Светлана Успенская - Двум смертям не бывать
— Не мое дело, конечно, Лучок, но ты сам пойми, братва удивляется… Кто будет нас уважать, если у нас бабы будут в таком почете? И еще, многие пацаны думают, что мы не тем делом занимаемся. Вон Крот у какой-то старой бабки целыми днями сидит, горшки ей выносит, разве ж это дело? Калина с Вовчиком на кладбище целыми днями ошиваются. На черта нам сдалась та телка, которая от нас полгода назад удрала? Лучше уж подыскать себе нового «бобра» с крутым капиталом, дешевле будет… Но я-то знаю, если уж Жанна во что вцепилась, то не отстанет! Кроме того… — Штурман доверительно наклонился к Лучку и негромко произнес: — Знаешь, что я думаю, Лучок… Может, это она и есть ментовская подставка? Может, это она заложила нас мусорам? А?..
Глаза Штурмана напряженно искали взгляд шефа, тревожно ожидая, подействует или нет. Пальцы его рук предательски дрожали, и потому он крепко сжал кулаки, чтобы не было заметно его волнения. Капля пота сбежала по щеке и постепенно добралась до подбородка.
Но шеф ничего не ответил. Он только поморщился и нехотя обронил:
— Ты сказал, что это не твое дело, Штурман… И правда, не твоего ума дело… — Он потянулся в карман и достал сотовый телефон, показывая этим, что разговор окончен. — Все ясно! Я позвоню тебе, когда понадобишься.
Штурман вышел из «Аркады», не чуя под собой ног. Он понимал, что после таких разговоров или приглашают чистильщика, или посылают проштрафившегося человека на самое гиблое дело. Теперь он мучительно гадал, что будет в его случае. Оставалась надежда, что Лучок поймет: доля правды в его словах все же есть. К тому же на стороне Штурмана были многие пацаны из их бригады, не всем из них нравились странные порядки в их агентстве. Некоторые открыто выступали против чрезмерно укрепившей свои позиции в последнее время подруги Лучка и, наверное, встали бы на сторону Штурмана, если б тот решился на открытый бунт. Сегодня Штурман начал игру, сделал решительный ход и теперь ждал результатов.
«Или она, или я», — решил Штурман, садясь в свой джип «опель-фронтера». Он почти не сомневался, что правда будет на его стороне.
Что ему какая-то баба!..
Штурман обычно обретался по съемным хатам. Сейчас его лежбищем была обыкновенная двухкомнатная халупа в тихом переулке, с окнами во двор. Мало кто был осведомлен о месте его обитания. Друзей у него не было, подруг тоже.
Своих соседей по лестничной клетке и по подъезду Штурман не знал. Собственно, он не обращал на них внимания, впрочем, как и они на него. Вид у этого массивного потливого парня был вполне добродушный, пьяных дебошей он не устраивал, собаки, которая бы гадила на соседские половички, он не имел, прессой из чужих ящиков он не интересовался, разве что изредка водил к себе размалеванных девиц определенного типа, но ведь это же никому не запрещено.
Тем не менее с недавних пор Штурман стал замечать на себе чье-то пристальное внимание. Ничего особенного, но, видно, кому-то пришлась не по душе его привычка оставлять свой джип прямо на газоне под окнами дома. Ставить машину именно в этом месте у Штурмана был особый резон: машина была почти новая и дорогая, нужно, чтобы она была постоянно на виду. К тому же если ставить авто на газоне, то никакой придурочный автолюбитель на своем двадцатилетнем «Запорожце» по зимнему гололеду не сумеет врезаться в его красавца. А то, что у соседей дым и выхлопные газы под самым носом и дети по ночам не могут заснуть от хлопанья дверей и рычания его верного железного друга, автовладельца мало волновало. Он об этом просто не задумывался.
Обострение отношений с жильцами дома началось незаметно. В одно прекрасное утро, выйдя из подъезда, Штурман увидел, что его роскошный джип сверху донизу засыпан снегом. Штурман пропотел почти час, пока выгреб своего коня из снежного плена. На следствие бурного снегопада это было совсем не похоже — вот уже неделю в Москве вовсе не было никаких снегопадов. Сначала Штурман подумал, что кто-то из пенсионеров таким варварским способом чистил от снега свой балкон. Но даже пенсионеры, которым, как известно, нечего делать и у которых хроническая бессонница, вряд ли чистят балконы по ночам. Штурман смутно припомнил, что ночью несколько раз принималась выть сигнализация. Увидев из окна смутные очертания своего автомобиля во дворе, на который вроде бы никто не покушался, сонный автовладелец брел обратно к постели, пока очередной вопль не подымал его вновь.
