Чарлз Уилфорд - Новые надежды для мертвецов
- Но девочек-то вы проводите? Окажите мне услугу, лейтенант.
- Хорошо, хорошо... Сейчас, только схожу за пиджаком.
- Пап, ты скоро вернешься? - спросила Сью Эллен, когда Слейтер вышел из комнаты.
- Постараюсь управиться со всеми делами как можно скорее. У моего напарника какое-то срочное дело ко мне. Не волнуйтесь, все будет в порядке.
На Восьмой улице было одностороннее движение, поэтому поворот на нее с Девятой авеню был запрещен. Пришлось Хоку ехать до Седьмой улицы, там разворачиваться и останавливаться у первого же свободного места возле тротуара. Хок выставил на приборную доску плакатик с надписью "Полиция", запер двери машины и направился к перекрестку. Эллита ждала его на тротуаре, рядом с дверью крохотного кафетерия. Она была одета в обтягивающие джинсы "Джордаш" и белую декольтированную блузку без рукавов. В ушах ее привычно позвякивали золотые серьги в виде колец. Хок припомнил популярную в Майами шутку о том, что только что родившихся кубинок можно сразу узнать по проколотым ушам. Правда, остальных золотых причиндалов браслетов и многочисленных колец - на Эллите сегодня не было. Хоку не доводилось прежде видеть Эллиту в джинсах, и ему пришлось признать, что в обтягивающих штанах она выглядит сногсшибательно. И зачем скрывать такую роскошную фигуру в широких юбках, которые она обычно надевает на службу?
Эллита улыбнулась Хоку, заметив его в толпе, и пошла к нему навстречу. Хок отметил про себя, что и губы у Санчес сегодня не накрашены.
- Где твоя машина? - спросила она. - Нам надо где-нибудь уединиться, чтобы поговорить.
- Я оставил ее за углом... - начал было Хок, но Эллита, не дав ему договорить, ухватила его за руку и рванула к перекрестку.
Потом вдруг резко остановилась и обратилась к Хоку:
- Одолжи мне доллар.
Хок вручил ей мятую долларовую бумажку.
- Подожди меня здесь одну минуту, - попросила Эллита и вернулась в кафетерий. Она протянула доллар пожилой женщине, которая стояла за стойкой, затараторила что-то по-испански и вновь присоединилась к Хоку, который поджидал ее у входа в супермаркет.
- А где твоя сумочка? - спросил Хок. - Ты случайно не забыла ее в кафе?
Эллита молча покачала головой, закусила губу и вновь принялась плакать.
Хок поспешно открыл дверцу машины, посадил Эллиту на переднее пассажирское сиденье, а сам уселся за руль. Убрав с приборной доски плакатик, он сунул его под сиденье.
- Там, в бардачке, должны быть бумажные салфетки, - осторожно сказал Хок.
- Я уже в порядке. - Эллита вытерла слезы тыльной стороной ладони. - Я позвонила вам, сержант, потому что... Потому что я не знаю, как мне быть.
- Ты поступила абсолютно правильно, Эллита. В конце концов, мы ведь с тобой напарники. Так что же стряслось?
- Вы знаете, с каким уважением я отношусь к вам, сержант, - начала было Эллита, но Хок перебил ее:
- Даже если это и так, то я старше тебя всего лишь на десять лет. Не надо разговаривать со мной так, будто я тебе в отцы гожусь. Ладно, Эллита?
По щекам Санчес опять покатились слезы. Хок открыл бардачок и протянул Эллите упаковку бумажных салфеток.
Эллита послушно промокнула глаза салфеткой, а затем высморкалась в нее. Ей пришлось для этого приподнять руки, и Хок заметил, что у Санчес волосатые подмышки. "Вот тебе еще одна новость про твоего напарника", сказал себе мысленно Хок. Значит, Эллита не бреет подмышки... Хок давненько уже не сидел в машине с плачущей женщиной, а черные кучеряшки под мышками Эллиты показались не трахавшемуся уже четыре месяца Хоку такими эротичными, что он решил незамедлительно - после того, как разберется с проблемами Санчес, естественно, - ехать в магазин к Лоретте Хикки. Он вернет ей деньги и постарается затащить в постель.
В салоне машины и без того было нечем дышать, а привычный терпкий аромат Эллитиных духов и вовсе заставил Хока хватать ртом воздух. Он включил двигатель и повернул ручку регулятора кондиционера.
- Извини, Хок, я больше не буду, - спокойно произнесла Эллита и, откинувшись на спинку пассажирского кресла, уставилась в ветровое стекло.
Смотреть там было не на что, поскольку Хок припарковался впритык к бамперу красного "камаро". Бампер украшали две наклейки - одна с логотипом "Клуба кубинцев, владеющих "камаро", а вторая - с хлесткой и красноречивой фразой, адресованной водителю, который едет сзади: "УМРИ, УБЛЮДОК!"
- Отец выгнал меня из дому, - без предисловий призналась Эллита, продолжая смотреть перед собой.
Хок улыбнулся:
- Как это? Ты же говорила мне, что дом, в котором вы живете, арендован тобой?
- Ничего ты не понимаешь, Хок. В кубинской семье главой дома считается старший мужчина. Поэтому у нас всем командует отец. И никого не интересует, что он живет в доме, за который платит его дочь.
- И за что он тебя так? Вы с ним поссорились? - спросил Хок.
