Руслан Белов - Клуб маньяков
...Нет, все нормально. Подумаешь, кто-то хотел меня отравить... Если вообще хотел. Может быть, фарш из какой-нибудь гадости на мясокомбинате прокрутили, или уронили в него баночку с обувным кремом? А может быть, они этим кремом мясо красят? Мне одна знакомая такое рассказывала про эти мясокомбинаты и заводики! Фосфаты для удержания воды, червивая манная крупа в качестве наполнителя, красители разные. Я ее еще спросил: а почему вы цианистый калий вместо всего этого не добавляете? Засмеялась радостно. "Мы подумаем", - сказала. Точно маньячка.
А другой мой знакомый этикетки красочные печатает. К просроченным продуктам. Колбасам, копченостям, шейкам и всяким там рулькам и карбонатам. Импортным и отечественным. Так его высокопроизводительный принтер круглые сутки работает... Я его спросил: "А сколько ты народу угрохал своим творчеством?" Засмеялся знакомый довольно. "Ну, примерно, столько же, сколько и Ельцин, наверное", - сказал. У него тоже, видно, "патологическое стремление, влечение, страсть", то есть мания в голове.
Мне иногда кажется, что основная задача нашего народонаселения - это угрохать друг друга быстрее. У одних это лучше получается, у других хуже. Но все делают это без спешки и с удовольствием посмеиваясь. То есть "в состоянии психологического расстройства с ярким проявлением эйфории".
...Поужинав и уложив Наташу, Вера ласковой львушечкой устроилась у меня под боком с пузырьком лака для ногтей и сказала:
- Ты знаешь, что с Ворончихиными случилось? Я сразу тебе не сказала, не хотела после отравления тебя беспокоить...
- Что случилось? - напрягся я в предчувствии недоброй вести.
- Убили их зверски на даче... Позавчера. У Митьки почти все кости были переломаны, а Татьяна умерла от потери крови. Хорошо еще сына они у матери оставили...
- Ты так спокойно об этом говоришь... Лариска ведь твоей подругой была... - пробормотал я, придя в себя. Пока я переваривал услышанное, Вера выкрасила ноготки на левой руке. Лак был ярко-красным, хотя моя супруга обычно предпочитала пастельные тона.
- Я не любила Митьку. Он, как маньяк, меня преследовал, глазами раздевал, стихи любовные подсовывал, очень плохие. А я не могла на зубы его гнилые смотреть. Однажды в гостях у кого-то увидела себя с ним в настенном зеркале. Чуть в обморок не упала. Из-за него клуб однажды бросила.
- Понятно. А Лариска?
- Крыска-Лариска... Сплетничала про меня. Ревновала и всякие гадости говорила. С Емельяном меня поссорила. С Олегом. Зарилась на них, волчица. Ненавижу.
- Тебя послушаешь, так можно подумать, что ты их убила, - решился я "прощупать" жену.
- Глупости, - внимательно взглянув на меня, Вера стала красить ногти на правой руке. И вдруг засмеялась:
- У меня алиби есть! Я в это время с тобой была. Кстати, Маргарита в эту субботу к себе приглашает. На майские праздники. Пойдем?
Я сморщился. Видно не открутишься. Перед этим делом ведь даже не напьешься для храбрости. Пьяным облажаться можно. Хотя вряд ли... В постели вчетвером... Это возбуждает... Если бы не этот Тамагоча.. В постели с мужиком... Противно.
- Так пойдем? Ты же обещал?
- Пойдем, если обещал... Но я согласен только на Маргариту. С Викешей спать не буду. Ни под каким соусом.
- Ну и чудненько! Спокойной ночи, милый!
Чмокнула в щечку, и спать ушла. А я телевизор включил. Наш, русский фильм показывали. "Гангофер". Или "Галгофер", не помню. Какой-то мужик рубил труп женщины и кормил ее мясом собаку. Собаку женщины. Огромную, черную, страшную, как черт.
Ничего фильм. Постановка хорошая, необычная, с претензией. Но непонятный. Наверное, режиссер намеренно сделал его непонятным. Как все вокруг.
Посмотрел, посмотрел этот фильм и переключил каналы. На шестую программу. Мужик ярко накрашенный, противный, в женской одежде какую-то известную певицу интервьюировал. Пошло так и безвкусно. Неужели это кто-то смотрит?
Выключил телевизор и принялся думать о предстоящей субботе.
Групповой секс. Группенсекс, как говорил Борька Бочкаренко. А ведь лежал я в постели с мужиком! С Борисом Бокаренкой лежал... С первой женой тогда доживал. С Ксюхой. У нее кто-то, у меня кто-то. И вспоминать не хочется. Пошли как-то в субботу с Борисом по городу пошляться и неожиданно оказались рядом с домом Софии, Ксюхиной давнишней подруги. А у Бориса квартира пустая - жена ушла с больным отцом сидеть.
- Тут дамочка недурная живет, - кивнул я на дом, задумчивость друга легко расшифровав. - Софой ее зовут. Давай, зацепим и у тебя напьемся до посинения?
