Валерия Леман - Душитель со 120 страницы
– Митко! Митко! Он задушен, сидит под тем же самым деревом, с алой розой в руке – точно так, как я описала в своем незаконченном романе!
В один миг я вернулся из сна в реальность, и до меня дошло: мистическая реализация незавершенного романа Пенки Петковой продолжается! Я мысленно принялся ругать себя за то, что не дослушал Пенку, когда она пыталась в подробностях рассказать мне о следующих двух задушенных «зайцах», так что теперь я только и помнил, что, кроме Совы, она придушила в своем опусе еще Митко и Мишу. Стало быть, материализовалась следующая глава – Митко.
Я крепко сжал обеими руками плечи Пенки и решительно встряхнул ее, глядя в заплаканные серые глаза.
– Спокойно, Пенка, спокойно. Все будет хорошо! Отправляйся на кухню, организуй для нас кофе и вызывай своего одноклассника комиссара Стефана, он все расставит по полочкам.
Что именно будет расставлять комиссар по полочкам, я понятия не имел, главное, что спокойным и уверенным голосом надеялся затушить истерику подруги. Моя попытка удалась – казалось, сам мой голос и повторение самых простых фраз возвращают Пенку в нормальное состояние.
– Спокойствие, Пеночка, спокойствие, только спокойствие… Давай, быстренько на кухню и выполняй мои инструкции. Ну, давай, милая!
Она еще пару раз судорожно всхлипнула и наконец ладонью утерла слезы, кивнула и пошлепала вниз, на кухню – исполнять мои четкие поручения. А я натянул шорты, майку и отправился в сад – «любоваться» «зайцем» номер два.
Как только я оказался перед трупом, мелькнула не совсем уместная при данных обстоятельствах мысль, что все это напоминает съемочную площадку какого-нибудь фильма.
Обнаженный по пояс, с пестрым платком на шее, Митко сидел, спиной привалившись к мощному стволу орехового дерева, в левой руке держа алую розу на длинном стебле. Красоту его лица немного смазывал высунутый язык, но и в том был словно некий намек на игру – на шального джокера из колоды Таро, который демонстрирует собственный язык, одновременно глумливо вытаращив глаза.
Интересная деталь: пальцы руки, держащей розу, были поранены шипами – кровь застыла неровными струйками на мертвом теле.
За моей спиной со стороны кухни доносился сбивчивый речитатив Пенки, говорящей по телефону, – судя по меняющейся интонации, она понемногу успокаивалась.
Я обошел вокруг орехового дерева, внимательно осматривая все кругом. Ничего – все «чисто»: трава, заросли крыжовника почти сразу же за орехом, и – тропинка, которая, как мне уже было известно, вела к заброшенному летнему домику и к бывшему колхозному саду за забором.
На всякий пожарный я прошелся по тропинке до летнего домика – в нескольких шагах от него, на кусте смородины висела футболка – та самая, что была на Митко во время нашего последнего разговора. Я вернулся назад.
У стены дома стояла, все так же кутаясь в плед, бледная, но вполне успокоившаяся Пенка. При моем появлении она перевела блестящие глаза с трупа Митко на меня и произнесла мгновенно севшим голосом:
– Я поднялась к себе – хотела взять рукопись, чтобы перевести тебе все, что я написала об этом трупе, чтобы ты понял, насколько тут все точно, как у меня в романе. Но…
Глаза ее мгновенно наполнились слезами, и бедняжка всхлипнула, вновь, без пауз, начиная рыдать так, словно и не было минут затишья.
– Но этих двух листков в моей рукописи нет!
– Как нет? – не понял я. – Ты хочешь сказать, что…
– Я хочу сказать, что два листа рукописи с описанием убийства второго вампира исчезли! Как будто убийца взял их как инструкцию, чтобы не ошибиться, чтобы все было в точности, как у меня: роза в руке, обнаженный торс, платок на шее…
Она начала судорожно кусать свои кулачки, глядя на вполне реальный труп Митко, описанный ею несколько дней назад чисто для развлечения.
– Но я ведь никого не убивала, никого! – вдруг закричала бедняжка что есть сил. – Ален, ты мне веришь?
В этот момент с улицы донесся визг притормозивших машин, и тут же сад наполнился голосами полицейских.
– Добрый день! Что случилось?
Перед нами появился взлохмаченный комиссар Стефан, приветственно протягивая мне руку. Одновременно его взгляд последовал за моим, наткнулся на труп под зеленой кроной орехового дерева, и комиссар нахмурился.
Кстати сказать, свою бодрую приветственную фразу он произнес по-русски и практически без акцента.
Глава 24
Обстоятельства дела
В этот день мне то и дело вспоминалась классическая фраза: «Все смешалось в доме Облонских». Точно так же было в доме Петки: с приездом полиции дом превратился в настоящий омлет. Не совсем ясно для чего, но полицейские перетрясли все вещи во всех комнатах всего дома, сверху донизу.
