Китаката Кендзо - Клетка
Такаги вытерся и начал намыливать волосы шампунем, пока пена на начала падать на пол.
4
Дверь открылась, вошёл седой мужчина, аккуратно одетый, в костюме и с галстуком. Он смотрел прямо на Такино.
— Если вы ищете туалетную комнату, то вы не туда зашли, — сказал Такино.
Выражение лица мужчины не изменилось. Он был худощавым, с глубокими морщинами вокруг глаз, но, возможно, не настолько старым, как могло показаться на первый взгляд.
— Это мой офис.
— Я это знаю. На самом деле я хочу переговорить с вами, Такино-сан.
— У вас ко мне дело?
— Не совсем так.
Ему было лет пятьдесят от силы. Есть всего несколько признаков, по которым можно определить возраст: голос, огонь в глазах, лёгкость в движениях.
— Что-то по работе? — спросил Такино.
— В некотором смысле. По крайней мере, разговаривая с вами, я работаю.
— Как видите, я тоже работал, пока вы не пришли.
Человек не сдвинулся с места. Он не отрываясь смотрел на Такино. И этот взгляд не был враждебным, скорее в нём чувствовалось любопытство.
— Не возражаете, если я присяду? — спросил он и указал на складной стул у стола.
Такино неприветливо кивнул.
— Меня зовут Такаги. Я из городской полиции. Молодые офицеры там называют меня просто Старый.
Такино вдруг вспомнил, что Хиракава говорил ему о копе, который был той ночью в «Манчестере». Кажется, все называли его Старый Пёс. Сыщик из Первого детективного отдела. Забавно, что Такаги сократил прозвище. Очевидно, оно ему не нравится.
— Не хочу быть бестактным, но скажите: вы на самом деле старше, чем выглядите? — поинтересовался Такино.
— А на сколько я выгляжу?
— Лет на пятьдесят.
— Мне пятьдесят девять. Хотя жене только тридцать девять. Меня начали называть Старым, когда я был моложе вас.
Точно, он верно понял, что Старый Пёс не любил вторую часть своей клички. Такаги поднёс сигарету к губам и одну предложил Такино.
— «Галуаз»? Вы всегда их курите?
— Как вы сказали? «Галуаз»? А я всегда произношу «Голуаз».
— Откуда мне знать? «Голуаз», «Галуаз» — какая разница?
— Я порой зацикливаюсь на мелочах.
— Вы хотите сказать, что пришли со мной об этом поговорить?
— Что тут у вас за таблички на столе? «Фарш», «Яйца», «Молоко»?..
Такаги долго щёлкал своей старомодной бензиновой зажигалкой и наконец добился маленького дрожащего огонька.
— Завтра четверг — выходной день. Мы должны быть уверены, что покупатели к нам вернутся, когда мы откроемся в пятницу утром. Это вроде визитных карточек — заранее сообщаем о специальных предложениях и скидках.
— У вас на самом деле так дёшево?
— В любом случае дешевле, чем в супермаркете у станции. Двенадцать-тринадцать иен разницы на ста граммах мяса.
— Говорите, двенадцать иен?
— Этого хватает, чтобы их привлечь. Ведь домохозяйке нужно накормить целую семью.
Такаги выпустил в потолок струйку дыма. Такино зажал в руке незажженный «Голуаз».
— Не возражаете, если я воспользуюсь вашей зажигалкой? — спросил Такино.
— Только, возможно, она у вас не будет работать. Она только меня слушается.
Такаги снова щёлкнул зажигалкой — и на фитиле появился маленький язычок пламени.
— По-настоящему старинная вещь.
— Это же не вино. Зажигалки с возрастом не становятся лучше. Люди считают тебя чудаком, если ты пользуешься такими старыми вещами.
— Итак, вы сказали, что здесь вы по работе.
Такино затянулся «Голуазом» и выпустил неприятный едкий дым. Третья за день. Не так уж много.
— Почему вы вдруг начали играть в гольф? — поинтересовался Такаги.
— Вдруг? Разве не именно так люди вообще что-то начинают?
Он решил, что Такаги неплохо закинул удочку. Возможно, следующим будет вопрос о Такаяси. Наверное, он следил за ним и, возможно, знает о банде и о том, что Такино и Такаяси — старые знакомые, вернее, братья по якудзе.
Зазвонил телефон. Одна из приходящих работниц хотела взять выходной, так как у неё заболел малыш. Значит, одна касса остаётся без кассира. Если туда сядет Такахаяси, то Такино придётся спуститься вниз и самому работать в зале. Возможно, политика малого штата сотрудников не всегда хороша.
— Я слышал, что два года назад вы потеряли дочь.
