Ольга Володарская - Король умер, да здравствует король
– Серый, это я!
– Саня? – переспросил Сергей удивленно. – Ты в Москве?
– Только сегодня прилетел...
– По делам или?..
– Или, Серый, или, – ответил Алекс торопливо. – Сам же говорил, что батя захворал, вот я и примчался...
– Он всего лишь простудился, Сань, ничего серьезного...
– Знаешь, Серый, в таком возрасте...
Он тяжело вздохнул – Сережка и его отец были единственными близкими ему людьми, и Алекс очень ими дорожил. Особенно старшим Дубцовым. Наверное, потому, что знал, что тому осталось немного. Отцу (хоть он и был приемным, Алекс называл его папой) было уже восемьдесят девять, и в последнее время он часто болел, хотя держался молодцом, бодрился и никогда не признавался в том, что плохо себя чувствует.
– Ты где сейчас находишься? – поинтересовался Сергей.
– У метро «Динамо».
– Что ты там забыл?
– По старой привычке вышел, – хмыкнул Алекс.
Здесь, на «Динамо», когда-то жила его любимая женщина. Она была замужем и не хотела разводиться, хотя уверяла, что обожает Алекса. Их отношения тянулись два десятка лет и закончились совсем недавно. Алекс смертельно устал быть «на подхвате» и явился инициатором разрыва. Его избранницу звали Еленой. Они познакомились во время учебы в институте. Леночка тогда была первокурсницей, а Алекс дипломником. Он был старше ее на девять лет (Данченко поступил в вуз после армии), но чувствовал себя с ней первоклассником. Лена была очень умной и развитой девушкой, к тому же первой красавицей на курсе. Она писала стихи и великолепно играла на гитаре. Алекс увидел ее впервые на концерте, посвященном 8 Марта. И влюбился так, что не мог ни есть, ни спать. Страдал несчастный влюбленный целый месяц, боясь подойти и пригласить девушку на свидание, пока к нему на помощь не пришел брат Сергей. Тот был младше Александра на два года, но слыл ушлым. Разбитной, веселый, спортивный, он всегда был в центре событий. И с девушками, в отличие от Алекса, не робел. Вот и перехватил красавицу Леночку в столовой, чтобы от имени брата позвать на свидание. И та, как ни странно, отказом не ответила. Оказалось, ей давно нравился серьезный, вдумчивый и весьма привлекательный, но неуверенный в себе Саша Данченко.
Они сходили в кино, потом в кафе, затем в парк. На третьем свидании Лена пригласила Саню к себе домой. Там все и произошло. Алекс был ее первым мужчиной. Короче, она потеряла невинность! И так им обоим это понравилось, что свидания стали повторяться, а через два месяца (как раз пришло время летней сессии) Лена поняла, что беременна. Алекс был на седьмом небе от счастья! Он хотел жениться. Но Лена, уже тогда поражавшая всех здравым смыслом, решила, что становится матерью ей пока рано, и сделала аборт. Саня смертельно оскорбился и перестал с ней встречаться. Лена, хоть и переживала, постаралась сделать вид, что ей до этого нет никакого дела, и с головой ушла в учебу. А пока она грызла гранит науки, разочарованный Саня сделал решительный шаг к карьере разведчика – поступил в Высшую школу КГБ.
Встреча давних влюбленных состоялась через семь лет на вечере выпускников института. Лена тогда уже вышла замуж, родила, а Саня только собирался связать себя узами брака. И вот они встретились. Данченко, как увидел свою ненаглядную, сразу забыл о невесте и пошел за Леной, как крыса за дудочкой Нильса. Разгорелся нешуточный роман. Алекс бросил невесту. А вот Лена уходить от супруга не захотела. У них был совместный ребенок, да и жили они неплохо. Короче, Алекс остался на положении любовника и пребывал в этом качестве многие годы...
Он расставался с Леной. Иногда надолго. Порой они не виделись по нескольку лет. Но все равно, когда Алекс оказывался в Москве, он выходил на «Динамо», брел к дому своей пассии и стоял под окнами, пока она не выглядывала или не выходила.
Два года назад он поставил вопрос ребром. Ее сын к тому времени уже вырос, и можно было не бояться, что развод родителей ранит ребенка, но Лена все не решалась... Тогда решился Алекс. Он вырвал ее из своего сердца. С мясом! Как он страдал в разлуке, не знает никто. Его привязанность к Лене была почти маниакальной, а любовь болезненной, без нее он почти умирал... Но не умер. И теперь даже был рад, что пережил те страдания, ибо сейчас чувствовал себя «бронебойным» и был уверен, что никто уже не сможет сделать ему больно.
«Я больше никогда не полюблю, – говорил он себе. – Не сумею. А скорее, не позволю себе этого. Потому что не желаю подставлять себя под удар. Жить со свободным сердцем проще и спокойнее. Теперь только необременительные отношения. И никаких привязанностей. Не говоря уже о любви!..»
– Сань, – донесся до Алекса голос брата. – Ты опять к ней, что ли?
