Светлана Алешина - Африканские страсти (сборник)
Постепенно зал заполнялся, и Лариса, случайно бросив взгляд на стоявший у нее в кабинете монитор, заметила Горецкую. Прямо-таки на ловца и зверь бежит… Похоже, ей очень нравится «Чайка».
Лариса вспомнила все разговоры с актрисой – в театре и в кабинете Карташова – и пришла к выводу, что Анастасия Николаевна не в курсе, что директором этого ресторана является именно она. Потому что сама Лариса ей об этом, кажется, ни разу не говорила. Иначе Горецкая вряд ли посещала бы этот ресторан.
Сейчас актриса была не одна. Когда стоявший рядом с ней мужчина обернулся и попал в поле камеры, Лариса узнала в нем своего попутчика по спальному вагону – Юрия. Они стояли рядом, чуть прислонившись друг к другу, и выжидательно оглядывались по сторонам.
– Степаныч, – обратилась Лариса к своему заму, – по-моему, этой паре нужна помощь. Спроси, что они хотят. А лучше всего постарайся сделать так, чтобы они сели в отдельную кабину.
Степаныч тут же понимающе кивнул, и через минуту Лариса увидела его уже на экране. Он был сама любезность. Они скрылись с экрана, но по направлению движения Лариса поняла, куда они пошли. Быстро переключив монитор, она убедилась, что не ошиблась. Степаныч, посадив их в кабину для конфиденциальных встреч – у Ларисы в ресторане имелся и такой вид услуг, уже раскланивался, вероятно, принимая заказ.
Лариса, переключив камеру на звук и на всякий случай включив запись, уставилась на монитор. О том, что подглядывать нехорошо, она знала еще с детского сада, но другого выхода у нее не было. А вдруг Горецкая о чем-нибудь да проговорится.
Лариса заметила, как рука «друга Юрки» накрыла руку актрисы, и невольно подалась вперед. Горецкая просто млела от счастья и придвинулась к нему ближе. Другая его рука опустилась под стол. Что она там делала, Ларисе не было видно, но для того, чтобы догадаться, не нужно было обладать какой-то небывалой фантазией.
Внезапно Лариса поняла, что именно она сейчас сделает. Да простит ее за это бог. Она набрала домашний номер Клубнева и стала ждать.
После пятого гудка трубку взяли, и Лариса услышала голос хозяина квартиры.
«Бог на моей стороне», – подумала она между делом.
– Клубнев слушает, – по-армейски четко прозвучал голос отставного полковника.
– Добрый день, Иван Сергеевич, – слегка изменив голос, начала Лариса. – Вы не могли бы сейчас подъехать в ресторан «Чайка»?
– Кто это говорит? – недовольно буркнул Клубнев. – Для чего я туда должен ехать?
– Вы увидите свою жену с любовником, – резко сказала она. – Они находятся в кабине для конфиденциальных встреч.
И бросила трубку. После этого она вызвала к себе верного заместителя Степаныча.
– Помнишь, у нас тут была вечеринка одного депутата?
– Клубнева, что ли? – сразу же уточнил Степаныч.
– Да. Ты его помнишь?
– Конечно.
– Ну, вот и прекрасно. Как только он появится здесь, проведи его, пожалуйста, ко мне.
– Хорошо, – пожал плечами Степаныч и удалился в зал.
Монитор тем временем бесстрастно отражал все, что происходило в кабинке, где заперлись Горецкая и Юрий. Им только что принесли заказ, и они пили «Кровавую Мэри» на брудершафт.
Отлично! Жалко вот только супруга еще нет. Такой кадр пропадает зря!
И в это время к Ларисе влетел возмущенный Клубнев в сопровождении Степаныча.
– Я не понимаю, что вы себе позволяете, – начал он с порога.
Увидев Ларису, он, однако, удивился еще больше.
– Это вы? Вы что, не в милиции работаете?
– Нет, – спокойно ответила Лариса. – Я бы посоветовала вам успокоиться и посмотреть вот сюда.
И она показала ему на экран, где застыли два человека в долгом поцелуе. Клубнев без труда узнал свою жену.
– О боже! – прошептал он, садясь на стул. – Что это?
«Вот чудак, – усмехнулась мысленно Лариса, – неужели он никогда не думал, что его жена может ему изменять? Учитывая к тому же, что она актриса».
– Это безнравственно, – воспылал Клубнев праведным гневом. – Вы подглядываете за своими клиентами?
– Вовсе нет. Эти камеры установлены только для того, чтобы вовремя пресечь скандал, драку или изобличить мелкого воришку. Но в данной ситуации это необходимо. Я серьезно подозреваю вашу жену в убийстве. Так что давайте досмотрим спектакль до конца. К тому же ваша жена там явно играет главную роль.
На экране наконец перестали целоваться, и Горецкая, прижавшись к Юрию, вкрадчиво заговорила:
– Тебе нравится это место? Правда, здесь уютно и никто не мешает?
