Нина Васина - Падчерица Синей Бороды
– Так, достаточно! – я решительно забираю бутылку и прячу ее в шкаф.
– Лети-лети, голубок, через север на восток! – машет руками Рита.
Я не знаю, хорошо или плохо, что ее развезло. С одной стороны, не будет истерик, но, с другой стороны, нельзя поручиться за быстроту и адекватность реакций.
Я слышу шум на улице и подхожу к окну.
Из автомобиля выходит кореец. Он в длинном черном пальто, черные блестящие волосы сразу же растрепал ветер, мой отчим смотрит на окно, за которым я стою, пытается стащить с шеи ярко-красный шарф и говорит что-то, мне не слышно, он повторяет и повторяет какое-то слово, я, как загипнотизированная, не могу отвести глаз от его рта и заставляю себя зажмуриться – я угадала это слово по губам, он спрашивает «почему?».
– Рита, он приехал…
Раздевшись, кореец сразу же потребовал к себе жену. На меня он сначала не обращал внимания, только пару раз я обожглась о внимательный быстрый взгляд, но он сразу же отвел зрачки.
Из спальни спустилась бледная Рита, потрясая связкой ключей.
– Что случилось? – спросил кореец.
– Вот твои ключи, – зазвенела ключами Рита, криво улыбаясь.
– К черту ключи, почему ты просила братьев приехать?!
– Неправильно! Ты должен спросить, где самый маленький!
– Ты пьяна?
Подойдя поближе, нервно поводя тонкими ноздрями, кореец всмотрелся в лицо жены. Я замерла. С такого расстояния он не может не заметить эту бусину!
– Откуда это у тебя? – вцепился кореец в цепочку Риты на шее.
– Ты должен спросить, где самый маленький ключик!
Тут кореец заметил на цепочке и ключ, который оставлял мне. Он растерянно оглянулся, я спряталась за занавеску у окна.
– Что здесь происходит, черт возьми!
– Опять неправильно! – Рита, покачиваясь, помахала перед его лицом пальцем. – Ты должен ругаться, что я заглядывала в твой чулан! Я видела эти платья и пустой крюк! Я видела кусочки твоих жен в банках!
– В каких еще банках?! Каких жен? – закричал кореец и пошел ко мне.
Я выбежала из-за занавески, упала на четвереньки, проползла под столом, успела добежать к двери и крикнуть Рите:
– Прячься!
Прежде чем он опомнился и побежал за мной к лестнице.
«Пастушка, милая пастушка, поднимись скорее на самую верхушку башни!»
По ступенькам я взлетела быстро – кап-кап, кап-кап, по капельке крови на каждую ступеньку, – но с лестницей на чердак пришлось повозиться. Она оказалась очень тяжелой, я еле затащила ее вверх и сразу прижала платок к носу.
– Алиса, объясни наконец, что происходит! – потребовал прибежавший за мной по каплям крови кореец.
Я посмотрела на него сверху и захлопнула чердачный люк. Прислушалась. Ни звука. Потом – шаги по лестнице вниз. Стукнула входная дверь. Я бросилась к окну. Кореец вышел на улицу, отошел от дома, чтобы я видела его в чердачное окно.
– Сейчас же спускайся! – крикнул он. – Или я поднимусь к тебе!
Все – по тексту.
Я становлюсь на цыпочки, оглядываю двор и вижу, что лесники тащат в дом лестницу. Ничего не выйдет. Такая не пройдет по длине в лестничном проходе. Холодно. Вспоминаю об оставленной куртке и с удовольствием надеваю ее.
На улицу выбежала Рита. Я открыла окно пошире, чтобы лучше слышать.
– Ты больной, тебя будут сначала судить, а потом лечить! – кричит она. – Как ты мог?!
– Да что я сделал? – хватает ее за руку кореец.
– Ты не подарил мне свадебное платье, ты очень спешил, да?! Так вот, извращенец, мой хвостик тебе не достанется! Никогда!
– Вы что, с ума тут посходили?! – кричит кореец, подняв голову к чердачному окну.
– Сейчас приедут мои братья и покажут тебе, кто здесь здоровый, а кто больной! – дергает рукой Рита. – Пусти! За каждый синяк заплатишь кровью! Алиса, посмотри на дорогу, они еще не едут?
И вдруг!.. Сначала я не понимаю, что происходит. Кореец отпустил руку Риты и схватил ее за волосы, приставив к горлу… нож! Это нож, честное слово, это точно – нож!
– Замолчи, или я тебя успокою, – говорит он Рите и добавляет еще что-то, чего я не слышу.
– Ты его не наточил на камне! – взвизгнула Рита и ударила корейца коленкой в живот. – Ты не получишь мой хвостик! – теперь, вывернувшись, она отвесила ему оплеуху. Даже издалека мне слышно, как хлестко получилось.
Застывший с открытым ртом кореец с ножом в руке смотрит, как Рита бежит в дом, крича по дороге:
– Алиса! Что ты видишь? Они еще не едут?
Во двор вбегают собаки и радостно носятся вокруг корейца, стараясь его повалить.
На полоске дороги, выходящей из леса, показались – один за другим – два джипа.
