Владимир Сотников - Два с половиной сыщика
- А почему у тебя ухо свисает? Как у Бармалея, - напомнил Саня. - Мало тебе опасностей?
Пашка замолчал и на всякий случай рукой прижал ухо к рыжей голове.
- А почему ты говоришь, что заканчиваются приключения? - удивилась Анка. - Вы что, нашли вчера клад?
- Не то чтобы нашли... Но обнаружили. А найдем, когда вытащим. - Пашка потряс тяжелым ломом. - Пушкин, след!
По дороге ребята рассказали Анке о вчерашней встрече. Правда, та почти ничего не поняла. Какие письма, какой Пауль?
"Сама все увижу, тогда и разберусь", - решила она.
- Пока отец с Паулем не приехали, мы змей половим! - заявил Пашка, когда они дошли до церкви.
Анка испуганно вздрогнула и посмотрела себе под ноги.
- Да ладно тебе, Пашка, - заметив её взгляд, сказал Саня. - Хватит над людьми издеваться. Тебе хорошо, ты с ужами хоть спать можешь. А мне, например, они тоже не очень-то нравятся. Даже в речку неохота лезть.
- Ну ты даешь, Чибис! - удивился Пашка. - Какие же в речке ужи? Там одни пиявки, - с удовольствием добавил он.
Услышав про пиявок, Анка побледнела.
Наконец они увидели, как школьный "газик" съезжает с шоссе и поворачивает к церкви.
- О, да у нас тут целая группа следопытов! - улыбнулся Иван Кириллович, увидев Анку.
- Это понятые, - не удержался Пашка. - Пушкин и Арина Родионовна.
Саня незаметно толкнул его в бок.
- Ну что, начнем? - предложил Иван Кириллович.
Звякнула дверь. Из церкви пахнуло знакомой затхлостью.
- Пап, а почему вчера, когда я во-он там сидел, - показал Пашка, - мы голос Пауля слышали? И Анка перед этим снаружи визжала, а слышно было, будто она над ухом верещит.
Иван Кириллович прошел в угол, огляделся.
- Все просто, - сказал он. - Видите решетку на полу? И здесь, и во всех углах. Это своеобразная вентиляция. Ну и, конечно, пустоты под решетками выполняли акустическую задачу. Ходы, закрытые ими, через пол и стену выходят наружу. Что и говорить, умели строить, все продумано! И ход идет так, чтобы вода не затекала. Видите, как сухо понизу.
Пауль все ещё стоял на пороге церкви.
- Заходите, Пауль! - позвал Иван Кириллович. - Или не решаетесь?
- Это здесь, - коротко сказал Пауль и указал на порог.
Пашка чуть не подпрыгнул. Как же они вчера не догадались! Конечно, надо было начинать от самой двери, от порога! А их почему-то потянуло углы обшаривать... Пашке так хотелось первым откопать клад! Даже руки задрожали от нетерпения. Он взял лом наперевес и, как в штыковую атаку, ринулся к двери.
- Нет-нет, - остановил его Пауль. - Спешить - людей смешить. Надо внимательно посмотреть.
Пауль присел на корточки и начал обледовать порог - огромную плоскую плиту, чуть-чуть выступающую над уровнем пола. По краям - там, где плита подходила под дверной косяк, - она была прижата к земле толстенными стенами.
Саня удивился: "Неужели Пауль собирается заглянуть под такой порог? Для этого же стены придется разбирать!"
Но Пауль не собирался разрушать церковь. Он вытащил из кармана тонкое долото и зачем-то принялся чиркать им между плитой и камнями стены. Из-под долота полетели мелкие камешки, пыль.
- Так и есть! - радостно крикнул Пауль.
Там, где он несколько раз провел долотцем, образовалась щель в сантиметр шириной. Оказывается, между плитой и стенами был шов из давным-давно засохшего цемента. Минут через десять щелью была окружена вся плита.
- Мама мне все говорила, - торопливо рассказывал Пауль, не отрываясь от работы. - Она говорила, как её отец прятал в имении свое послание. Он выдвигал наружу доску порога... Все думали, что доску можно только поднять вверх. Там и шляпки от гвоздей были видны. Не может же доска скользить, если она прибита гвоздями? А на самом деле она не прибита, а движется по горизонтали - выдвигается. Значит, Андрей как-то догадался, что и эта плита лежит так же. Может быть, он имел в руках архитектурный проект? Теперь это уже нельзя узнать. Теперь я только знаю: он понял, что можно воспользоваться конструкцией порога...
Иван Кириллович тоже все понял. Он взял из рук Пашки ломик, воткнул его в расщелину у плиты и нажал, как на рычаг. Медленно, с трудом, плита сдвинулась с места. Она словно выползла из-под стен за двери церкви!
Ребята во все глаза смотрели, как под плитой открывается черный зев ямы. Даже котенок, распушив хвост, с удивлением смотрел вниз с Анкиного плеча.
Через минуту яма открылась полностью. Ребята похолодели.
Долгожданного сундучка или, на худой конец, какого-нибудь свертка, ничего не было в этой яме!
