Андрей Должиков - По учетам мура не проходят
- Ну что? Берем? - обратился Алексей к нему.
- Давай, пошли, - ответил Борис.
Алексей не спеша дернул влево ручку двери купе.
Сманюк стоял в проходе купе, обеими руками придерживая нижнюю полку. Жена укладывала сумку и чемодан.
- Помочь? - поинтересовался Фокин.
Сманюк недоуменно посмотрел на незнакомца.
- Майор Фокин, из МУРа, - представился Алексей. - Путешествие откладывается, господин Сманюк. Нас с вами ждут на Петровке, 38.
Жена попыталась вступить в разговор. Сманюк молчал. Побледнел. Нижняя губа нервно задергалась.
Поезд медленно подъезжал к станции Кунцевская.
- Ну что? - обратился Алексей к проводнице. - Значит, остановиться никак нельзя?
- Ребята, ну я же сказала...
При этих словах Алексей дернул красную ручку стоп-крана. Поезд, скрипя тормозами, сопротивляясь, медленно остановился напротив платформы.
Проводница что-то кричала вслед, а чета Сманюк со своим скарбом в сопровождении Алексея и других сотрудников отдела вышла на платформу.
Сманюк, как мы и предполагали, оказался слабым звеном в цепи. Еще в машине, на пути к Петровке, он начал рассказывать о преступлениях, в которых принимал участие, о роли каждого в банде. Рассказал о том, как его свояк Сергей Лихов, бывший военный, предложил ему работу.
- Давай к нам, - говорил он. - С каждого дела штука твоя.
- Что тебе известно про Пятака? - спрсил я у Сманюка.
- Он в Центральном округе работает, в отделе ГАИ. Но сейчас на больничном. Живет где-то в районе "Коломенской". Где именно - не знаю.
- Какую должность занимает?
- Не знаю. Звание у него - капитан. Мы обычно созванивались по мобильному. Встречались в городе, когда нас Толян вызывал.
- Какая была ваша задача?
- Сначала только останавливали машины. И... - он сделал паузу. - Нужно было водителя посадить к нам в машину, на заднее сиденье, под предлогом проверки документов.
- А потом? - спросил Сергеев.
- Потом, - Сманюк опустил голову, - потом несколько раз водителей держали в лесу, поили водкой с клофелином.
Он замолчал. Еще ниже склонил голову... Заплакал.
- Мне много дадут?
- Не знаю, это решит суд, - ответил я.
После беседы со Сманюком Сергеев вновь подошел ко мне.
- Ну что, Михалыч? Может быть, все-таки рискнем, позвоним Пятаку? Смотри, - продолжал он, - что произошло вчера вечером, Пятак не знает. Он сбежал с фуры и с Толяном больше не созванивался. О том, что Толян задержан, он вряд ли знает и, возможно, предполагает, что товар могли реализовать, а значит, и доля его должна быть у Толяна. Так вот, есть предложение сейчас позвонить Пятаку, представиться знакомым Толяна, сказать, что Толян уехал и просил передать ему его долю. А? Как? Может, попробуем?
- А если не клюнет? - спросил Ринат.
- Клюнет, - ответил Вовка. - Он жадный. Из-за сотки удавится.
- А может, ему Сманюк позвонит? - вновь спросил Ринат.
- Нет. Сманюк в печали. У него сейчас голосовые связки напряжены. Пятак - не дурак. Сразу все поймет и соскочит.
- Ну что, - обратился я к Сергееву. - Давай звони.
Владимир набрал номер Пятака. Телефон был занят. Нажал на повтор. Мы все собрались у стола. Воцарилась тишина. Были слышны гудки в трубке телефона.
- Алло, - произнес Сергеев. - Сергей? Слушай, - Володя говорил спокойно и уверенно, не переигрывая. - Меня Толян попросил тебе позвонить. А? Меня Николай зовут. Ты меня не знаешь. Так вот, Толян попросил тебе посылочку передать, за выполненную работу. Когда встретимся? Может быть, сегодня? Я сейчас на Таганке. Сможешь подъехать?..
- Что? - переспросил Сергеев. - К тебе? А куда? На Коломенскую? Ладно. Добро. Подъеду минут через сорок.
Пятак объяснил, где будет ждать. Но что-то в его голосе Сергеева насторожило, и он добавил:
- Мы с Димоном приедем, с Бориным, на его "девятке".
При упоминании Борина подозрения у Пятака исчезли.
Борина не пришлось долго уговаривать. Он был согласен на все, лишь бы не сидеть.
Подъехав к дому Пятака, Борина пересадили за руль, предварительно вытащив ключи из замка зажигания. Сергеев, Ринат и Фокин, словно три богатыря, вышли из машины.
Пятак, одетый в спортивный костюм, вышел из подъезда и быстрым шагом направился к "девятке". Было видно, что эту машину он знает хорощо. Подойдя к машине, открыл дверь.
- Привет, Димон, - обратился он к Борину.
В это время сзади кто-то похлопал по плечу, послышался незнакомый голос:
- Здорово, Пятак.
Пятак резко развернулся, но в этот же момент пронзительная боль в области паха бросила его на колени. На руках защелкнулись наручники.