Этого вопроса он не ожидал. Какого чёрта он интересуется Мизу? Такино отвернулся и закурил «Севен Старз», свою сигарету.
— Или лучше поговорим о чём-нибудь другом?
— Вы пришли сюда вести долгие беседы?
— Извините. Извините, у меня на самом деле нет конкретной темы…
— В таком случае, я боюсь, что не смогу помочь вам. Мне нужно работать. Я уделил вам время только потому, что вы сказали, будто работаете в полиции.
— Я детектив Первого детективного отдела городского департамента полиции. Пытаюсь найти убийцу. Он убил двух женщин — мать и дочь. Но человек, за которым я следил, тоже умер. Теперь стараюсь найти убийцу убийцы. Парня по имени Тосио Сугимура — якудзу из банды «Марува».
Голос Старого Пса вызывал в памяти сюжет какой-то скучной телевизионной драмы. Лицо вообще ничего не выражало, только морщинки двигались.
— Сугимуру поймали на торговле наркотиками. Ему на хвост села и его собственная банда. Обычно в такой ситуации человека устраняют или на долгое время сажают в тюрьму, но никто не знает, где он сейчас.
Такаги поднёс ко рту ещё одну сигарету «Голуаз» и некоторое время молчал, щёлкая зажигалкой. Такино ждал, пока он продолжит свой рассказ, но похоже, что его собеседнику больше было нечего сказать. Время шло. Сигарета в руках Такаги медленно сгорала. И вдруг он, запинаясь, начал что-то напевать. Сигарета между пальцами детектива уже тлела.
— Извините.
Было непонятно, то ли он извиняется за песенку, то ли за то, что просыпал пепел.
— Вы сейчас что-то напевали? — спросил Такино.
— Дурацкая привычка. Песенка «Старый пёс Трей».
— Вы что-то хотели этим сказать?
— Не знаю. Я порой и не замечаю, что пою её. Думаю, это происходит, когда перспективы неутешительны.
— Как сейчас?
— Извините, одна глупость за другой, — рассмеялся Такаги.
Почему-то улыбаясь он делался ещё угрюмее.
— Я слышал о Тосио Сугимуре, — сказал Такино. — Мне говорил о нём Такаяси.
— Такаяси?
— Я догадываюсь, что вы наводили обо мне справки. Поэтому вы здесь.
— Если говорить честно, то да. И что вам рассказал Такаяси?
— Сказал, что его достали все эти люди, постоянно ошивающиеся в его клубе. Кажется, одни пытались найти Сугимуру, чтобы получить у него какие-то показания, а другие старались их остановить.
— Показания по поводу чего?
— Я не спрашивал, а он не говорил.
— Вы всё ещё общаетесь с людьми из прошлого, да?
— Только с Такаяси. Я даже приглашал его на свадьбу. Правда, он не пришёл. Раньше у него на лице был большой шрам. Думаю, из-за него он постеснялся принять приглашение.
— Пластическая хирургия?
— Да. Такаяси больше не идёт прежней дорогой. Кроме того, сегодня он настоящий бизнесмен. Я видел его офис некоторое время назад.
— Вы больше уже не дети, да?
— Думаю, мы оба выросли. Так и должно быть, правда? Прежняя жизнь нас многому научила. Ведь наш путь не был усыпан розами.
— Большинству парней так никогда и не удаётся вырваться. Даже если они получают шанс, они просто прячутся в свою раковину, как испуганная улитка, и упускают представившуюся возможность.
— Это была последняя воля нашего брата, того, кто нас опекал. Перед самой смертью он сказал нам: «Уходите. Вставайте на честный путь. И не марайте руки».
— Джузо Сакурай?
— Таких людей, как он, убивают. А такие, как мы, выходят из дела.
Такино сложил в стопку разбросанные на столе рекламные листовки и проспекты. Иногда они снабжали рекламки фотографиями, но чаще всего это были просто обычные листовки — только название продукта и цена. Именно цифры привлекали внимание людей.
— Странно, что вы оба сумели избежать уголовного преследования.
— Да, это так. Мы, вернее, каждый из нас, наверное, четыре-пять раз мог попасть под суд. Но Сакурай позаботился об этом. Он опекал нас. А мы тогда были такими дураками. Разве мы думали о том, чтобы уйти из банды? Но всё произошло именно так. Мы оказались в ужасной ситуации, да ещё и Сакурай как сумасшедший кричал на нас. Сейчас я очень благодарен Сакураю.
Такаги встал. Казалось, он внезапно утратил интерес к разговору. Он начал медленно ходить по офису.
— Будто клетка, правда?
— Вы имеете в виду клетку для животных? Да, мы используем эту комнату ещё и как склад.
— Да я не о комнате говорю. Я имел в виду жизнь.
— Вы говорите так, будто много знаете обо мне.
