер?..
…В следующий раз Поля встретилась с куклой Барби три дня спустя — опять в толпе поступающих. Сегодня все волновались еще круче — с минуты на минуту деканат обещал вывесить результаты. Полина переживала ужасно. Потому что дома, в спокойной обстановке, обдумала свои решения и поняла, что напортачила даже больше, чем казалось в аудитории. О четверке можно и не мечтать, трояк в лучшем случае, а скорее всего — пара. Вот мама расстроится!..
А блондинке, видно, расстраивать некого. Смолит свою коричневую папироску, вся такая сияющая, счастливая, голубыми глазищами радостно хлопает…
— Что, думаешь, у тебя? — поинтересовалась мимоходом Полина.
— О-о-о… — загадочно протянула Барби. — Боюсь загадывать, но, наверно, «пять».
— Да ладно! — хмыкнула Поля. — Я ведь видела: ты почти пустой листок сдала. И длину окружности считаешь по формуле пи-эр-квадрат.
— Тсс, не болтай! — цыкнула на нее девушка. И подмигнула: — Вот увидишь: у меня все равно пятерка будет!
Блатная, что ли, какая-то? Кто-то из проверяющих преподавателей за нее все решил? Да нет, не может быть. Работы ведь зашифрованы, оценки выставляет не один человек, а целая комиссия. Да и одежда на девчонке пусть и блестит шикарно, но приобретена явно на Черкизовском рынке…
Вот чудеса: странная девица действительно получила пятерку! Причем высших баллов на триста человек абитуриентов поставили всего несколько… Правда, к счастью для Поли, «бананов» тоже оказалось больше половины, поэтому ее собственный «троячок», считай, сделал ее студенткой. Однокурсницей блондинки. Как же, интересно, той удалось прорваться?..
— Колись, — пристала Полина.
И девчонка ломаться не стала:
— Вообще элементарно! За меня Костик, брат подруги, все решил! А он какой-то олимпийский чемпион, в смысле, по математике. И вообще уже на четвертом курсе учится.
— Но… как? В аудиторию не пускали же никого… И в туалет только с конвоем… — продолжала недоумевать Поля.
— Да проще пареной репы. Взял в ректорате аттестат школьный, вроде как копию сделать, и тоже документы в наш институт подал. Вроде как сам поступает. На экзамене сел позади меня. А когда задания раздавали — мы с ним просто поменялись. Я его вариант решала, а он — мой.
— Ну, ничего себе! — выдохнула Полина. — Мне бы и в голову ничего подобного не пришло!
— А тебе-то зачем? По тебе сразу видно: на «трояк» уж точно сама нарешаешь. А у меня с математикой вилы…