– Нет, Серый, та история окончена, – ответил Александр и мысленно порадовался тому, что сердце его при этом не екнуло. – Я на самом деле по инерции тут вышел...
– Ты где остановился? – поинтересовался брат, зная, что Алекс свою квартиру давно сдает.
– Нигде пока. Только прилетел... – «И за мной уже следят», – хотел добавить Алекс, но воздержался. – Думаю сейчас к отцу съездить, а там посмотрим...
– Сань, приезжай ко мне...
– Отец обидится.
– Да, может, – согласился Сергей. – Ладно, оставайся у него, а я, как смогу, подъеду...
– Хорошо, брат, до встречи!
Алекс повесил трубку на рычаг.
Покинув будку, он прошел несколько метров и остановился возле торговой палатки с вывеской «Товары по сниженным ценам». Алекс посмотрел на свое отражение в витрине магазина и бесстрастно отметил, что выглядит гораздо моложе своих лет: фигура сохранила спортивную стройность, лицо – гладкость, осанка – молодцеватость. А вот чем он мог по-настоящему гордиться, так это зубами – в его рту до сих пор не было ни одной пломбы.
Насколько он помнил, его отец тоже никогда не страдал кариесом (два коренных он сломал во время войны, и на них пришлось надеть коронки, остальные оставались целыми). Собственно, Егор Данченко вообще ни от каких болезней не страдал. Был на удивление здоровым человеком, и это при том, что родился он полумертвым! Алекс ни разу не видел, чтобы отец лежал в постели, кашлял или жаловался на головную боль. И его богатырское здоровье нельзя было ничем объяснить. Егор никогда не вел правильный образ жизни. Он любил выпить, курил, ел жирную, острую пищу, недосыпал, спортом занимался только экстремальным, типа скалолазания или автогонок. Близкие друзья выговаривали Егору, что он себя не бережет, мол, у него сын, и его нужно вывести в люди, а коли так, необходимо относиться к своей жизни более ответственно. Свернешь голову в горах, говорили ему, кто твоего Саньку на ноги поставит?
«Ничего со мной не случится! – беспечно отшучивался Егор. – Я ж заговоренный. А умру я в девяносто лет в объятиях двадцатилетней красотки! Так что не волнуйтесь за меня и сына, у нас впереди еще много десятилетий...»
Алекс так часто слышал это от отца, что воспринимал его слова как догму. Наверное, поэтому, когда Егор пропал, Санька долго не верил, что он погиб. Думал, вернется, обязательно вернется, не сразу, так через месяц, год, десять лет...
Но отец исчез бесследно!
Это произошло в четверг. Саша доделывал домашнее задание и в скором времени собирался лечь спать (он рано ложился, потому что школа находилась далеко от дома и нужно было вставать ни свет ни заря), когда зазвонил телефон. Папа взял трубку и завел с кем-то разговор. Беседа длилась минуты три, а когда закончилась, отец стал быстро собираться. Он натянул на себя брюки, свитер, накинул кожаную куртку, а перед самым выходом из дома прихватил из кабинета портфель.
– Ты ложись, сынок, – бросил папа на прощание. – Я скоро вернусь!
Больше Саша его не видел. Отец как сквозь землю провалился.
Его искали. Долго. Но не смогли выяснить даже то, в каком направлении он двинулся, выйдя из дома. На улице в тот день было ужасно холодно да еще дождь накрапывал, прохожих было мало, а те, что были, прятались под зонтами. Никто не смог помочь следствию.
В итоге Егора Данченко зачислили в список пропавших без вести, а его сына отправили в детдом.
Попав туда, Сашка словно в аду очутился. Вообще-то ему было не привыкать оказываться в «казенных домах». Когда отец уезжал по работе за границу, его отправляли в интернат, где он жил по нескольку месяцев. Но то был интернат для детишек дипломатов и партийной номенклатуры, где воспитанники были примерно такими же, как Алекс. Сейчас же он оказался в самом обычном московском детдоме. Чистенький, умненький, полненький, он был так не похож на остальных ребят, что его сразу невзлюбили. В том числе педагоги, которые не утруждали себя индивидуальными занятиями с учениками, а Алекс так тянулся к знаниям, что надоел всем детдомовским преподавателям. Его стали травить. Учителя либо игнорировали его, либо высмеивали. Дети жестоко обзывали, били и издевались. Они довели Сашку до того, что он стал заикаться. И неизвестно, во что бы превратился чистенький, умненький, полненький мальчик Александр Данченко (либо в законченного изгоя, либо в озлобленного монстра), если бы не давний друг его отца Дубцов. Он появился в детдоме спустя три месяца после того, как Алекса туда определили. Младший Данченко был с ним незнаком, так как Дубцов дружил с отцом еще до того, как он родился. Они вместе воевали. И Егор в 1944-м спас товарищу жизнь. После войны они несколько раз встречались, но потом потеряли друг друга. И вот спустя много лет Дубцов нашел Данченко. Пусть не того, кто вынес его с поля боя в 1944-м, а его отпрыска, но все равно у него появилась возможность вернуть долг... Не Егору, так Александру, его сыну!