- Мне неудобно об этом говорить, но если я не решусь открыться тебе, то останусь со своей бедой один на один. Я сдуру призналась во всем матери, взяв с нее слово, что она ничего не скажет отцу. Но мама, конечно же, сразу настучала на меня. И отец выставил меня из дома. Я даже не успела взять свою сумочку. Мой пистолет, жетон, чековая книжка, ключи от машины - все осталось там, в доме. Отец просто вытолкнул меня на крыльцо и закрыл дверь изнутри, чтобы я не могла вернуться. Я постояла немного, а потом, услышав мамин плач, стала стучаться в дверь. Я говорю: "Впусти меня, я ведь твоя дочь!" А он мне отвечает: "У меня нет больше дочери". И все - больше не произнес ни слова. На него иногда находит, и тогда отец превращается в безрассудного упрямца. В прошлом году, когда мы должны были лететь в Ньюарк, чтобы навестить мою тетю - папину сестру, - он поставил на уши всю авиакомпанию, отказываясь пристегнуть ремни безопасности.
- Почему?
- Он решил, что если он пристегнет ремни, то остальные пассажиры подумают, будто он трусит. Представляешь, он пристегнулся только после того, как стюардесса сказала ему, что даже пилоты надевают ремни безопасности. А то нас уже хотели ссадить с самолета. Серьезно. Стюардесса попросила по рации подать трап, поскольку один из пассажиров задерживает взлет.
Хок улыбнулся, покачал головой и достал из кармана пачку сигарет.
- Я понимаю, что он взбалмошный чудак, Хок, но он мой отец. Если он втемяшил себе в голову, что я ему больше не дочь, то он действительно не пустит меня на порог. Может быть, потом поостынет, но сейчас отец в ярости. Он считает, что я его предала и опозорила. Может, он и прав, но мне каким-то образом надо заполучить назад свою машину, чековую книжку, жетон и пистолет.
- Но он же должен понимать, что полицейский обязан все время иметь при себе табельное оружие?
- Он это понимает. Просто отец сейчас не способен мыслить рационально. Потом мама его, конечно, разжалобит, но все равно отец уже никогда не будет относиться ко мне по-прежнему. - Эллита сокрушенно покачала головой. - Не волнуйся, Хок, плакать я больше не стану.
- Чем же ты его так обидела? - спросил Хок.
- Ты, конечно, не обязана отвечать мне, если не хочешь.
- Я беременна, Хок. Семь недель уже. Я узнала об этом еще в понедельник, но матери сказала об этом только сегодня утром. Я просила ее ничего не говорить отцу, но это бесполезно. Она ему обо всем докладывает.
Хок кивнул и закурил сигарету.
- Теперь понятно, почему ты начала плакать во время допроса командира Морроу, - сказал он. - Ты не знала, что его жена была на втором месяце беременности, когда Морроу убил ее...
- Я знала! - возмутилась Эллита. - Я же ознакомилась с делом, Хок. Не считай меня совсем уж непрофессиональной дурой. Я расплакалась тогда от огорчения, потому что увидела, что этот растреклятый диктофон перестал работать.
Хок, увидев, что задел Эллиту за живое, попытался загладить свою вину, решив убедить Эллиту в том, что она поступила совершенно правильно, рассказав обо всем матери.
- Беременность скрыть невозможно, Эллита. Отцу рано или поздно стало бы известно о ней - если, конечно, ты не сделала бы аборт. Между прочим, ты еще вполне можешь избавиться от ребенка, если хочешь.
- Я не могу, Хок. Как можно губить живую душу - пусть даже еще неродившегося ребенка?
- Причем тут душа? - осторожно возразил Хок. - Вон сколько женщин ежедневно делают аборт... А что об этом думает будущий отец?
- Он не знает о том, что я беременна. Если честно, то он даже не знает мою фамилию. А мне неизвестна его фамилия. Знаю только, что зовут его Брюс. Конечно, если я захочу, то смогу разузнать про него все - и фамилию, и адрес...
Хок докурил сигарету и откинулся на спинку кресла. Все, нужды задавать Эллите вопросы больше нет. Она раскололась, и теперь сама обо всем расскажет - хочет того Хок или нет.
- Я встречалась с Брюсом всего один раз, Хок. Ты, наверное, сам понимаешь, как это бывает... Работаешь как проклятая, потом приходишь домой, валишься в постель, а с утра снова на работу... Мне давно надо было разъехаться с родителями, но кубинские девушки так не поступают. Потому что не могут найти для этого причину, которую родители посчитали бы достаточно веской. "С чего это тебе вдруг взбрело в голову жить одной? - недоумевают родители. - Зачем нести лишние расходы, когда ты можешь спокойно жить вместе с нами? " Они считают желание дочери пожить отдельно дурной блажью. К сыновьям кубинцы более снисходительны, хотя разрешают своим отпрыскам покидать родительское гнездо с крайней неохотой. С экономической точки зрения жизнь с родителями меня вполне устраивает. Я плачу только за аренду дома, а все остальные расходы несут папа с мамой. У нас очень уютный дом. У меня свой комната своя ванная, свой телевизор, стереопроигрыватель Мама работает на полставки златошвейкой в Хайлее, а отец - в охранном агентстве. Он не рядовой охранник. Папа - ответственный за прием на работу новых сотрудников-латиносов, поскольку он один в агентстве говорит на двух языках. Папа ведь более или менее сносно владеет английским. В общем, его считают очень ценным сотрудником.
