Евгения Михайлова - Совсем как живая
– Все хорошо.
– Давно нигде не встречаю твою дочь.
– Она отдыхает.
– Где?
– Точно не знаю. Путешествует.
– Странно. Она вроде бы никуда не выезжала.
– Ты это проверял? – рассмеялась Мария. – А я не сказала, что она путешествует за границей. Она очень любит русские деревни. Березки, колодец, все такое. И чтобы чисто вокруг.
– А-а. Ты имеешь в виду – никакой швали типа меня?
– Я вообще не думала о тебе в данном случае. Какое отношение ты имеешь к моей дочери…
– Да никакого. Просто содержу вас всех. Как машина? Нравится?
– Еще бы. Спасибо. Мне на самом деле пора.
Она направилась к выходу, во дворе коснулась губами его щеки, как всегда, прикрыла глаза.
– Я завтра позвоню, – сказал Василий.
– Конечно.
…Мария медленно ехала по Москве. В сумерках город казался ей чужим. И жизнь ее вдруг стала какой-то чужой. Она остановилась у элитного салона меховых изделий. Вошла в небольшой уютный зал, где к ней сразу бросились две продавщицы, повели показывать новинки. Она внимательно рассматривала в их руках полушубок из соболя, потом шубу из белоснежной норки, взяла полушубок. Не надевая, просто приложила к себе. Мех выгодно оттенял роскошные волосы, черные глаза. Девочке пойдет. Она подарит это ей к Новому году… Если они все будут живы.
Она вышла, села в машину, доехала до элитного дома на Остоженке, поднялась на третий этаж, где находилась только ее квартира, открыла тяжелую дверь, зажгла свет в прихожей…
– Толя, ну почему ты сидишь в темноте, – произнесла она, глядя на светлую голову парня, который как будто спал в глубоком кресле. Ее сын всю жизнь ждет ее. Взрослый мальчик, скоро двадцать лет.
– Где ты была? – Он всегда так тревожно смотрит своими серыми глазами.
– По делам ездила, по магазинам. Пойдем на кухню, поужинаешь, посмотрим телевизор.
Он послушно пошел за ней – худой, нескладный, похожий на подростка.
– Что ты делал? – спросила она у него, когда он пил кофе со сливками и пирожными: у него были вкусы, как в детстве.
– Ничего. Кто-то звонил, но я не брал трубку.
Мария подошла к нему, обняла сзади, вдохнула родной запах, прошептала:
– Ты скоро тоже уедешь. Все будет хорошо.
Глава 20
Коля проснулся в больничной одноместной палате, шевельнулся и почувствовал резкую боль в колене. Между тем нужно встать, дойти до туалета, ванной и в идеале до какой-нибудь столовой. Нет, черт побери, почему так ужасно болит нога? Она вообще есть? Или это уже фантомная боль? С тех пор как Коля ступил на опасную тропу сотрудничества с бывшим командиром Николаевым, он внутренне был готов ко всему. Нога оказалась на месте, правда, повязку на ней явно пора поменять: проступили пятна крови. Елки! Голова тоже забинтована. Что там? Это особенно интересно. Коля помотал ею из стороны в сторону, что-то пощипывало на виске, но в целом сильной боли нет… Опять же, есть ли там чему болеть? Может, ему уже сделали трепанацию, и непонятно, чем он думает. Коля увидел на тумбочке стакан с водой и ложку. Воды попил, ложкой заколотил в стену. В палате появилась серьезная женщина в халате и медицинском колпаке.
– Вам что-то нужно?
– Вопрос интересный, – изумился Коля. – Мне нужно все, это непонятно? В туалет, в ванную, обед, ужин, медицинскую помощь. Я не знаю, что у меня с ногой и с головой. Вы кто?
– Старшая медсестра. Валентина Ивановна, – сказала женщина тихим бесцветным голосом. – С чего вы хотите начать?
– С головы. Что мне сделали?
– Вы были ранены. Голова обработана, перевязана, из колена вынули пулю.
– Пуля сразу попала в колено или сначала в голову, а потом сползла?
– Как я понимаю, вы пошутили?
– Я так отреагировал на ваше объяснение: обработали голову, а пулю достали из колена. Как такое может быть?
– Очень просто. У вас на виске царапина.
– Другое дело. А то я лежу – удивляюсь: почему мой могучий разум не пострадал?
– Даже если он пострадал, мы вам поможем, – дружелюбно сказала Валентина Ивановна. – Вы в психиатрической клинике.
– Да вы что! То есть чем-то подобным это, конечно, должно было закончиться, но… Я желаю видеть Андрея Николаева.
– Я скажу заведующей отделением, чтобы она ему об этом сообщила. Вам помочь дойти до туалета и ванной?
– Да. Донесите меня на носилках.
– Федор Головня, у нас скромная клиника, мало обслуживающего персонала, поэтому вам придется передвигаться самому. Не вижу особых проблем. Сейчас санитарка принесет вам костыли.