Наморщив лоб, Штурман поднял голову и уставился на крышу дома. Аккурат в том месте, что приходилось напротив его машины, часть белой снеговой шапки отсутствовала. Остальные двести метров снежной целины были девственно чисты. Очевидно, кто-то покушался именно на его машину! Кому-то она не понравилась! Кто-то хотел, чтобы она стояла в другом месте!
«Черта с два!» — подумал Штурман и продолжал регулярно ставить свой джип на газон.
Дальше настала очередь цветочного горшка. Горшок очень удачно пробил стекло люка на крыше и приземлился прямо на водительское сиденье. Открыв утром дверцу, Штурман обнаружил милый букетик красных бегоний, слегка припорошенный землей, — подарок от неизвестного доброжелателя. И накануне ночью срабатывала сигнализация, не оставив без внимания пробивший крышу цветочный горшок.
Штурман чертыхнулся, заменил люк, но продолжал ставить авто на прежнем месте.
Еще через день он внезапно обнаружил в своем дворе мигающую проблесковым маячком гаишную машину и двух озабоченных гибэдэдэшников, которые топтались возле его «фронтеры».
— Вообще-то машины на газон ставить не положено, — неуверенно заметил один из прибывших, старший лейтенант, и, получив свою законную сотню, обещал больше никогда не приезжать по этому адресу.
Однако еще трижды молодчики из ГИБДД с удовольствием навещали Штурмана, всякий раз расставаясь с ним в прекрасном настроении.
Штурмана начал забирать спортивный азарт. Но, очевидно, и сосед, пожелавший пока остаться неизвестным, попался тоже азартный. Борьба продолжалась с переменным успехом.
Затем неизвестный тип сделал ход конем — однажды Штурман увидел, что на месте, где он привык ставить свой автомобиль, высится куча песку. Над ней красовалась новенькая табличка: «Стой! Запретная зона!»
Между тем никакого строительства не намечалось. Какое вообще может быть строительство в феврале?! Штурман только усмехнулся, увидев эту кучу. У него был заготовлен ответный ход.
Через час утробно рычащий бульдозер, пригнанный за полтинник из соседнего двора, перебросил весь песок на детскую площадку среди деревьев. Штурман расплатился с бульдозеристом и, торжествуя в душе, вернул машину на свое любимое место.
Завязавшаяся борьба отнимала много душевной энергии. На время неизвестный сосед затаился. Может быть, он все-таки испугался и отступил? Но дальше случилось то, что, казалось, не было запланировано никем, даже Господом Богом.
В подвале вроде бы прорвало трубы отопления. Аварийная бригада перекрыла воду и стала разрывать трубы во дворе.
Подъехавший к дому Штурман лицезрел, как рыжие мужики в оранжевых жилетах лениво долбили ломами мерзлую землю. Командовала мужчинами молодая особа в телогрейке и в темных очках, с бюрократической папкой в руке.
Теперь здесь вместо газона угрожающе чернела черная дыра, в которой угадывались обложенные войлоком трубы. Оттуда курился легкий парок, точно перед извержением вулкана. Едва только черный джип подкатил к подъезду, дама в очках незаметно испарилась.
— Что такое, мужики? — спросил Штурман, понимая, что очередной раунд борьбы безнадежно проигран.
— Трубу прорвало, — послышался ответ со дна ямы.
— А когда закончите?
— Бес его знает! К лету…
И Штурман смирился. Машину пришлось отныне ставить сбоку дома — остальные места заняли ракушки. Ужас как неудобно! Красавицу «фронтеру» не было видно, зато прекрасно слышно! Каждую ночь она пронзительно орала истерическим воем, пока хозяин, накинув на голые плечи дубленку, спешил вниз, чтобы взглянуть, что стряслось с его любимицей. Наконец, измучившись, он плюнул на эти мучения и отключил сигнализацию — при его нервной работе ночью нужно отдыхать. Он уже заранее смирился, если окрестная пацанва стащит из салона магнитолу или флакончик антиобледенителя из бардачка. Дети, что с них взять… А из взрослых кто в здравом уме покусится на машину авторитета?
Все это происходило до того памятного дня, когда внезапно налетевшие невесть откуда рубоповцы расстреляли двоих ребят Штурмана и одного забрали с собой. Может быть, затянувшаяся борьба с соседом довела «звеньевого» до этого позорного происшествия? Неизвестно.
Вскоре одним прекрасным утром Штурман как ни в чем не бывало вышел из подъезда и приблизился к своему автомобилю. Его черный друг стоял в боевой готовности, с трепетом поджидая хозяина, однако — странное дело! — дверцы его были раскрыты.
