Яна Розова - Мост над черной бездной
Мимо Паши прошла соседка.
– Да вы постучите, – посоветовала она. – Никифоровна у нас глуховата стала.
Паша постучал, боясь, что дверь под его ударами рассыплется. Постоял еще минутку, а потом почувствовал запах газа – едва заметный, но совершенно точно исходящий от двери Елены Костаки. Пашка огляделся, принюхался еще и позвонил в соседнюю дверь.
Соседка, молодая женщина в несвежем халате, бросилась вызывать аварийку, скорую, МЧС, а Паша решил, что ждать глупо. Поднял ногу и двинул по двери. Древние петли и замок тут же вылетели, и дверное полотно провалилось внутрь квартиры. Запах газа хлынул в коридор.
Паша закрыл нос рукавом и бросился внутрь. На кухне возле газовой плиты лежала женщина. Перекрыв газ, Седов вытащил ее в коридор. Она была жива, об этом свидетельствовали пульс на шее и слабое сиплое дыхание.
«Скорая» подоспела уже через пятнадцать минут. В больницу Паша поехал вместе с пострадавшей, надеясь хоть на какой-нибудь разговор.
Он просидел на подоконнике возле входа в отделение реанимации до самого вечера, потом медсестра сообщила, что Костаки пришла в себя, а теперь спит. Тогда, вдруг вспомнив, что дверь осталась выломанной, он вернулся в квартиру Елены Никифоровны.
Седов зря волновался. Сосед, муж той молодой женщины, которая вызвала службы, наскоро поправил петли и замок. Соседи же, впечатленные произошедшим, пригласили Пашу на чай. От них сыщик и узнал, что Елена Никифоровна очень бедствовала, а в последнее время стала сильно болеть. Она одинокая, пенсия маленькая, вот и отчаялась…
На следующее утро Паша снова был в больнице. Войдя в палату, в которой лежало еще пять пациентов, узнал острый профиль и седые волосы Костаки, подошел и представился частным детективом. Изборожденное глубокими морщинами лицо женщины осталось равнодушным.
Паша сел на кособокий стул у больничной койки и достал из принесенной с собой сумки пакет молока и мягкую булочку. Собираясь в больницу, он вспомнил, что его собственная бабушка очень любила эти самые булочки с молоком.
Увидев гостинец гостя, Елена Никифоровна оживилась и даже попыталась улыбнуться.
Паша налил молоко в граненый стакан, и сестра миллионера стала пить его со стариковской жадностью. Выпив молоко, Елена Никифоровна спросила – не он ли спас ее от смерти? Паша пожал плечами, скромно заметив, что это судьба.
– И зачем же вы ко мне приходили? – задала новый вопрос пожилая женщина.
Паша объяснил, и тогда Костаки рассказала ему все, что он хотел узнать.
Из больницы сыщик поехал к дому самого миллионера. Ради этого он вывел из гаража старую «Оку». О своей машине Павел Петрович вспоминал только в крайних случаях, потому что не считал себя большим автолюбителем, да и «Оку» за автомобиль не принимал. Так, недоразумение. Однако, если ему нужно было слиться с ландшафтом, лучше неприметной, маленькой окушки транспортного средства не существовало. Особенно для Гродина, где все от мала до велика обращали внимание только на шикарные авто.
Дом Костаки был огромным, выстроенным не более пяти лет назад из красного пиленого камня. Силуэт здания выглядел замысловато: арки, башенки, купола…
Остановив «Оку» под пышной березой, Паша принялся наблюдать за домом. До обеда он казался пустым, а после – из ворот выехал джип. Паша завел свой драндулет и последовал за джипом. Они проехали через весь Гродин и оказались возле Нового кладбища. Задняя правая дверца джипа распахнулась, и из машины вышел пожилой мужчина с греческим профилем. Дмитрий Костаки оказался так похож на Елену Костаки, что у Паши возникло подозрение, будто старушку выписали из больницы и нарядили в мужской черный костюм.
Миллионер, тяжело ступая и заложив руки за спину, пошел по дорожке кладбища. Следом за ним следовал молодой человек в спортивном костюме – водитель и охранник грека. Костаки остановился у свежей могилы, и его взгляд ушел куда-то в сторону леса.
Седов был уже рядом и вознамерился подойти к старику, но дорогу ему преградил охранник. Вблизи он оказался крупным пареньком с грубо слепленным личиком, из разряда тех лиц, которые не хочется видеть слишком часто.
– Скажите Дмитрию Никифоровичу, что я хочу поговорить с ним по поводу гибели его внука, – сказал ему Седов.
– Вы из милиции?
– Нет, я частный сыщик.
Крепыш смерил Пашку равнодушным взглядом и подошел к Костаки. В ответ на слова охранника старик промолчал, только взглянул на Пашу и кивнул.
– Здравствуйте. – Паша не стал протягивать руку, оставляя большому человеку право самому выбирать способ приветствия. – Я частный детектив, и я пытаюсь найти убийцу вашего внука.
