Сергей Высоцкий - Анонимный заказчик
- Что нужно? Узнать, кто звонил? Где хазу держат? Для этого заказ нужно брать. А я-то думал, чего это они от Левы приветы передают, а за инструментом ко мне обращаются!
- От вас, Евгений Афанасьевич, требуется только одно - познакомить меня с кем-то из них. Инструмент - это уже моя забота. Так что "подсадной" не вы будете, а я.
Жогин с удивлением смотрел на Семена.
- Да как же я вас сведу? Я и сам его ни разу не видел. Только по телефону.
Бугаев ободряюще кивнул:
- Об этом мы с вами быстро договоримся. Главное, улыбайтесь почаще да не держитесь так напряженно...
14
Бугаев вошел в ресторан слегка расхлябанной походкой человека, который знает, что он уже пьян, но всеми силами старается доказать окружающим обратное. Старик гардеробщик сидел у барьера и что-то торопливо ел из белой мисочки, запивая чаем. В пустом гардеробе одиноко висела его старенькая фуражка с потемневшим золотым околышем.
- От щедрот шеф-повара? - спросил Семен и дурашливо подмигнул гардеробщику. Старик равнодушно отмахнулся от него и продолжал невозмутимо поглощать еду. Бугаев остановился у большого зеркала. "Ничего себе рожа, ухмыльнулся он удовлетворенно. - Только вот проборчик мой ни к чему". В это время дверь в зал открылась, и в вестибюль вышел крупный мужчина с красным потным лицом.
- Где тут заведение? - спросил он у гардеробщика.
Старик молча показал ему вилкой на портьеру в углу.
Бугаев демонстративно поплевал на ладони и стал приглаживать волосы, стараясь избавиться от пробора. В оставленную приоткрытой дверь была видна часть зала, и Семен сразу же заметил в дальнем углу сидевшего боком к дверям Жогина. Рядом с ним, лицом к выходу, сидел молодой парень. "Похоже, пришел один", - отметил Бугаев. Слегка качнувшись, он повернулся от зеркала и пошел в зал.
На эстраде рассаживались оркестранты. Бугаев остановился у дверей и огляделся, отыскивая свободный столик. Краем глаза он успел заметить Володю Лебедева, сидевшего за столиком в углу с какой-то молодой парочкой.
Откуда-то сбоку возник высокий мужчина в лоснящемся черном костюме. Наверное, метрдотель.
- Желаете поужинать? - спросил он Бугаева.
- Желаю.
- Вы один? Или ожидаете друзей?
- Или, - сказал Бугаев. - Хочу крепко поужинать. Но друзей не ожидаю.
Метрдотель подвел Семена к пустому столику, снял с него карточку с надписью "столик заказан".
- Прошу вас. Сейчас подойдет официант.
Семен сел вполоборота к столику, за которым расположились Жогин с парнем. Парень был невзрачный, тусклый, с плоским лицом. Если бы не мягкая рыжинка в волосах да прыщи, едва прикрытые пушком бакенбардов, его внешность плохо поддавалась бы описанию.
Пока Бугаев тоном загулявшего пижона выспрашивал у официанта, чего бы ему заказать повкуснее, да требовал хорошего коньяку, а официант вежливо объяснял, что хороших коньяков сегодня нет, он с удовлетворением почувствовал на себе взгляд жогинского соседа. "Клюй, рыбка, большая и маленькая. Лучше бы большая, но что-то по морде не похоже".
Оглушающе, так, что задребезжали фужеры, грянул оркестр. Потом пухлый певец в серебристом костюме вяло спел две цыганские песни.
Официант, почувствовав, что его клиент горит желанием гульнуть, развернулся довольно быстро. Нашлась и бутылка марочного коньяка. Низко склонившись к Семену, официант шептал ему, одновременно ловко раскладывая на столе закуски:
- Попросил у буфетчика. Коньяк из его энзе. Только для вас. И боржомчик. Пришлось этикетки содрать, чтобы не привлекать внимание...
Слушая вполуха шепот официанта, Бугаев начинал тревожиться, думая о том, что время идет, а Жогин сидит за своим столиком, словно истукан, даже головы не повернет. Может, не видит его?
Молоденькая, с приятной доброй мордашкой певичка запела любимую песню Семена про то, как кружатся над городом желтые листья. "Не прожить нам в мире этом без потерь, без потерь, не уйдет, казалось, лето, а теперь..."
- А теперь, а теперь! - подпел негромко Семен. С соседнего столика на него шикнула полная блондинка, но в это время певичка, задорно пританцовывая на эстраде, прибавила темп: "...Листья желтые над городом кружатся". Оркестр грянул громче. Посетители начали вставать из-за столиков и потянулись к небольшому пятачку перед эстрадой. Танцевать.
- Семен Иванович! - услышал Бугаев голос Жогина и обернулся. Жогин приветственно махал ему рукой.
- Жека, кирюха! - с неподдельной радостью крикнул Бугаев. - Давай сюда!
Жогин посмотрел на своего соседа и развел руками, словно бы говоря: неудобно, я тут не один.