В барсетке, с которой он пришел, лежало служебное удостоверение капитана милиции Пяткова Сергея Вячеславовича.
Пятак оказался редкой скотиной. Более омерзительным, чем я себе его представлял.
Находясь в кабинете, брызгая слюной в разные стороны, он кричал, что такой же сотрудник милиции, как и мы, требовал к себе равного отношения.
- Что вы меня оскорбляете? - постоянно повторял он. - Я такой же, как и вы.
- Нет, Пятков, - произнес Журавлев, сдерживая негодование. - Вы не наш и никогда нашим не были. У вас даже имени своего нет, так, кличка одна Пятак, как у собаки. Вы хуже животного. Они не предают. Вы - оборотень. Обидно то, что из-за таких, как вы, доверие у людей к милиции пропадает. Но не были бы мы муровцами, если бы своими делами не возвращали это доверие.
Пятак замолчал. Он сидел красный от напряжения, руки его дрожали.
- Мне плохо, - сказал он.
- Что случилось, Пятков? - спросил Старостин.
- Сердце болит, - ответил он.
- Сердце? Ну что ж, сейчас пригласим врача.
- Не надо врача, - резко оборвал он. - Мне нужен прокурор. Вызовите мне прокурора.
- Гражданин Пятков, - обратилась к нему Татьяна. - Я - старший следователь по особо важным делам прокуратуры города Москвы. Моя фамилия Морозова, зовут Татьяна Юрьевна.
- Это ложь. Дайте мне прокурора, - продолжал настаивать Пятков. - Я отказываюсь давать какие-либо показания. Это провокация.
- Провокация, Пятак, - сказал я, - это когда тебе в карман подсовывают наркотики или запихивают ствол в штаны. В МУРе такими делами не занимаются. Твое участие в банде доказано. Это факт. Записаны все ваши переговоры в момент совершения преступлений, где отчетливо звучит твой поганый голос. У тебя дома обнаружены и изъяты вещи с разбоев, принадлежащие потерпевшим. Твое участие в последнем налете на фуру зафиксировано на видеозаписи. И последнее, Пятак. Сейчас будут проводить опознание с десятками потерпевших. Такую рожу, как у тебя, трудно с кем-либо перепутать, капитан Кондратьев.
Несмотря на то что в кабинете было много народу: следователи, опера, понятые, статисты, - стояла тишина. Татьяна, словно дирижер, руководила процессом опознания.
- Гражданин Пятков, - обратилась она к нему, - прошу занять любое место рядом со статистами.
Пятков сел слева от такого же по комплекции мужчины. Разъяснив права всем присутствующим, Татьяна попросила пригласить водителя фуры.
Его освободили накануне. Он так и сидел закрытым в гараже, пока Дрюня не показал нам его местонахождение.
Александр Кологриев долго не мог поверить в то, что свободен и, самое главное, жив.
Неожиданно для всех Пятак, словно перед ним был бассейн с водой, прыгнул вперед. Упал на пол. Натянул на голову свитер.
- Это момент истины, - произнес Журавлев, обращаясь к нему. - Будьте хоть сейчас мужчиной, не устраивайте истерик.
Но Пятак не реагировал. Он продолжал кричать, что все подстроено. Схватился за сердце, перевернулся на спину и закатил глаза.
Присутствующий в кабинете врач осмотрел "больного", после чего обратился к Татьяне:
- Симуляция, Татьяна Юрьевна. С сердцем у него все в порядке. Давление в норме.
- Встаньте, Пятков, - спокойно потребовала Татьяна. - Прекратите эту комедию. Вы абсолютно здоровы. И сердце здесь ни при чем. Вы просто боитесь, что вас опознают.
Минск встретил теплой и солнечной погодой.
- Ну что, поздравляю, - сказал Скворцов.
- Да еще рано, - ответил я. - Вот когда примем Удава и Толстых, тогда в этой истории поставим точку.
- Но не жирную, - пояснил Ринат.
- Да, к сожалению, - добавил я.
Скворцов вопросительно посмотрел на меня.
- Раевский ушел. Мент тот, который приезжал с Толяном сюда к вам.
- Как ушел? - переспросил Скворцов.
- Утром "наружка" вывела его из дома. Он сел в "маршрутку" и поехал к метро. Но уже, видно, что-то чувствовал или "наружку" срисовал. Не успела "маршрутка" остановиться, выскочил - и бегом в метро. Там его и потеряли. Провели опознание по фототаблице. Предъявили заочное обвинение. Объявили в розыск. Рано или поздно задержим. Или сам придет, деваться ему некуда. По таким преступлениям срока давности нет.
- Ну да бог с ним, - произнес Скворцов. - Перейдем к нашим баранам, точнее, пресмыкающимся. У меня в Управлении КГБ Белоруссии работает знакомый. Так вот, их Управление по борьбе с коррупцией примерно полгода назад вышло на группу таможенников в Бресте, которые под предлогом проверки документов на перевозимый груз сливали информацию о наиболее ценных грузах жуликам. Сообщали при этом марку и номер автомашины, на которой этот груз перевозят. Таким образом, некоторые машины исчезали, словно в Бермудском треугольнике, вместе с водителями и товаром.