– Да, будьте любезны! – с воодушевлением воскликнул Коля. – Дайте мне костыли, постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом и закажите приличный обед из ресторана. Бурду я не ем. Да, а кто такой Федор Головня?
Валентина Ивановна внимательно посмотрела на него.
– Мне нравится ваше состояние. Оно соответствует диагнозу, с которым вы сюда поступили. Спутанное сознание, тяжелая депрессия, белая горячка в неострой стадии.
– Ну, какой идиот! – воскликнул Коля.
– Не огорчайтесь, такого диагноза у вас нет. Пока.
– Зато есть у него. Я требую, чтобы меня срочно связали с Андреем Николаевым.
– Вы уже говорили. Это не в моей компетенции. Я передам.
Валентина Ивановна тихо вышла, вскоре вошла круглолицая девушка в голубом халатике и с костылями в руках.
– Здрасьте. – Она с интересом уставилась на Колю. – Это вам. Вы умеете ими пользоваться?
– Нет! Покажите. Хотя не стоит, на себе не показывают. Давайте эти приборы, я сам соображу. Как вас зовут?
– Таня.
– Танечка, будьте добры, идите впереди, как путеводная звезда.
Они вышли паровозиком в коридор, Коля осмотрелся и ахнул:
– Блин! Я такого ядовито-зеленого цвета стен даже вообразить не мог. А я ведь сначала не поверил, что это дурка.
– Не поверил, – фыркнула Таня. – Посмотрите, вон там Костин стоит у окна. Опять себе глаз вставляет. Ему кажется, что у него глаза выпадают, и он их обратно заталкивает. Реально может выдавить совсем. Вот я вам открываю ваши туалет и ванную, ключ второй потом у вас будет – вы вроде вип-пациент, – а я пойду Костину руки свяжу.
– Я в восторге! То есть у вас тоже будет ключ от моего вип-туалета? И вы еще нас тут связываете: то есть садомазо в натуре, да?
– Вы такой чудной, – засмеялась Таня. – Нам так и сказали: за ним надо все время присматривать, ваши шизики перед ним – просто дети.
– Узнаю стиль моего командира. Пока, Таня. Надеюсь, вы меня встретите у входа.
Коля помылся кое-как в не такой уж страшной ванне. Таня действительно его ждала.
– Дойдете до палаты? А я вам обед принесу.
– Что у нас на обед?
– Суп рыбный и котлета с пюре. Компот еще.
Коля поел, с удивлением отметил, что чувство голода прошло, хотя у этого «обеда» вкуса еды точно не было. Он полежал, подумал, глядя в белый потолок со светильником в металлической решетке. Какая прелесть. Это чтобы он не прыгнул на лампочку и не разбил ее. Собственно, о чем думать в таких условиях, этот процесс здесь не уместен, – решил Коля и устроился поспать. И тут перед его кроватью появился Андрей Николаев.
– Привет, – деловито сказал он. – Как тебе тут?
– Кайф. Если ты спрашиваешь у Федора Головни.
– Конечно. Хорошо, что ты запомнил. Я потому и приехал, чтобы тебя проинструктировать. Как голова, нога?
– Андрей, – проникновенно сказал Коля. – Мы были в боях. Но даже не догадывались, что пули вынимают в психушках.
– Ничего страшного, – сказал Николаев. – Вынимал хирург, причем хороший. Тебе здесь понравится.
– Уже нравится. А что дальше?
– По обстановке. Отчитываться по деньгам буду регулярно. В письменном виде. Ты миллионер, Колян, по ходу.
– Неужели забрали бабки Костика?
– Само собой. – Николаев озабоченно нахмурился. – У нас много расходов. Все только начинается.
– Да ты что! Я думал наоборот. Слушай, когда мне говорят, что все начинается, покой нам только снится, я сразу хочу спать. Извини, просто помираю.
– Спи сколько влезет, – великодушно разрешил Николаев. – Я лишь один вопрос хотел решить. Марина сейчас сам знаешь где. Ее семья осталась без кормилицы. Муж безработный, ребенок, все такое… Ты не против, если…
– О чем ты говоришь. Конечно, дай им денег.
– Да, я ему карту заведу, положу… прикину сколько, тоже включу в отчет.
– А как Марина?
– Хорошо. Спи. Вот телефон, там только один контакт – мой. Можешь звонить.
Николаев вышел из палаты, твердым шагом прошел по ядовито-зеленому коридору, стараясь не думать о том, почему он не сказал Коле, как Марина за него переживает.
Часть третья
Глава 1
– Вот тебе бумага и ручка, Уголовный кодекс положить? – Никто из присутствующих никогда не видел Славу Земцова, заведующего отделом по расследованию убийств, в таком бешенстве. – Пиши явку с повинной! Ты отсюда по-любому не выйдешь. Опоздал я тебя вовремя лицензии лишить. Хренов частный детектив! В каждой бочке затычка! Больной на всю голову придурок!