- Давайте оба! - силясь перекричать оркестр, позвал Бугаев. Но Жогин, наверное, не расслышал и только еще раз развел руками. Семен видел, как парень, наклонившись к Жогину, быстро спросил его о чем-то. Наверное, поинтересовался, что еще за знакомый тут выискался. Жогин начал объяснять, и по его жестам Бугаев понял, что характеристику он выдает ему самую лестную. "Ну, артист, - подумал Бугаев. - Разыгрывает все как по нотам". Он всегда считал, что тюрьма и колония из любого человека делают артиста. Не могут не делать, потому что в заключении каждый час, каждую минуту, лавируя между тюремным начальством и прожженными, способными на все рецидивистами, человек вынужден лицедействовать. И всегда, когда Семену приходилось иметь дело с побывавшими за колючей проволокой людьми, держал он в голове это казавшееся ему немаловажным обстоятельство. За что не раз получал замечания от Корнилова, считавшего, что настоящего человека никакая тюрьма не превратит в лицедея. "Настоящие люди в тюрьму не попадают", - всегда говорил в свою защиту Семен. Но он был молод и задирист. И не имел такого опыта, как его непосредственный начальник.
"Пока гремит оркестр, самое время для знакомства, - решил Бугаев. Под шумок это лучше получается". Он взял бутылку коньяка в одну руку, блюдо с рыбным ассорти - в другую и, слегка пошатываясь, направился к столику, за которым сидели Жогин с рыжим парнем.
- Господа, - сказал он, излучая добродушие и желание угостить ближнего, - когда гора не идет... Женя... Ты знаешь, к кому не идет гора?
- Знаю, Семен Иванович, - улыбнулся Жогин. - Вы присаживайтесь. Мы с дружком тут сбежались накоротке. По рюмке принять. Не видались давно.
По тому, как заинтересованно скосился парень на Бугаева, Семен понял, что Жогин успел рассказать о нем главное.
"Косись, косись, - подумал Семен. - А мы тебе пока ноль внимания". И, обернувшись, отыскав глазами официанта, небрежно взмахнул рукой:
- Милый, не сердись на меня. Друга встретил. Благодетеля. Обслужи за этим столиком, - попросил он, когда официант подошел. Тот сочувственно кивнул.
- Закусочка у вас есть. И коньячку на первый раз хватит. А как шашлыки? Три?
- Конечно, три! - сказал Бугаев. - Жека, как твой кирюха? Язвой желудка не страдает? Ему шашлык врачи не запретили?
По тому, как у парня зарделись уши, Бугаев понял, что попал в точку и мысленно выругал себя.
- Как, Вася? - не слишком смело спросил Жогин парня. - Ударим по шашлычку? Семен Иванович - свой человек.
Парень посмотрел на часы, потом на Бугаева. Помедлил с ответом, словно сомневался, стоит ли затеваться. Потом сказал:
- Можно и по шашлычку.
Бугаев стал разливать коньяк, но парень прикрыл свою рюмку ладонью.
- Не буду мешать, допью водку. - Голос у него был красивый, бархатный. Располагающий. Когда он говорил, Бугаеву почудилось, что перед ним два разных человека. Так разителен был контраст бесцветного, плоского лица и красивого голоса.
- Как ты меня, Женечка, выручил, - сказал Семен, когда они выпили. И обнял Жогина. - Женька - золотая ручка! - обернувшись к парню, восхищенно поцокал языком и объяснил: - Мотор у моей старой лайты починил. Да как! Был ржавый, стал новый. Она у меня, бедненькая, пять лет по мне скучала... - он насупился, словно понял, что сказал лишнее, и строго посмотрел на парня.
Тот сидел спокойно, только пальцы правой руки у него двигались, разминая хлебный мякиш. "Похоже, и ты срок имел", - подумал Бугаев.
Жогин вздохнул. Сказал с сожалением:
- А теперь, Семен Иванович, на работе так прижали, что нужной железки не возьмешь без разрешения, не то чтобы...
- Я, значит, у тебя последним клиентом оказался? - усмехнулся Бугаев. - За это выпить надо. Вот ведь подвезло мне!
Парень со злостью запустил хлебным катышем под ноги танцующим.
- Ты, Жека, бросал бы заводскую пахоту. В какой-нибудь ширпотреб устроился, - сказал Бугаев. - Телевизоры ремонтировать. Или сейфы. - Он захохотал, а Жогин насупился.
- Молчу, Жека, молчу, - примирительно сказал Бугаев. - Вольному воля, спасенному - рай. Зарабатывай характеристику. Никто тебе плохого слова не скажет, ты закон знаешь, старыми корешами не брезгуешь. - Он опять сурово посмотрел на парня. Тот усмехнулся и пожал плечами, словно бы соглашаясь с Семеном.
- А то, что прижимать сейчас стали - пройдет, - продолжал Бугаев. Вспомни, как у нас... - он словно бы хотел сказать: "у нас в зоне", да вовремя поостерегся постороннего, только заговорщицки подмигнул и взялся за бутылку. Водки уже не было. Семен хотел налить парню коньяку, но тот снова прикрыл ладонью рюмку. Бугаева все время настораживало молчание парня, незаметное, исподтишка, приглядывание и особенно легкая снисходительная ухмылка, время от времени кривившая его тонкие бескровные губы. Семен никак не мог понять - то ли парень не верит всей его трепотне, то ли просто подсмеивается над загулявшим человеком.