– Он убил себя сам, – резко ответил Костаки. – А вас небось этот москвич нанял?
– Меня нанял Никита Львович Перцев. Вы, наверное, в курсе, что он погиб. Но это не важно, он мне заплатил, и я должен выполнить его заказ. А чтобы узнать всю правду о смерти Артура Перцева, необходимо исследование тела вашего внука судебным патологом.
Широкие черные с проседью брови старика полезли вверх.
– Никитка погиб?… – Он вытянул губы с выражением то ли удовлетворения, то ли осуждения. – Давно я в люди не выходил, новостями не интересовался… Туда Никитке и дорога! И ты иди отсюда! Вы все наглые выскочки, вам бы только в грязи копаться!
– Дайте мне одну минуту, – попросил Паша, стараясь не выдать вскипевшую в его сердце злость. – Дайте мне сказать!
Костаки тяжело посмотрел на сыщика.
– Вы отказались от своего внука, потому что считали его выродком. – Пашино заявление заставило Дмитрия Никифоровича переступить с ноги на ногу. – Вы презирали собственную дочь за то, что она нагуляла ребенка, хоть и знали, что она ни в чем не виновата. Она покончила с собой, не вынеся ваших издевательств. Вы отдали маленького Артура его отцу, а вашу сестру, которая перечила вам, выгнали из дома. – Седов и сам не заметил, как перешел на обличительный тон. – Вчера Елена Никифоровна пыталась покончить с собой, потому что одинока, больна и бедна. А вы – просто жалкий старик, набитый деньгами, сломавший жизнь своей дочери, своей сестре, потерявший внука, погрязший в высокомерии. Ваши деньги – труха, потому что у вас нет близких людей…
Тут молодой сопровождающий Костаки схватил Седова за плечи, скрутил руки за спиной. Пашина рана заныла, но он не умолкал, хоть его и тащили прочь с медвежьей силой.
– Сделайте хоть что-то, чем можно гордиться! Помогите найти убийцу вашего внука, спасите вашу сестру!.. – Паша уже кричал как сумасшедший.
Водитель Костаки бросил рыжего сыщика в сухую пыль, под колеса его «Оки». Седов так кричал, что теперь не мог восстановить дыхание, да еще и раненое плечо разболелось, но хуже всего – его мутило от собственной злости. В том числе и злости на самого себя, потому что вместо убедительных слов он нашел оскорбительные, а потому и не добился ничего хорошего.
Полежав полминуты, наблюдая за тем, как Костаки смотрит поверх могилы внука в небо, Седов встал, отряхнулся и уехал.
Записка
Павел сидел во дворе у своего дома, опустив голову на руль «Оки». Ему и нужно было всего-то – подняться к себе, взять бритвенный станок, свое шмотье да всякую мелочь и отвезти все это к Яне, а он пребывал в моральном бессилии.
Затренькал в кармане телефон. Паша потер глаза, достал мобильник. Номер звонившего был неизвестен.
– Павел, это Ульяна!
– Ах да, Ульяна… Привет.
– Я кое-что нашла в вещах Наташи.
– Зачем ты искала что-то в чужих вещах?
– От скуки. – Будущая модель рассмеялась. – Просто Наташа уезжала, а я ей помогала собираться и нашла кое-что. Она уже уехала, и я решила тебе это отдать.
– А она знает?
– Нет! Что ты! Это же… – Она осеклась и добавила шпионским суровым полушепотом: – Я теперь знаю, кто убил Артура и Олега!
– Ну хорошо, я приеду, – согласился Пашка, заводя машину.
На «Оке» путь до Курортного занял почти три часа, но Седов не заметил этого, поглощенный своими мыслями. К дому Перцевых он подъехал в то время, когда солнце начало свой путь в сторону горизонта.
Охранник, узнав Седова, открыл ворота. Паша вошел, стараясь не вспоминать об Элли. Тут же из дома вышла Тамара и спросила:
– Паш, ты на похороны Элли придешь?
От неожиданности он моргнул, но ответил спокойно:
– Конечно. Когда?
– Завтра, к двенадцати.
– Помощь нужна?
– Нет, что ты, – экономка тяжело вздохнула, – ритуальное агентство все сделало. А ты к кому?
– Ульяна попросила приехать.
– Да? С чего бы это? – Паша промолчал, и тогда она предложила: – Ну, я провожу тебя.
Они пошли по дорожке к девичьему крылу дома.
Седов поинтересовался:
– А вы аптечку не нашли? Вы говорили, что она пропала.
– Давно новую завела! Знаешь, тут все время что-то случается – с этими детьми. Не понос, так золотуха! У девочек животы болят и ногти ломаются. А мальчики с перепою маются – им аспирин подавай. Делом бы детям заняться, живо бы поздоровели! А что, и у тебя болит что-нибудь?
