Валентина Демьянова - Всё взять и смыться
Я стояла в узком коридорчике, оклеенном блеклыми обоями в мелкий цветочек. На стене, прямо напротив меня, висело круглое зеркало без рамы и в нем отражалась девица весьма странного вида. Я посмотрела на неё и она мне не понравилась. Вид тощей фигуры, исхудалого лица и зеленых, горящих лихорадочным блеском глаз вызывал смешанное чувство недоумения, раздражения и страха. Сердито нахмурившись, отвернулась в сторону, что б только не видеть её. Коридор был настолько узким, что достаточно было сделать один шаг и уже можно было коснуться рукой противоположной стены. В длину он был не намного больше, ну, пять-шесть шагов от силы. Слева виднелась дверь стенного шкафа, справа был вход в комнату, а передо мной, рядом с зеркалом, находился проход в кухню. Все было таким маленьким, узким, потолки были такими низкими, что возникало тягостное ощущение, будто тебя заключили в тесную клетку.
Я кинула пакет с жизнерадостными матрешками на пол, вздохнула и двинулась по коридору в направлении кухни. По пути мимоходом распахнула дверь туалета и обнаружила клетушку, в которой, кроме как для унитаза, ни для чего больше места не было. Не лучше оказалась и ванная комната: раковина, зеркало, под ним стеклянная полочка с какими-то флаконами и ванна, расчитанная на человека значительно ниже среднего роста. Стены оклеены синей клеенкой в белую ромашку. Очень мило и очень убого.
Кухня была под стать остальному и я только мельком её оглядела, развернулась и пошла в комнату.
Как и следовало ожидать, она была ничуть не лучше кухни. Единственное, что порадовало, так это наличие штор на окнах. Я машинально отметила про себя, что если их задернуть, то хоть моста видно не будет. Мебели было немного и вся она была куплена в шестидесятых годах. Полированные бока, раскоряченные ножки, наподобие козьих, потертая красно-зеленая обивка-все, вместе взятое, производило тягостное впечатление нищеты и заброшенности. Я рассеянно провела пальцем по столу, посмотрела на серый комок пыли и громко сказала:
- Судя по количеству грязи, здесь не убирали, по крайней мере, месяца два.
Подошла к тахте, опустилась на неё и подперла голову рукам.
- Ну и конура! Неужели это и есть моя квартира? - грустно подумала я и это давала себя знать та часть моей души, которая отличалась мягкостью, крайней уязвимостью и склонностью к меланхолии.
- Еще чего! Да не могла я жить в этой халупе! Не моя это хата! моментально взбунтовалась другая часть моего характера, отличительной чертой которой были вспыльчивость, решительность и даже некоторая агрессивность.
- Отчего ж не твоя? Еще как твоя! Так и в паспорте указано! - ехидно возразила я самой себе. - А не веришь документу, так осмотри все вокруг. Авось и найдешь следы своего пребывания. Разве не за этим ты сюда прибыла?
Эти мысли подстегнули меня и я вскочила на ноги, горя желанием незамедлительно осмотреть все укромные уголки. Аболютное отсутствие самых элементарных знаний о самой себе мучали меня, хотелось найти хоть что-нибудь, что прольет свет на мою биографию, а если повезет, то и даст нить к разгадке всему произошедшему со мной.
Поиски решила начать со стенного шкафа. В этой крохотной квартире он был единственным местом, где среди хозяйственной рухляди можно было спрятать компрометирующие материалы и улики. При условии, что они существовали, конечно!
Я щелкнула выключателем, под потолком загорелась лампочка и в тусклом свете стало видно, что никакой это не шкаф, а небольшая коморка, приспособленная под кладовку. Вдоль одной стены на деревянных вешалках располагались пальто, плащи, куртки. Все старое, поношенное и давно вышедшее из моды. На остальном пространстве громоздились чемоданы и картонные коробки, покрытые толстым слоем пыли и оттого выглядевшие очень непривлекательно. Прикасаться к ним не хотелось, но я пересилила себя и принялась добросовестно просмотривать весь этот хлам. Коробки были забиты старыми книгами, преимущественно школьными учебниками, и предметами домашнего обихода. Я принялась выуживать одну вещь за другой и внимательно разглядывать все, что попадало в руки. Чего там только не было! Например, я натолкнулась на коробку, до верху заполненную лекарствами. Все эти пузырьки, коробочки и пакетики были очень старыми, с просроченным сроком годности и пожелтевшими от времени этикетками. За этой коробкой последовала другая с немыслимым количеством пустых флаконов от духов и баночек из под кремов. В третьей было найдено два фена для сушки волос, причем оба очень старые и похоже сломанные, пластмассовые бигуди, несколько расчесок с отсутствующими зубьями и платяная щетка. Я безнадежно смотрела на гору старья на полу и с тоской думала, что ничего похожего на то, что я искала, там и близко не было. Совершенно отчаявшись, запустила руку внутрь последней коробки. Это был скорее жест отчаяния, чем разумный поступок, но он, как ни странно, принес свои плоды. На самом дне обнаружился маленький альбом с фотографиями. Затаив дыхание, открыла его и стала рассматривать одно фото за другим. По мере того, как я перелистывала плотные страницы, во мне нарастало разочарование. К сожалению, альбом, как и все остальные вещи, был старым и все фотографии относились к давно ушедшему времени. На меня глядели мужчины в двубортных костюмах и широкополых шляпах, женщины с прическами "валиком" и в платьях с подложными плечами, девочки в белых школьных фартуках и маленькие мальчики в матросках. На большей части снимков были изображены компании, весело улыбающиеся в объектив и тянущиеся друг к другу бокалами. Я вытаскивала каждую фотографию, в надежде найти на обороте какую-нибудь надпись, но старалась я напрасно-там ничего не было. По всему выходило, что все эти снимки отношения к нашим дням не имели и помочь в моих поисках не могли. Я вздохнула, последний раз глянула на фотографии и резко захлопнула альбом. Не могу сказать, что неудачное начало поисков совсем не огорчило меня. Конечно, огорчило, но желание разузнать правду о собственном прошлом не отбило, напротив, укрепило ещё больше. Внутри поднималось глухое упрямство, яростное желание идти до конца и злость на своих неизвестных недругов.