– Что они ищут? – ядовито поинтересовалась Соня, скрестив руки на груди, наблюдая, как юный инспектор аккуратно перекладывает ее белье на полках в шкафу.
– Что-нибудь, – только и смог ответить я.
Первым делом комиссар собрал всех нас на кухне: мы расселись по одну сторону широкого стола, комиссар устроился напротив нас, внимательно переводя взгляд с одного на другого. На этот раз, без каких-либо вступлений и пояснений, он с первых же слов заговорил с нами по-русски, на что, кстати сказать, мы даже не сразу обратили внимание – слишком потрясли всех события этого утра.
– Итак, очередная сенсация: в саду еще один труп, – констатировал общеизвестный на данный момент всему Дупнику факт комиссар Стефан. – Как и первый, он задушен, как и первый… Э-э-э…
Он пару раз щелкнул пальцами, подыскивая нужное слово.
– Оформлен, – подсказал я.
Комиссар кивнул.
– Можно и так сказать. Оформлен! Второе убийство, совершенно… ненормальное, как будто мы находимся на съемочной площадке фильма ужасов, а не в реальной жизни.
Я усмехнулся – он буквально повторял мои собственные мысли при виде трупа под деревом. Комиссар, нахмурившись, посмотрел на меня и перевел взгляд на ссутулившуюся и бледную Пенку, которой Соня сочувственно поглаживала плечо, безуспешно пытаясь успокоить и ободрить.
Комиссар внезапно порозовел, опустил взгляд на собственные, сцепленные в кулак руки на столе и откашлялся.
– Скажу честно: эти убийства очень в вашем… стиле. Ведь вы, все трое, то, что люди называют богема. Художница, – он кивнул на Соню, – писательница, – кивок на внезапно замершую Пенку, почти зачарованно уставившуюся на комиссара.
Тут я поспешил прервать его речь:
– Между прочим, я к богеме не имею никакого отношения. Я – банальный менеджер по рекламе косметической фирмы. Как правило, приходится иметь дело…
Комиссар отмахнулся на меня, переведя взгляд на Пенку, на бледное лицо которой начали возвращаться краски.
– Я в первую очередь имел в виду хозяйку дома, – внезапно упавшим голосом проговорил он. – Пенку Петкову. Хочу довести до вашего сведения, что под трупом Митко мы нашли интересную улику…
Пенка вздрогнула, а комиссар, не спуская с нее глаз, постарался, чтобы его голос звучал более твердо, как и положено комиссарскому.
– Под задушенным валялась зажигалка, а еще мы обнаружили два листа бумаги формата А-4 – Митко просто на них сидел. На листах – текст, насколько я понимаю, романа…
– Описание этого самого трупа, – сдавленным голосом завершила за комиссара вновь побледневшая Пенка.
Бедный Стефан откашлялся и неожиданно бросил на меня взгляд, подобный крику о помощи.
Я решительно взял слово:
– Сейчас я вам все объясню. Наша ошибка – то, что мы сразу же не довели до вашего сведения данный факт. Дело в том, что несколько дней назад, когда Пенку просто замучили все эти гости – Сова, Митко, а также рассказы Сони про ее ухажера Мишу Альмасли, чье прибытие ожидалось на днях, – так вот, Пенка за две ночи написала роман, на страницах которого «расправилась» со всеми – с Совой, Митко и Мишей. Чтобы отвести душу, она художественно описала каждый труп. И вот буквально на второй день под деревом грецкого ореха увидела реальный труп – точно «списанный» с ее трупа, по тексту из романа! Можете себе представить, что она почувствовала! Она никому не решалась рассказать обо всем. Только мне…
Соня выразительно вздохнула и обняла Пенку за плечи.
– Дурочка. Ты могла рассказать и мне.
– Извините, я думаю, Пенка должна была в первую очередь рассказать все мне, когда я осматривал первый труп, – вмешался комиссар. – Почему вы… ты не рассказала?
Бедная Пенка сжала кулачки.
– Потому что мне было плохо! У меня трещала голова, я хотела уснуть и никогда не просыпаться!
Ее голос прозвучал с таким отчаянием, что все мы смолкли, и на кухне повисла тишина. Чтобы как-то скрасить неловкую паузу, я откашлялся и уже готов был произнести следующую фразу, как меня прервал чей-то пронзительный визг извне. Почти тут же на террасе появилась расхристанная дамочка в пестром платьице, которую безуспешно пытался удержать уже знакомый мне инспектор Иван. Дамочка без труда оттолкнула от себя тщедушного полицейского и стремительно ворвалась к нам на кухню, на мгновение замерев в дверях.
