Э. Хартли - Маска Атрея
Чепуха.
На телефоне в гостинице ждало сообщение от Маркуса. Оставлено оно было явно не вовремя. Дебора начала привыкать к мысли, что Маркус союзник, даже друг. Таинственное послание по электронной почте — хотя умом она могла обвинять какого-нибудь глупого шутника — несколько пошатнуло эту убежденность. Со временем все снова успокоилось бы, но пока Дебора не была склонна к долгим разговорам с Маркусом.
— Дебора, — произнес он напряженным, настойчивым голосом, — куда вы, черт побери, пропали? Я говорил с диспетчером в Пирее. В следующем месяце только один американский контейнеровоз проходит Коринфским каналом. Он должен был прийти через три недели, но, по-видимому, задержался в Новом Орлеане. Я еду в Коринф — постараюсь выяснить, в чем там дело. Перезвоните мне.
От Коринфа было рукой подать до Микен. Она как-то чувствовала, что в конце концов окажется там.
С помощью портье «Ахилла» Дебора забронировала номер в не слишком дорогой гостинице в Коринфе, собралась и позвонила Маркусу, втайне надеясь, что того на месте не окажется. Телефоны в его гостинице были без автоответчика, и оператор спросил, желает ли она оставить сообщение. Дебора не хотела ждать, пока Маркус вернется. Ей не терпелось сделать хоть что-нибудь.
— Да, — сказала она в трубку. — Передайте ему, что звонила Дебора и что в Коринфе я остановлюсь в гостинице «Эфира».
Оставалось еще одно дело. Дебора спустилась к пожилому портье.
— Я хочу сделать международный звонок, но не знаю нужного телефона, — объяснила она, — только фамилию и имя.
— Можно попробовать, — ответил он. — Хотя это, наверное, дорого.
— Ничего страшного.
— Какая страна?
— Россия, — сказала Дебора. — Москва. Женщину зовут Александра Волошинова.
Если он и удивился, то не показал виду.
Он сделал три звонка, говоря по-гречески и в перерывах записывая какие-то номера. Во время последнего разговора он перешел на английский, а потом передал ей трубку. Голос на другом конце линии был женским, и в нем слышался акцент, который Дебора сочла за русский.
— В Москве живут три Александры Волошиновы. Желаете все три номера?
Дебора записала все, положила трубку и набрала первый номер из списка.
Ответивший мужчина не говорил по-английски и рассердился, когда она повторила свой вопрос. Когда тот бросил трубку, портье саркастически улыбнулся и подчеркнул второй номер.
— Да, — произнес женский голос по-русски.
— Простите. — Дебора старалась говорить помедленнее, страшно жалея, что не знает русского. Ее внезапно охватило ощущение тщетности и идиотизма. — Я пытаюсь найти Александру Волошинову, но я не говорю по-русски. Я американка. Я звоню насчет...
— Моего отца, — продолжила та равнодушно. — Я уже знаю.
— Сочувствую вашей потере. — Дебора говорила совершенно искренне, хоть и понимала, как фальшиво это звучит.
— Есть что-то новое? — спросила женщина. В ее голосе не было ни надежды, ни даже любопытства.
— Да нет. — Дебора чувствовала себя предательницей. — Я хотела задать вам пару вопросов.
Женщина не ответила, и Дебора продолжила:
— Вам известны человек или место, связанные с вашим отцом, имя или название которого начиналось бы с букв «МАГД»?
Женщина не колебалась:
— Магдебург. В Германии. Он жил там некоторое время.
Снова Германия?
— Ваш отец работал в Министерстве внутренних дел. — Дебора говорила медленно, стараясь выиграть время. Она не была уверена, что еще хочет знать. — МВД?
На этот раз возникла пауза.
— Да. Много лет назад.
— А что он делал?
— Что он делал? — повторила та недоуменно.
— Его работа, — пояснила Дебора.
— Понятия не имею, — ответила Александра.
Дебора нахмурилась, внезапно уверившись, что ее обманывают.
— Простите, не понимаю, — сказала она, стараясь говорить вежливо.
— МВД, — упрямо повторила женщина. — Он работал там.
Дебора сменила тактику.
— А что такое МВД?
— Этой организации больше не существует, — сказала Александра Волошинова. После очередной долгой паузы она добавила с заметной неохотой: — Сначала она называлась НКВД.
— НКВД? — повторила Дебора.
Портье, слушавший их разговор с умеренным интересом, резко выпрямился. Его глаза внезапно расширились, взгляд стал каким-то затравленным. На мгновение Деборе показалось, что он сейчас попятится. Она одними губами спросила его: «Что?», но он только таращил глаза. Его обычная непринужденность исчезла.