Наскоро собрав разбросанные по полу вещи и сунув их назад в коробки, перешла к чемоданам. К сожалению, они меня тоже не порадовали, в них хранилась старая одежда и обувь. Я потратила много сил на разборку вещей, но самое интересное нашла совершенно случайно.
За одной из вешалок в стене оказалась узкая дверь, заложенная массивным засовом. Я никогда бы её не обнаружила, если бы мне в голову не пришла мысль проверить карманы всех этих пальто и курток. В карманах ничего стоящего не было, а вот дверь меня заинтересовала. Я сдвинула одежду в сторону, отомкнула засов и потянула створку на себя. В следующую минуту я уже стояла на верхней площадке черного хода. Что эту лестницу жильцы дома не один год используют, как склад ненужных вещей, было ясно с первого взгляда. Она вся была заставлена старьем, которое хозяева уже не хотели держать дома, но по какой-то, только им известной причине, решили не выбрасывать на помойку. Здесь было все, начиная от поломанного платяного шкафа и старого кресла с рваной обивкой до тазов, кастрюль, лыж и ржавого двухколесного велосипеда. Наличие второго выхода мне очень понравилось, так как обеспечивало возможность незаметного исчезновения из квартиры в случае опасности. Решив проверить, куда выходит дверь подъезда, я начала спускаться вниз, осторожно лавируя между нагромождением предметов, стараясь не задеть их и не обрушить на себя. Вещей было так много, что любое неловкое движение грозило вызвать обвал и погрести под горой вторсырья.
С непростой задачей я справилась успешно, до первого этажа добралась без происшествий и вскоре стояла перед массивной облезлой дверью, запертой на длинный металлический крюк. Поднатужившись, я откинула запор, налегла на дверь и она с большой неохотой отворилась. Осторожно высунув голову из двери, я с удовлетворением обозрела окрестности, пришла к выводу, что пути для отступления очень удобные и опять нырнула назад.
Вернувшись в квартиру, остановилась в дверях комнаты и критическим взглядом оглядела её. Мест, где можно было бы поискать документы, фотографии или какие-либо другие не менее интересные предметы, было не много: платяной шкаф, сервант да тумбочка. Прикинув в уме, где вероятнее всего могут храниться нужные мне вещи, я распахнула дверки тумбочки. Она оказалась до верху забитой постельным бельем с жирными штампами "Детская горбольница".
- А ты, оказывается, ещё и подворовываешь по-маленькой. - хмыкнула я, перешла к серванту и начала методично в нем шарить. Мне снова не повезло и ничего, кроме постельного белья, скатертей и полотенец, я не обнаружила. Теперь оставалось только одно место, где ещё можно было искать. Упрямо закусив губу, я принялась осматривать одну полку за другой. Две из них были заняты нижним женским бельем, причем, на одной лежало, хоть и чисто выстиранное, но довольно дешевое, сильно поношенно, и даже кое-где заштопанное. Вещей на другой полке было мало, но они разительно отличались, как своим качеством, так и новизной. Все было дорогим, преимущественно шелковым, отделанным плотными кружевами. Поддев кончиком пальца воздушные трусики, глянула на этикету. Иш, ты! А белье-то у нас от Hanro! Его присутствие никак не вписывалось в окружающую обстановку и выбивалось из общей картины. То же самое наблюдалось и на следующих двух полках. Одна была забита дешевыми свитерами и пуловерами, а на другой сиротливо лежали две кофты тонкой шерсти и небрежно скомканная шелковая блузка. Странный набор поражал своим несоответствием, рождал в душе чувство тревоги, вызывал ощущение, что ещё немного и все прояснится. Я замерла на секунду, надеясь, что вот-вот придет озарение, но вместо него пришла головная боль. Я разозлилась и резко захлопнула дверцу шкафа. Дополнительные отрицательные эмоции мне были ни к чему, хватало тех, что уже имелись в наличии.