«Госпожа, – шепчу я, присев и закрыв лицо ладонями, – ваши братья уже совсем близко, совсем близко. Спасайте свою жизнь, если можете…»
Когда во дворе начали стрелять, я опустила лестницу. Ноги слушались плохо, но, в общем, спуститься удалось – не упала ни разу. Пробираясь на цыпочках вниз, я замирала на каждой ступеньке. На улице кричали люди, лаяли собаки, в доме стало тихо, и в этой тишине громко стучало мое сердце.
Пенелопа позвонила Лотарову в девять тридцать утра.
– Я никуда не поеду, – ответил на ее предложение Лотаров. – Сегодня очень ответственный для меня день, очень. Я даже отпросился с работы и через полчаса отправляюсь по важному делу.
– Вы что, не слышите? Братья Мазарины, как только открылся банк, сняли со своего счета десять тысяч! Мы можем не успеть.
– Десять тысяч… Десять тысяч, – бормотал Лотаров, соображая. – Вы хотите сказать, что они узнали, где Гадамер Шеллинг прячет их сестру?
– Хочу!
– Минуточку, дайте подумать… Ну хорошо, допустим, они сняли деньги для информатора, что я-то могу поделать? Найдут Мазарины сестру, увезут с собой, ну и ладно.
– То есть вы больше не беспокоитесь о здоровье корейца? – удивилась Пенелопа.
– Нет. Не беспокоюсь. Вчера вечером этот кореец лично звонил из Риги, заказывал себе научные журналы из Бостонского университета и оплату заказа, между прочим, провел по карточке. Он не успеет попасть в Сюсюки вовремя, я надеюсь, братья благополучно увезут его жену, а завтра я подумаю, что еще в этой истории может быть для меня интересного. Извините, Пенелопа Львовна, спешу.
– Я сейчас выезжаю, заберу вас на Кольцевой, где – скажете. Эта ваша Рига – ерунда. У Гадамера хватит денег на аренду самолета. И Москву даже не придется запрашивать, он сядет на какой-нибудь заброшенный аэродром под Тверью.
– Ах, как все некстати, – забормотал Лотаров, вороша на столе бумаги. – Сегодня я должен забрать кошку, понимаете, это очень важно, ее нужно забрать именно сегодня, в крайнем случае, завтра утром…
– Кошку? Вы меня разыгрываете? – не поверила Пенелопа.
– Да нет же, это действительно важно. Ну хорошо. Через пять минут я точно скажу.
– Пять минут?.. Поделитесь секретами сыска.
– Да никаких секретов, позвоню в справочную по вылетам из Риги, а если были частники, попрошу назвать карту полетов. Вот и весь секрет. Что это у вас за шум?
– Какой вы умный и предприимчивый, у меня ни за что так быстро не получится! – изобразила Пенелопа восхищение и выключила фен.
Через сорок минут Лотаров ждал ее в условленном месте с пластмассовой корзинкой для перевозки кошек.
Они подъехали к дому корейца в Сюсюках, когда все уже было кончено. «Скорая» увезла двух раненых лесников, убитых собак погрузили на телегу и отвезли на хутор, контуженый Коля вставлял разбитые стекла, старый лесник-охранник и девочка Алиса укладывали в коробку какие-то банки, оборачивая их газетами. Во дворе и в доме было полно милиционеров из ближайшего районного отдела, а пышная рыжая женщина варила на плите в кухне в огромной кастрюле мясное варево, и запах тушеной телятины и перца сквозил в разбитых окнах, над кровавыми пятнами на земле и на досках пола в коридоре, напоминая о нормальной сытой жизни.
Лотаров представился, предъявил удостоверение. Пенелопа предъявила свое. Местные стражи порядка забеспокоились было, но следователь уверил их, что он здесь больше по частному интересу.
– Что они делают? – спросила Пенелопа, показывая на Алису и охранника.
– Подготавливают к погрузке вещественные доказательства! – отрапортовал милиционер.
Пенелопа подошла к коробке, вытащила одну банку.
– Осторожно, не разбей, – попросила бесцветным голосом Алиса.
– Что это такое?
– Человеческий зародыш.
– Господи, помилуй! Откуда это у вас?
– Милиция нашла в потайной комнате корейца.
– А это?.. – Пенелопа ткнула пальцем в последнюю неупакованную банку.
– Сердце. Правда, красивое?
– Я хочу осмотреть эту комнату.
– Поднимись в мансарду, там открыто, – Алиса обернула последнюю банку газетой и стояла, не поднимая глаз.
– А где кореец? – решилась и спросила Пенелопа.
– Так ведь подстрелили хозяина, – ответил за Алису охранник. – Потом, конечно, посадили его ногами в бак, а бак залили цементным раствором. Вот он сидел так, сидел, ждал, пока раствор затвердеет, а тут милиция уже едет, его и сбросили в озеро, не дожидаясь, пока хорошо схватится. Я думаю, – почесал старик затылок и посмотрел в небо, – к послезавтрему всплывет, ерунда этот ихний цемент. Только всплывет он сильно попорченный. У нас в это озеро Дмитрич щуков запустил прошлогодне – штук двести мальков. Сначала они с Кемиром хотели вырастить пираньев для смеху, но те подохли зимой, а щуки во-о-она какие вымахали!