— Простите, — сказала Дебора в трубку. — Я не знаю, что это такое.
— Я не хочу обсуждать такие вещи, особенно по телефону, — ответила женщина.
— Пожалуйста, — сказала Дебора. — Что это — МВД, НКВД?
— Своего рода полиция, — ответила Александра, и Дебора почувствовала, что даже этот недостаточный ответ стоил ей больших усилий. — Тайная. Они вели наблюдение — за границей и дома.
— Вроде шпионов? — спросила Дебора, по-прежнему не сводя глаз с застывшего портье.
Как могли несколько заглавных букв вызвать такой ужас?
— НКВД стал МВД. — В голосе женщины прозвучал откровенный страх. — МВД стало КГБ.
Эти буквы Дебора знала.
Глава 34
Автобус с сильно затемненными стеклами, стоявший с работающим вхолостую мотором на автовокзале Кифису, был, к счастью, оборудован кондиционером и не напоминал трясущуюся развалюху, набитую козами и курами, как боялась Дебора. С другой стороны, пользовались этим видом транспорта в основном местные, и других иностранцев она в салоне не заметила.
Из города выбирались добрых сорок минут. Потом пейзаж совершенно изменился: начались пологие песчаные холмы, покрытые оливковыми рощами. Ярко-синее море сверкало слева от дороги, ведущей из Аттики в Пелопонесс, где находилось больше всего древних городов в Греции: Коринф, Микены, Тиринф бронзового века, Эпидавр с его не имеющим себе равных театром и Аргос, по имени которого весь этот край получил название Арголида.
В Элевсине водитель сделал остановку, давая пассажирам время купить по явно завышенной цене закуски и напитки, а Дебора воспользовалась возможностью размять ноги и подышать чистым воздухом. Затем они отправились дальше и со временем миновали сам канал, переехав прорезавшую перешеек щель по вантовому мосту, с которого на кратчайший миг открылся головокружительный вид на отвесные склоны, спускающиеся к вырубленному в скале каналу, где — в сотнях ярдах внизу — двигались похожие на игрушечные лодочки тяжелые паромы. Закончилось путешествие на другой улице Эрмоу, недалеко от гостиницы.
«Эфира» стояла на оживленной улице Этникис Антистасис, в нескольких кварталах от моря. Гостиница была маленькая, чистая и яркая, предназначенная скорее для путешествующих бизнесменов, чем для туристов: для большинства иностранцев, уже пресыщенных импозантными развалинами Афин, древний город Коринф не мог сравниться с очарованием Дельф, Эпидавра или Микен. Дебора прошла через раздвижные стеклянные двери и подождала, пока человек, которого она сочла хозяином, оторвется от игры в нарды. Его противник, мужчина помоложе, без пиджака, смотрел на посетительницу из-за пальмы в горшке.
Старший выдал Деборе электронную карту-ключ, потом вытащил из пронумерованной ячейки листок бумаги.
— Мисс Миллер? — уточнил он. — Это для вас.
Записка была написана карандашом: «Встречайте меня у Акрокоринфа в пять часов дня. Маркус».
Дебора нахмурилась. Она не любила, когда ей указывают, что делать. Однако это избавляло ее от необходимости сидеть и ждать звонка.
Она вздремнула часок, вышла на улицу, съела свежеиспеченный пирог со шпинатом и пошла к морю. На переполненном галечном пляже были только греки. Дебора посмотрела на синюю воду: непрерывная вереница танкеров и контейнеровозов, видимо, уже прошедших через канал. Незадолго до четырех она взяла такси и велела ехать к Акрокоринфу. Еще рано, зато будет время осмотреть археологический заповедник.
Древний Коринф (современный город правильнее называть Коринфос) в эпоху классической Греции был чрезвычайно богатым городом и после временного упадка снова стал таким под владычеством Рима. Он был идеально расположен, чтобы контролировать торговлю между Ионическим и Эгейским морями, служа воротами между Восточным и Западным Средиземноморьем. При греках людей привлекал сюда чтимый храм Аполлона, а при римском правлении религиозное значение города соединилось со сказочным богатством, так что Коринф стал синонимом роскоши, невоздержанности и «плотских грехов». Здесь находилось и римское святилище Венеры (греки называли ее Афродитой), в котором служили тысячи храмовых блудниц. Святой Павел, проведший в Коринфе больше года, не боролся против языческой культуры города, оставив эту задачу паре мощных землетрясений в шестом веке (вне всякого сомнения, гнев Божий), в результате которых Коринф совершенно обезлюдел.
