Инна Бачинская - Бородавки святого Джона
Дядя Бен, Венька… Интересно, он поймет, что это другая женщина? А он, Андрей, понял бы, что это не Лерка? Если бы своими руками не похоронил ее в лесу? У жены не было особых примет, вроде родинки на лице или на шее. Она носила длинные волосы – Валерия пострижена под мальчика. У Лерки были длинные ногти – у Валерии короче. Рост, стать – те же. Валерия чуть повыше. Если на каблуках, то незаметно. Он сам не заметил бы, если бы не помнил, что без каблуков Лерка упиралась макушкой ему в подбородок. У Валерии нет Леркиного света в глазах – но это неудивительно после того, что она пережила.
Что еще? Андрей мысленно сравнивал обеих женщин, убеждая себя, что их невозможно различить. В глубине души он понимал, что занят делом абсолютно иррациональным, и чем все кончится, невозможно предвидеть. Он сам все запутал. Одна надежда на философа-детектива или детектива-философа, который вместо всей правды получил лишь ее часть. Час пролетел, а Андрей так ни к чему и не пришел.
Оглио, прощаясь, расцеловал Валерию в обе щеки, прижал на миг к себе. Она вспыхнула и оглянулась на Андрея. Он, улыбаясь, кивнул – все, мол, в порядке, можно.
– Хочешь погулять? – спросил он у нее, когда дверь за психиатром закрылась, и они еще стояли в прихожей.
– Хочу, – ответила она сразу, и он почувствовал ее волнение.
– Холода не боишься? К вечеру обещали чуть ли не снег.
– Нет, – она мотнула головой, задумалась на мгновение и спросила: – А что мне надеть?
– Шубу, я думаю.
Не дожидаясь ответа, он достал из стенного шкафа короткую шубку из золотистой норки. Валерия неловко повернулась к нему спиной, долго не попадала руками в рукава. Подошла к зеркалу, и Андрей увидел, как радостно вспыхнули ее глаза. Она, замерев, смотрела на чужую женщину в зеркале в немыслимо красивой шубке. Провела рукой по шелковистому меху, склонила голову к одному плечу, приподняла воротник, уткнулась в него носом, как сделала бы всякая другая женщина на ее месте, даже если у нее никогда не было мехов. Эти движения, полученные в наследство от вереницы прабабок или подсмотренные в дамских журналах, хранятся где-нибудь в глубинах женского сознания, как в фамильном сундуке, чтобы при случае непринужденно и легко вынырнуть наружу.
Андрей смотрел на нее, тронутый ее радостью. Он подумал, что, возможно, у нее никогда не было красивой одежды. Эта мысль подтолкнула другие – кто же она на самом деле? Как ее зовут? Есть ли у нее семья? Муж? Дети? Он почувствовал что-то похожее на ревность при мысли, что есть другой мужчина, который имеет на нее права и, возможно, уже ищет ее. Он, Андрей, в своем эгоизме даже не подумал об этом. Он поднял глаза и встретился с ее обеспокоенным взглядом – о чем ты думаешь, казалось, спрашивала Валерия, глядя на него серьезно, чуть исподлобья.
«А вдруг она все помнит? – обожгла его мысль. – Вдруг это все притворство? Глупости! – одернул он себя. – Не сходи с ума. Ты заварил эту кашу, ты один, а не она!»
Он подошел к Валерии сзади, обнял. Она потерлась макушкой о его подбородок, как Лерка когда-то. Они стояли, рассматривая себя в зеркале. Влюбленные любят рассматривать себя в зеркале. Они посмотрели друг другу в глаза… Андрей вдруг развернул ее к себе и стал целовать. Она прижалась к нему, мягкая и теплая, в шубке, пахнущей Леркиными духами…
Часы в гостиной стали бить – шесть. Нужно уходить, спохватился Андрей. Сейчас придет Федор. Он натянул пальто. Достал Леркины замшевые туфли. Стал на колено, словно собирался делать предложение, обул Валерию и, не удержавшись, поцеловал коленки – одну и потом другую. Валерия смутилась и отступила.
Они уже выходили со двора, когда высокий мужчина в черном длинном плаще и широкополой шляпе вынырнул из-за дерева и почти наткнулся на них. Валерия вскрикнула, отшатнувшись.
– Извините, ради бога! – вскричал Федор – это был не кто иной, как он, – хватаясь за шляпу. – Я не хотел вас напугать. Андрей Николаевич, – он заглянул в лицо Андрея, – вы? Добрый вечер. Целую вечность вас не видел. – Получилось довольно фальшиво. – Это ваша жена? – продолжал детектив, энергично сметая с головы шляпу, кланяясь, хватая руку Валерии и поднося ее к губам. Валерия беспомощно оглянулась на Андрея. – Очень приятно! Очень!
– Это мой старинный знакомый, – сказал Андрей, приходя в себя. – Познакомься, Федор…
– Андреевич, – поспешил ему на помощь детектив.
– Валерия Павловна, – неуверенно произнесла она, пытаясь отнять у него руку, которую он, словно по забывчивости, все еще держал в ладони.