Он мягко улыбнулся и кивнул головой. Юрий действительно был красив, и Лариса невольно залюбовалась им.
«Неужели Горецкая всерьез считает, что она нравится ему? Неужели, когда мне будет столько же лет, я буду вести себя так же и жить одними идиотскими иллюзиями? Ужас!» – Ларису аж передернуло.
Иван Сергеевич, бросив на нее быстрый взгляд, похоже, догадался, о чем она подумала. Он вжал голову в плечи, как бы защищаясь от чего-то, и сразу стал выглядеть старше. Ларисе стало его немного жалко. Этот человек, в общем-то, ни в чем виноват не был.
– Ты договорился с моим мужем? – заглядывая в глаза Юрию, продолжала Горецкая.
– Нет, – поморщился он. – Этот старый болван всего боится и считает, что такое количество нельзя продать без накладных.
Клубнев вздрогнул и невольно распрямил плечи.
– Это я болван? – тихо спросил он в пустоту.
– Ничего, – заверила Горецкая, – я с ним поговорю. Он меня слушается.
– Да? – сделал удивленное лицо Юра. – Интересно узнать, почему?
– Не знаю, – кокетливо повела она плечами. – Наверное, любит меня.
– Вот сучка! – прошептал Клубнев.
Лариса невольно покосилась в его сторону. В устах избранника народа данное высказывание звучало грубовато, если не сказать больше.
– Так ты меня возьмешь с собой? – продолжала ворковать Горецкая. – Ты же обещал!
– Настя, я не могу. Ты же знаешь, что у меня семья, у тебя тоже…
– Мне все равно, – с пафосом произнесла Горецкая, заламывая руки. – Я без тебя все равно не могу. Так больше не может продолжаться! Юра, ты же обещал развестись!
«Смахивает на дешевую трагедию», – подумала Лариса и снова посмотрела на Клубнева. Тот сидел на стуле, слегка подавшись вперед, смотрел на монитор, сцепив руки.
– Господи, – вскочил со своего места Юрий, – о чем ты говоришь, Настя! Зачем нам что-то менять? К тому же я не могу терять клиентов из-за твоей дурацкой прихоти. На Западе очень чтят семейные традиции, а у меня полно контрактов с иностранцами. Да половина из них сразу прекратит со мной все контакты, как только узнают, что я бросил жену и двоих детей. Если я не состоятелен в семье, то я не состоятелен и в делах. У нас не Голливуд, где подобные вещи только прибавляют популярности.
Он сел и нервно закурил.
– Но ты же обещал, – настойчиво повторила Горецкая.
– Давай оставим все как есть, – положил он свою руку на ее.
– Я должна уехать, – она подняла лицо.
Глаза ее горели и были похожи на глаза сумасшедшей.
– Ты не понимаешь… – она всхлипнула.
Лариса поняла, что приближается кульминация этого дела, и на всякий случай набрала номер Карташова.
– Олег, ты не можешь ко мне сейчас приехать?
– Срочно? – удивился Карташов.
– Да.
– Хорошо, а в чем дело?
– Если все будет хорошо, то мы сможем раскрутить Горецкую.
– Каким образом?
– Все подробности на месте. Подъезжай в «Чайку» сейчас.
– Ну, ладно… – Карташов искренне недоумевал.
– Я жду у себя в кабинете. Поторапливайся, а то все пропустишь.
Она положила трубку.
– Кому вы звонили? – голос Клубнева звучал глухо.
– Своему хорошему другу, – постаралась успокоить его Лариса.
Клубнев кивнул и повернулся к экрану.
– Мне надо уехать. Я хочу в Москву! Это город моей юности, моей молодости! Как тогда мы любили!..
Юрий с удивлением посмотрел на Горецкую.
– Настя, с тобой все в порядке? – осторожно спросил он.
– Да, со мной все в порядке. Мой сын курит анашу и сбивает на своей машине проституток. Моя дочь трахается со всеми подряд. Моему мужу нет ни до чего дела, кроме своей карьеры. Мой любовник меня бросает. У меня все нормально! – истерично выкрикнула она.
– Настя, перестать, пожалуйста, – поморщился Юрий. – Ты не в театре, и не стоит входить в роль. Никто тебя не бросает. Ты замечательная женщина, и я не хочу тебя терять.
– Это все слова. Они ничего не значат.
– Мне пора вмешаться, – вдруг встал со своего места Клубнев. – Подождите, – остановила его Лариса. – Вполне может быть, что все еще только начинается.
– Юра, – умоляюще продолжала говорить Анастасия Николаевна, – возьми меня в Москву. С твоими связями я устроюсь в один из театров. Мне все равно в какой, лишь бы играть. У меня будет своя квартира, а ты будешь часто приходить ко мне.
Юрий скептически смотрел на Горецкую.
– Мне надо уехать, – продолжала она, нажимая на второе слово. – Надо! Меня тут обвиняют черт знает в чем.
