Наталья Никольская - Фото на память
– Потом, Миша, все расскажу… завтра. А сейчас я, пожалуй, домой пойду. Ты не возражаешь?
– Может, ко мне поднимемся, по рюмашке… Такое дело обмыть надо!
«В своем амплуа», – подумала я. – Я вот тут заявление написала…
– Да хватит тебе, Валентина, не смеши народ! Ну что бы я без тебя делал? – Мещеряков лукаво улыбнулся. – Остаешься? – насторожился он, видя, что я продолжаю сохранять серьезное выражение лица и молчать.
– Только при одном условии… – я поймала себя на мысли, что еще минута, и я то ли рассмеюсь, то ли разрыдаюсь. В горле стоял непроходимый комок слез, в то время как улыбка силилась растянуть мои плотно сжатые и уже начавшие подрагивать губы. Озадаченная физиономия Мещерякова сыграла роль допинга для этой несвоевременной, на мой взгляд, улыбки, которая все-таки пробилась сквозь горячее клокотание всхлипа в груди.
– Это какое еще условие?
– Иди, Миша, иди… – я устало махнула рукой, – не сегодня.