– Рад, весьма рад! Вы на прогулку? Прекрасный вечер!
Вечер был далеко не прекрасный, а наоборот – холодный, сырой и ветреный. Федор рассматривал Валерию в свете неяркого уличного фонаря, который помещался у него за спиной.
«Чертов сыщик», – подумал Андрей, сердясь и забавляясь одновременно.
– До свидания, Валерия Павловна, – сказал наконец Федор, отступая. – Приятно было познакомиться.
Он нахлобучил на голову свою громадную шляпу, поклонился и исчез в темном дворе их дома.
– Это кто? – спросила удивленная Валерия.
– Никто, – ответил Андрей, – кажется, живет где-то рядом.
– Странный какой-то…
– Да уж… – пробормотал Андрей, – странный.
И они пошли вдоль улицы. Вечер был на редкость неприятный, как уже упоминалось – ветреный и холодный. Как-то так получилось, что они взялись за руки.
– Пошли, посидим где-нибудь, – предложил Андрей.
Федор вышел из лифта этажом ниже. Прислушался. На лестничной площадке было тихо. Он взбежал на четырнадцатый этаж. Снова прислушался. Без труда открыл дверь и шагнул в тепло чужой квартиры. Пошарив рукой по стене, включил свет, осмотрелся. Отодвинул панельную дверь длинного стенного шкафа, заглянул на верхнюю полку, выдвинул нижние ящики, бегло просмотрел содержимое – перчатки, шарфы, вязаные шапки, свитера. Перешел в гостиную. Пролистал альбомы. Остановился на фотографиях Валерии. Вытащил две и спрятал в карман. Одну – где Валерия в кресле-качалке на веранде загородного дома, смеющаяся, в открытом пестром платье, с прекрасными волосами, рассыпанными по плечам, другую – где она с подругой, судя по описанию, Ромашкой. Женщина-светофор, Андрей правильно заметил. А Валерия красивая, подумал Федор. Безошибочно нашел кабинет, взял ноутбук и вынес в прихожую.
В спальне проверил все места, где обычно прячут деньги и ценности – под бельем в шкафу и под матрацем. На всякий случай. Ничего не нашел. Заглянул в ящики туалетного столика, открыл коробочки с украшениями, отметив их ценность.
В комнате для гостей проверил чемоданы. В нижнем среди старых вещей нащупал увесистый сверток. В свертке были доллары. Тысяч десять, если не больше. Вряд ли деньги принадлежат Андрею, подумал Федор. Он не мог представить себе, что тот устроил заначку в чемодане. У него, несомненно, есть счет в банке, а на работе сейф, где можно прятать все, что угодно. Значит, мадам? Интересно, откуда дровишки? Он положил сверток на место.
Комната экономки, кухня, кабинет, ванная. Там Федор полюбовался на многочисленные баночки с кремами и косметикой, видимо, недешевой. Открыл наугад парочку, понюхал. Вспомнил, как бабушка его говаривала: «Пахнет, как в раю». Его внимание в аптечке привлекла яркая зеленая пластиковая бутылочка – «Трава св. Джона». Интересное название, вызывающее доверие у пациента.
В стенном шкафчике лежали свежие полотенца. Под полотенцами – ничего. Федор уселся на край ванны, задумчиво созерцая косметический арсенал. Неясная мысль искала выхода… что-то такое… сейчас, сейчас…
Звонок мобильного телефона заставил его вздрогнуть и взглянуть на часы. Ого! Пора уносить ноги. Он поднялся, и мысль, не оформившись, упорхнула. Он с досадой потер лоб, уставился, нахмурившись, на баночки и флаконы, но мысль не вернулась.
Погасив свет, Федор приоткрыл входную дверь, постоял, прислушиваясь. Захлопнул дверь и побежал по лестнице вниз. Он не любил лифты, так как всегда терялся в замкнутом пространстве, и, если позволяло время, всегда шел пешком. Или бежал.
Верный друг, белый «Форд»-«эскорт», терпеливо ожидал Федора в двух кварталах от дома Андрея. Окна его покрылись инеем, вид был сиротливый. «Едем домой», – утешил Федор машину. Но сразу уехать не получилось, так как пришлось, включив мотор, «оттаивать» окна. По радио передавали джазовый концерт, и Федор неплохо провел время – минут пятнадцать в раздумьях. Он уже запустил двигатель, но тут вдруг увидел Андрея и Валерию, которые, держась за руки, неторопливо брели домой. Валерия смеялась и что-то говорила, подняв голову и заглядывая мужу в лицо. Андрей смотрел на нее так, что даже в неясном свете уличных фонарей стало ясно: между этими двумя царит полное взаимопонимание. Федор почувствовал что-то вроде зависти. Сейчас они придут домой, подумал он, пойдут на кухню чаи гонять, а его, Федора, дома никто не ждет… Хотя, какое «дома»? Впереди работы непочатый край. Действовать надо быстро. Сыщицкое чутье подсказывало ему: дело завязывается дурно пахнущее, что там впереди – одному Богу известно, но, скорее всего, ничего хорошего.
