Джон Гришем - Партнер
- Я собирался предложить психиатрическое обследование, - сказал Хайани, и Патрик прикусил губу, чтобы сдержать улыбку.
- Зачем? - спросил он с наигранной тревогой.
- Мне просто интересно. А вы против?
- Нет, наверное. Когда?
- Скажем, через пару дней.
- Не уверен, что буду готов через такое короткое время.
- Спешить некуда.
- Это звучит обнадеживающе. Спешить нам действительно некуда, док.
- Я понял. В таком случае на следующей неделе.
- Или через неделю.
Мать парня звали Нелдин Кроуч. Жила она в домике на колесах в окрестностях Геттисберга, хотя в то время, когда пропал ее сын, она вместе с ним обреталась в таком же жилище рядом с Льюсдейлом, небольшим городком неподалеку от Лифа. По ее словам, сын исчез в воскресенье, девятого февраля девяносто второго года, - в тот самый день, когда на автостраде номер пятнадцать погиб Патрик Лэниган.
Однако, если верить записям шерифа Суини, Нелдин Прюитт (ее фамилия по мужу в то время) впервые пришла в его офис тринадцатого февраля - сообщить об исчезновении сына. С этим заявлением она обошла всех местных шерифов, обращалась в ФБР и даже ЦРУ. Выглядела она очень расстроенной и временами впадала в истерику.
Сына звали Пеппер Скарборо. Скарборо была фамилия ее первого мужа, предполагаемого отца Пеппера, хотя она никогда не была уверена в том, кто на самом деле отец ее ребенка. Никто не мог припомнить, откуда взялось имя Пеппер. В роддоме мать назвала мальчика Лавилль, но сын очень скоро возненавидел свое имя. Подростком он уверял окружающих в том, что его зовут Пеппер. Как угодно, только не Лавилль.
На момент исчезновения Пепперу Скарборо было семнадцать. После трех попыток окончить среднюю школу он махнул на нее рукой и отправился работать заправщиком автомобилей в Льюсдейл. Сильно заикавшийся парень очень скоро научился ценить прелести независимой жизни, проводил почти все время в лесах, как правило, в одиночестве.
Друзей у Пеппера было немного, и мать постоянно упрекала его в этом. Помимо Пеппера, она имела еще двоих малышей и множество мужчин. Жила Нелдин вместе с семейством в грязном и тесном трейлере без кондиционера.
Пеппер предпочитал ночевать в лесу, в палатке. Накопив денег, он купил себе ружье и охотничье снаряжение. Жил в основном в национальном парке Де-Сото - в двадцати минутах ходьбы и целой вечности от своей матери.
Свидетельств того, что Пеппер и Патрик Лэниган когда-либо встречались, не существовало. По чистой случайности охотничья хижина Патрика располагалась в том же районе, где любил промышлять и Пеппер. Оба были белыми мужчинами схожего телосложения, хотя Патрик казался намного плотнее. Куда более интересным представлялся тот факт, что ружье Пеппера, его палатка и спальный мешок в конце февраля девяносто второго года были найдены в хижине Патрика.
Оба исчезли приблизительно в одно время и примерно в одном месте. Через несколько месяцев Суини и Каттер установили, что в начале февраля в штате Миссисипи других пропавших без вести не было. Были сообщения об исчезновении в феврале нескольких подростков, однако к началу весны все они благополучно вернулись домой.
Сидя за компьютером в вашингтонской штаб-квартире ФБР, Каттер выяснил, что ближайшим по времени к моменту предполагаемой гибели Патрика пропавшим без вести был водитель грузовика из Дотэма, штат Алабама. В воскресенье, восьмого февраля, он словно испарился, оставив несчастную жену и кучу неоплаченных счетов. Каттер занимался этим вопросом целых три месяца и в результате пришел к убеждению, что связи между водителем грузовика и Патриком Лэниганом нет.
Существовала, конечно, вероятность, что Патрик и Пеппер все же столкнулись друг с другом. По мнению Каттера и Суини, в машине сгорел именно Пеппер. Естественно, подобное бездоказательное заключение для суда было неприемлемо. Патрик мог согласиться подвезти предпочитавшего путешествовать автостопом австралийца, безвестного бродягу или человека, отчаявшегося дождаться автобуса.
Был составлен список из восьми имен, куда включили и пожилого джентльмена из Мобила. Его видели последний раз, когда он на бешеной скорости выезжал из города в направлении Миссисипи. Значилась в списке и молодая проститутка из Хьюстона, сказавшая приятелям, что собирается перебраться в Атланту, чтобы начать там новую жизнь.
Но все восемь человек были объявлены пропавшими задолго до февраля девяносто второго, поэтому Каттер и Суини считали бесполезным заниматься этими людьми.
Единственной стоящей версией оставался Пеппер, но они не могли доказать свою правоту.