- А она е..ся? - спрашивает Борис.
- Думаю, да, - ответил я и в подъезд направился.
Позвонили, открыла, ну прачка, прачкой, Голова платком повязана, бесцветная вся, в руках - выкрученная после стирки майка. Борис, ценитель женщин, аж сморщился, такая она неприглядная была. Смотрит на меня и глазами потухшими предлагает: "Давай смоемся? На нее же не встанет?"
А я Софу знаю.
- Ты не спеши, дорогой, - говорю. - Софа - женщина первый сорт. Правда, Софа?
- Через пятнадцать минут буду, - ответила Софа, довольная вся. Видно Борька ей понравился. И повела в гостиную.
Вышла к нам она через двенадцать минут. Конфетка. Клевая в доску стройная, ладненькая, все французское сверху донизу, все на месте, все показано, ну прямо - "сахарная тростиночка, кто тебя первый сорвет!" Схватили мы ее под белы ручки и понесли в Борину квартиру. И напились там втроем до до раздвоения в глазах.
Софа поначалу кокетничала, но после бутылки шампанского сама на танец живота напросилась. И голенькая совсем на столе танцевала...
Сплошной отпад, я вам скажу. Совершенное, восхитительное бесстыдство! Бесподобное, призывное красноречие играющих бедер и трепещущей попки! Потом упали в постель, она посередине, а у нас с Борисом сплошной пассаж: тишина, решительно никаких намеков на эрекцию. Бананового ликера с шампанским, видно, перебрали... До сих пор у меня бананы отвращение вызывают... А Софи то так, то эдак, а мы лежим, навзрыд от ситуации смеемся. Сунул ей руку между ног, и, смотрю (не чувствую, нет - какие там чувства после двух бутылок и трех фужеров, а буквально - смотрю!) - у меня положительные изменения в требуемом месте происходить начали. Ну, я и бросился на Софи, и только ей ноги раздвинул, как Борька, гад, бросил мне, головой качая и ехидно так ухмыляясь:
- Нет, Черный, не выйдет... Не успеешь. Щас сдуется!
Конечно, так и случилось... Сглазил, паразит! Но потом все встало... на свои места. До утра мы с ней веселились, сумела она нас поднять и не раз и по-разному, но самое веселое было в конце. Сплошной, отвратительный разврат, но уже духовный. Когда Софи, наконец, одеваться начала, выяснилось, что пропали ее французские трусики! Маленькие такие, носа не вытрешь... Час искали тотально - не смогли найти. Лишь на следующий день жена Борина их обнаружила в щели между матрасом и спинкой кроватными... А я ведь искал там. Обычная подлянка свободной женщины - ста баксов не пожалеет, чтобы расписаться в книге отзывов и предложений вашей супруги!
Да, смешной был случай. Надо и в субботу хихоньки-хахоньки устроить. Со смешком, оно легче получается дурака валять.
Хотя душа, конечно, не лежит. Если Вере новенького захотелось, значит, недолго нам совместно жить осталось... Это и беспокоит. "Проходит явь, проходит сон, любовь проходит, проходит все... Как ветерок по полю ржи"... Я-то знаю, как разводы детей калечат на всю жизнь... А она не знает... Да и сам я виноват. Слишком много про себя рассказывал. И до женитьбы, в институте рассказывал, и после, в постели. Имеет она информацию, как я жизнь прожил. От и до. На всю катушку. И ей, конечно, хочется. И удержать ее я не смогу. Женщину не удержишь, если слюнки у нее потекли.
И Наташа за все ответит и отомстит. За нашу жадность до жизни. Продолжит цепочку зла.
...Ладно, пойду спать. Чему быть, того не миновать.
Глава 11. Сколько весит Джоник? - Прикончить Миледи.
На следующий день я не пошел на работу - почувствовал себя плохо. Живот неприятно побаливал, тошнило и тому подобное. За завтраком Наташа расспрашивала бабушку о дедушкином дне рождения, который по обыкновению празднуется в родовом гнезде.
- Бабушка, а ты придешь на дедушкин день рождения? - спрашивала она, уписывая гречневую кашу за обе щеки.
- Приду, внученька, приду.
- А дядя Сережа придет?
- Придет.
- А я вот не приду, - грустно вздохнула Наташа.
- Почему? - удивилась теща.
- Я ведь здесь живу...
Наташа у меня глубокомысленная девочка. До сих пор помню (я чуть не умер со смеху) как в два года она сказала, вынимая карандаш (градусник) из подмышки плюшевого медведя по имени Джоник:
- Посмотрим, посмотрим, сколько весит Джоник! Ага, два рубля...
Эти дети... Я люблю детей. Все у них такое чистое, и любовь, и ненависть, и счастье и страдание. И есть в этой моей любви толика жалости. Точнее, любовь эта зиждется не жалости. Я смотрю и вижу их взрослыми, взрослыми, накачанными убеждениями и стереотипами, иссеченными подлостью, эгоизмом, равнодушием и тупостью уверенности в себе... Или горем неуверенности.
