Александр Скрягин - Тайная геометрия
– Да, ты что?! – округлила глаза пресс-секретарь.
Мимикьянов сделал строгое лицо.
– Только это – строго конфиденциально! – сказал он. – Никому! А зимние сапоги я тебе куплю! – для верности, чтобы Рогальская все-таки не побежала к Гоче, вынужден был пообещать майор.
21. Шаман
Внутрь «Топологии» майор заходить не стал.
Мимикьянов не знал, что отвечать на неизбежный вопрос Лисоверта: с чего это он наплел Рогальской о каком-то срочно понадобившемся пресс-релизе? Не объяснять же генеральному директору, что это причину он наспех придумал, чтобы не оставлять пресс-секретаря в машине с бандитами, явно желающими использовать ее в качестве заложницы.
Попрощавшись со своей роковой женщиной, майор постоял в задумчивости.
И понял, что ему нужна помощь.
За помощью он решил обратиться к шаману.
Хитрый Медведь жил в соседнем девятиэтажном доме. В обычной двухкомнатной квартире с кухней, ванной и санузлом.
Хитрый Медведь был настоящим Шаманом.
По паспорту его звали Василием Ивановичем Николаевым. Он был по национальности сойтом – сыном маленького, почти исчезнувшего, северного таежного народа.
Род Николаева носил древнее имя Тимбуту, что означало – Хитрый Медведь. Сам Василий Иванович имел ученую степень кандидата физико-математических наук и преподавал на математическом факультете классического университета.
Шаманом он стал помимо своей воли, как это бывает со всеми настоящими шаманами.
Однажды, еще учась в аспирантуре, Василий потерял покой, сон и аппетит. Он забросил любимую математику и почти перестал выходить из своей комнаты в общежитии. Сначала он думал, что просто переутомился в своих занятиях, но очень скоро в ночном полусне он отчетливо понял: дело не в усталости.
Его зовут духи предков.
Они требуют, чтобы он стал шаманом – незримой дверью между теми сойтами, что уже ушли из Сибирской тайги в верхний мир, и теми, кто еще в ней жил.
Василий с десяти лет учился в Красноярском интернате для детей Северных народов. Там учителя обнаружили математическую одаренность мальчика. Из интерната он попал в знаменитую физико-математическую школу Новосибирского Академгородка. Рано расставшийся с жизнью своих соплеменников, Василий, тем не менее, хорошо знал, что способности настоящего шамана не передаются по наследству и искусству шамана нельзя научить.
Шамана выбирают духи.
Выбирают из обычных людей, не обращая внимания на то, хочет ли стать шаманом сам избранный. И в этом духи поступают мудро. Потому, что быть шаманом – участь тяжелая и даже страшная, а совсем не такая легкая и беззаботная, какой ее представляют себе городские жители и профессиональные ученые-этнографы.
Единственное занятие Шамана, – помощь своей Большой Семье. Главное средство для этого – разговор с духами. Но, чтобы побеседовать с ними, надо сначала придти в их таинственный мир. Неизвестно, где находящийся, и неизвестно, из чего построенный.
Шаман – это тот, кто умеет войти в мир духов и путешествовать по его жутким дорогам.
Человеческие тело, мозг и душа плохо приспособлены к таким путешествиям. Поэтому, будущему шаману приходиться проходить мучительный процесс пересоздания. Выпив настой горький айти, он надолго уходит из нашего мира. Для всех окружающих он просто лежит на кровати с едва заметным дыханием, но, на самом деле, будущий шаман переживает в эти часы страшное. Худой медведь Илу медленно ест его тело, а затем выплевывает кость за костью. Когда выплюнет все – снова собирает из них скелет и одевает его новыми мышцами и кожей. Все это продолжается в течение многих часов, иногда – нескольких суток.
После пробуждения на ноги поднимается уже не обычный человек – шаман.
Но даже после этого пересотворения, непросто шаману попасть и бродить по дорогам той нечеловеческой Вселенной. Такое путешествие требует от шамана усилий, лежащих на грани физических, эмоциональных и интеллектуальных сил, а, скорее всего, за их гранью.
На ее нижнем уровне обитают духи предков. Их возглавляет старший предок – основатель рода. Тот, кто много веков назад гордо и упрямо произнес: «Это – мы!»
Выше – духи природных сил. Их держит в узде яростный Кокшу. Силен Кокшу, но – капризен и своенравен. Очень трудно бывает шаману договориться с ним.