Саня хотел что-то спросить, но у него словно язык отнялся. Он показывал рукой в яму, смотрел на Пашку и не мог выдавить из себя ни слова.
Взрослые переглянулись.
- Вот это да! - прошептал Иван Кириллович. - Выходит, ничего...
На дне ямы лежали мелкие камешки. Саня иногда находил такие у реки и знал, что они пористые и легкие, как пемза. Пауль нагнулся, опустил вниз голову и осветил яму фонариком.
- Ничего... - удивленно произнес он.
От досады Пашка отшвырнул ломик в траву.
- Кто-нибудь уже нашел тайник! Не может быть, чтобы за столько лет никто не догадался! А какое местечко клевое, прямо специально для кладов!
Пашка чуть не плакал. Саня и Пауль замерли в растерянности. Иван Кириллович нервно протирал очки. Анка присела на корточки, опустив на пол котенка.
- Видишь, Пушкин, как нам с тобой не везет? Бедненький, маленький...
Анка гладила Пушкина с такой жалостью, словно котенок расстроился больше всех.
Кто-кто, а Пушкин точно ничего не понял. Принюхавшись к затхлому воздуху ямы, он осторожно ступил на отодвинутую плиту, немного постоял на ней - и вдруг прыгнул вниз!
- Ой! - крикнула Анка.
- Да не бойся, ничего там нет - ни змей, ни сокровищ, - успокоил её Пашка. - Цел будет твой волкодав. Пусть хоть понюхает, как пахнет место, где когда-то лежал клад.
Котенок действительно принюхивался к лежащим на дне камешкам. Можно представить, сколько запахов скопилось в яме за много лет!
- А я знаю, почему он туда спрыгнул, - засмеялась Анка. - Эти камешки похожи на наполнитель для кошачьего туалета. Мама его заранее купила, чтобы Пушкин уже на даче к цивилизации привыкал. Кис-кис, иди ко мне!
- Ну и оставь кота в покое. Хоть минут на пять, - недовольно бросил Саня. - К чему хочет, к тому пускай и привыкает.
Котенок стал быстро-быстро разбрасывать камешки передними лапами. Потом уселся на выкопанную ямку и гордо задрал хвост.
- Смотри, какой цивилизованный, - не удержался от улыбки Саня.
Котенок закапывал ямку так тщательно, как будто скрывал невесть какой проступок.
И вдруг под его лапами что-то звякнуло! Кажется, коготки Пушкина скользнули по стеклу, и по стеклу зазвенели камешки.
Пашка нырнул в яму вниз головой, как в речку. Саня едва успел ухватить его за ноги. Из ямы, мяукнув, вылетел Пушкин. Потом оттуда донеслось яростное шарканье: Пашка копал куда быстрее, чем котенок.
- Есть! Есть! Нашел! Нашли! - заорал он.
Саня изо всех сил потянул Пашку за ноги. Тот был ужасно тяжелый: наверное, не хотел отпускать добычу.
Полураскопанная, в яме торчала огромная банка из темного химического стекла. Ее широкая пробка была покрыта черной смолой.
- Да-а... - произнес Иван Кириллович. - А ведь эти камешки служили дренажем. Они впитывали влагу. Хотя такая банка не то что в сырости лежать - по морю могла плавать годами.
Через минуту банка уже стояла на траве. Пашка подбрасывал в руке увесистый камень. Чего тут возиться с пробкой!
Остальные долго любовались находкой. Потом взрослые задвинули плиту на место. Пауль замазал щель какой-то пастой, которую аккуратно выдавил из тюбика.
Теперь даже следов тайника не было видно. Только банка тускло отсвечивала на траве, напоминая о его существовании. Саня на глазок определил объем банки. Он ходил за молоком с трехлитровой, эта же была больше раза в три.
Пауль побледнел, на лбу у него выступили капельки пота. Иван Кириллович взял его под локоть, помог присесть на траву. Минут пять Пауль приходил в себя. Ребята молча ждали, переминаясь с ноги на ногу.
- Все. Я готов, - встряхнулся Пауль. - Извините. Надо довести дело до конца.
Он опять достал долотце и принялся осторожно отцарапывать смолу. С глухим звуком "пум-м" деревянная пробка наконец выдернулась из банки. Пауль расстелил на траве белое, как снег, полотенце. Его рука свободно вошла в горловину банки. Тихонечко, один за другим, он стал доставать какие-то предметы, завернутые в плотную коричневую бумагу, и выкладывать их на полотенце.
В первом свертке был толстый блокнот в кожаном переплете.
"Дневник!" - догадался Пашка.
Его бы воля, он открыл бы блокнот немедленно. Даже другие свертки не стал бы разворачивать, будь в них хоть золотые слитки! Так не терпелось ему узнать о жизни Андрея Белоярцева.
Но Пауль уже разворачивал маленькие, размером с ладонь, деревянные дощечки. Их было много; примерно после двадцатой Саня с Пашкой перестали считать. Лежа на животах, чтобы не касаться дощечек руками, они разглядывали нарисованные на них крошечные картины.