В отличие от них Нелдин считала, что может сделать это, о чем и заявила прессе. На второй день после поимки Патрика она отправилась к адвокату, местному ловчиле, за гонорар в триста долларов устроившему ей развод, и попросила его помощи в нелегком деле общения с журналистами.
Тот моментально согласился и даже пообещал сделать это бесплатно, а потом поступил так, как любой плохой адвокат на его месте: созвал пресс-конференцию у себя в офисе, в Геттисберге, километрах в ста сорока к северу от Билокси.
Представив плачущую клиентку пишущей братии, он гневно обрушился на шерифа Билокси и местное отделение ФБР, обвиняя власти в неспособности найти Пеппера. Какой позор - более чем четыре года валять дурака, в то время как его клиентка живет в бесконечных муках. За пятнадцать минут выступления он превзошел себя. Он призывал к мерам самого сурового воздействия на Патрика Лэнигана - мужчину, который убил бедного юношу и сжег его тело, чтобы скрыть кражу девяноста миллионов долларов. В его зажигательной речи не хватало лишь одного - фактов.
Журналисты, несмотря на всю свою осторожность, проглотили услышанное. Им раздали фотографии Пеппера простого патлатого паренька с едва пробивающимися усиками. Безликая жертва обрела наконец лицо, стала человеком. Вот тот парень, которого убил Патрик Лэниган.
История с Пеппером наделала немало шуму. Называли его теперь не иначе как "предполагаемой жертвой", причем слово "предполагаемой" почти всегда произносилось едва слышно. Лежа в палате, Патрик следил за развитием событий по телевизору.
Вскоре после своего исчезновения Патрик узнал: ходят слухи о том, будто в пламени сгоревшего "шевроле" сгинул Пеппер Скарборо. В январе девяносто второго они как-то вместе охотились на оленя, а потом холодным полуднем ели в лесу поджаренную на костре оленину. Патрик тогда поразился, узнав, что молодой человек практически жил в лесу, предпочитая палатку родному дому, о котором отзывался весьма неодобрительно. Способности к выживанию были у него исключительными. Патрик предложил парню прятаться под навесом хижины в плохую погоду, но, насколько ему было известно, Пеппер ни разу не воспользовался им.
Они несколько раз встречались в лесу. С вершины поросшего деревьями холма, расположенного примерно в километре от охотничьей хижины, Пеппер мог хорошо видеть ее, и, когда рядом появлялась машина Патрика, он обычно прятался где-то неподалеку. Ему доставляло наслаждение красться за своим знакомым по лесу. Он швырял в Патрика камешками, на что тот только кричал и ругался. А потом они ненадолго присаживались вместе. Пеппер не горел желанием поддерживать разговор, но одиночество, по-видимому, надоедало и ему. Патрик подкармливал его бутербродами и конфетами.
Весть о том, что в убийстве парня обвиняют его, нисколько не удивила Патрика ни тогда, ни сейчас.
Доктор Хайани с интересом смотрел телевизионные новости. Прочитав газеты, он в деталях обсудил с молодой женой поведение своего скандально известного пациента.
Сидя поздно вечером на постели, оба увлеченно следили за экраном.
Телефонный звонок раздался, когда свет был уже выключен - супруги ложились спать. Это оказался Патрик. Пробормотав извинения, он расстроенным голосом объяснил, что должен с кем-нибудь поговорить. Будучи в полном смысле этого слова узником, он имел право звонить лишь своему адвокату и врачу, причем не более двух раз в сутки. Не найдется ли у дока минуты свободного времени?
Безусловно.
Последовало еще одно извинение за поздний звонок: спать сейчас просто невозможно, а последние новости, особенно предположение об убийстве парня, неприятно поразили его. Док смотрел телевизор?
Да, конечно.
Патрик в палате, у него не выключен свет. Слава Богу, все остальные сидят в коридоре. Ему страшно, признался Патрик. Он слышит какие-то голоса и странные звуки.
Причем голоса доносятся не из коридора, а исходят от стен палаты. Это не может быть следствием воздействия наркотиков?
Это может быть следствием разных вещей, объяснил доктор Хайани, медицинских препаратов, усталости, перенесенной травмы, физического и психологического шока.
Они проговорили ровно час.
ГЛАВА 17
Уже третий день он не мыл голову. Пусть волосы станут жирными. Он не брился. Одет был не в пижаму из легкого хлопка, в которой спал, а в мятый хирургический балахон. Хайани обещал как-то принести новый. Но сегодня нужен был именно мятый. На правую ногу он натянул длинный белый носок, а на левой, чуть выше лодыжки, виднелся отвратительный шрам от веревки, растершей кожу в кровь. Это должны увидеть. К черту носок. Хватит и одной сандалии из черной резины.