Еще выше – духи духов, возглавляемые могучим Бобырганом. К ним рискует обращаться с просьбами только очень опытный и сильный шаман. В случае неудачного разговора с Бобырганом и его подопечными, шаман может и не вернуться из мира духов. Точнее, в трехмерное измерение вернется только его тело. И даже, если в нем еще будет биться сердце и дышать легкие, все закончится очень скоро. Не больше, чем через три дня он уйдет к духам своих предков. Не обрадуются они, увидев пришедшего к ним шамана. Предки знают, Бобырган и духи духов строги, но справедливы. Если они наказали шамана, значит, за дело. Поэтому, нескоро заслужит он их прощение.
На самом верху незримой Вселенной в сиянии золотисто-голубых лучей живет сам Творец Мира Ульген. В древности народы Месопотамии в зависимости от устройства мембраны своего внутреннего уха и мышц гортани произносили его имя, как Ильгену, Иегова или Элогим.
По-разному каждый раз встречают духи пришедшего к ним шамана. Иногда радушно и приветливо, а иногда сердито и сурово. И не всегда их отношение зависит от самого шамана. Чаще всего – духи недовольны тем, как ведут себя люди его рода и племени.
Духи предков, духи природных сил и духи духов не прощают живущим на земле людям злобы, алчности и предательства. Но первым ответчиком за это всегда оказывается шаман. И пусть сам он ни в чем не виноват. Почему не научил, не предостерег, не предупредил?
Непросто путешествовать по этой Вселенной. Так непросто, что и словами не передать.
Никто из тех, на кого падает выбор духов, не радуется своему жребию.
Но и отказаться от него не может.
Если человек, все-таки, откажется, то неведомые силы не дадут ему получать обычные земные удовольствия. Ни почет, ни еда, ни женщины не станут ему в радость, и жизнь его, сначала станет серой и безвкусной, а затем, в короткий срок завершится смертью.
Тогда отвергнувший предложение духов окажется перед лицом своих предков, которые спросят его: «Как же ты мог отказаться служить своей семье – твоему народу? Нам не через кого теперь передать нашим детям духовную помощь! Смотри! Без нашей помощи они гибнут без цели и смысла жизни в алкогольном дурмане, алчбе и душевных болезнях! Уходи от нас! Возвращайся на землю! И вечно броди по тайге синим болотным огнем, не нужным никому – ни зверям, ни змеям, ни птицам, ни человекам!
Вот что узнал в свое время от доцента Николаева оперативный сотрудник научно-технической контрразведки майор Мимикьянов.
Аспирант Томского университета Василий Николаев, имеющий родовое имя Тимбуту, что означало Хитрый медведь, покорился требованиям духов и стал шаманом.
Нет, он не бросил учебу, не отставил любимую математику, не уехал в тайгу. Внешне все шло почти так, как раньше. Но теперь вокруг него и рядом с ним незримо, но постоянно обитало его племя, живущее ныне в тайге и все его поколения, когда-либо приходившие на эту землю.
Несколько раз в год, он исчезал на несколько дней или недель. Шаман навещал народ, за который он теперь держал ответ перед духами своих предков, перед духами сил природы, перед загадочными духами духов, перед грозными существами Кокшу и Бобырганом и перед самим Ульгеном – строгим и требовательным, как хороший отец, ласковым и добрым, как настоящая мать.
Василий Иванович жил в девятиэтажном доме на проспекте Науки, как раз между Домом ученых и «Топологией».
«Только бы, шаман, оказался дома! – думал майор Мимикьянов, набирая цифры квартиры Николаева на пульте домофона. – Только бы не уехал в тайгу к сойтам!»
22. Чудо для плоских муравьев
Духи оказались благосклонны к майору.
Доцент Николаев из рода Тимбуту – Хитрый Медведь оказался дома.
Хотя явно куда-то собирался. Подойди Ефим к его подъезду через пару минут, и напрасно давил бы булавочные кнопки домофона. Однако, внимательно посмотрев на майора, Василий Иванович свои планы переменил.
– Да, не к спеху, потом схожу, – сказал он – Давно ты ко мне не заглядывал, Ефим Алексеевич. Давай лучше чаю попьем. У меня такой чай с таежной кувшинкой, выпьешь, потом всю осень – насморка не будет. И варенье из солодкового корня. Мужскую силу дает. А, где мужская сила, там и голова хорошо работает.
Василий Иванович Николаев, по родовому прозвищу Тимбуту, был сойтом только на половину. Отец его был настоящий таежный сойт, а мать – русская фельдшерица. Она умела, когда ему не было и трех лет. Мать ему заменила сестра отца, сойтка – Ойюна.
Материнские гены сильно сказались на внешности Василия Ивановича. Он имел, совсем не типичный для маленьких, кряжистых сойтов, высокий рост, разве что, на пяток сантиметров меньше Ефима. Да, и в лице Хитрого Медведя свойственные сойтам черты монгольской расы выглядели, словно бы, едва обозначенными.
